«Что это, стекло?» — мелькнула мысль у Коттен.

Очистив края, Эдельман подсунул пальцы под предмет и оторвал его от земли.

— Дай что-нибудь, обернуть его.

Хосе перевел распоряжение, и один из рабочих бросил археологу полотенце.

С ловкостью, приобретенной за годы работы, Эдельман извлек объект и завернул его в ткань.

— Потрясающе, — прошептал он. — Когда вернутся Ричард и Мария, они просто…

— Что это? — спросила Коттен.

Эдельман встал, держа предмет в руках, словно спеленатого ребенка.

— За всю свою карьеру я не видел ничего подобного.

Тьма окутывала горные хребты, холодало. Днем ярко светило солнце, и воздух был свежим, но по ночам температура падала до пятидесяти градусов, а то и ниже [8]. Коттен озябла и плотно закуталась в свою парку. В такие вечера, как этот, горный перуанский лес был окутан мглой и тайной. Хосе как-то рассказал о местном поверье, что в облаках есть дорога, ведущая в иной мир.

Коттен, Пол, Ники Эдельман собрались под лампой у его палатки — в темноте слышались жужжание генератора и голоса местных рабочих, доносившиеся со стороны раскопа.

Эдельман указал на две покрытые слоем земли раковины, в которых были проделаны отверстия.

— Музыкальные инструменты. Рожки. На них играли индейцы чавин, — пояснил он. — Чавин известны как первые обитатели Перу.

Он приподнял лежавший рядом с раковинами камень с углублением посередине.

— Ступка. Возможно, использовалась для того, чтобы толочь семена вилки.

— А что такое «вилка»? — спросила Коттен.

— Такое дерево. Они обжаривали его семена, обладающие галлюциногенным действием, и толкли в порошок. Вдыхали его через узкие полые кости или просто вдували в ноздри друг другу.

— Что я тебе говорил насчет листьев коки? — заявил Ник. — Эти ребята тысячелетиями ловили кайф.

Эдельман проигнорировал реплику Ника.

— Но сегодня на раскопках мы нашли нечто действительно из ряда вон выходящее, — продолжал археолог. — Я уже осмотрел этот предмет перед тем, как позвать вас.

Пол включил камеру и стал записывать, а Ник принялся регулировать уровень громкости портативного диктофона. Над головой Эдельмана он держал маленький подвесной микрофон. Коттен, чтобы выбрать лучшую точку обзора, обошла стол кругом, но Эдельман держал предмет завернутым в непроницаемую ткань.

— По некоторым признакам мы видели, что в этом месте есть нечто необычное, — сказал Эдельман, глотнув виски. Он был единственным в лагере обладателем настоящего стеклянного стакана, утверждая, что консервативное английское воспитание не позволяет пить хороший виски из пластикового стаканчика. Это несерьезно.

— По каким признакам? — спросила Коттен.

— Наиболее заметное и поразительное обстоятельство — большой временной разрыв между периодами, когда это место было обитаемым. Первые инки, жившие здесь, внезапно ушли. Испарились. И пока здесь не поселились последние обитатели, это место пустовало.

— А почему они ушли?

— Хороший вопрос.

— Может, их истребило какое-то другое племя? — предположил Пол.

Эдельман пожал плечами.

— Возможно, однако тут нет ни могил, ни гробниц, ни человеческих останков — по крайней мере, ничего из того периода.

— Как-то это странно для такого большого города, — сказала Коттен.

— То, что нет могил, действительно странно. Сам факт исчезновения любопытен, но не является чем-то неслыханным. История знает несколько подобных случаев — великие культуры или цивилизации, которые исчезали словно в одночасье. Может быть, мы никогда не узнаем, что заставило этих людей уйти из города. Хороший аналог, возможно известный вам, — ваши американские индейцы Юго-Запада, анасази.

— Пещерные жители? — уточнил Пол.

— Да. Как и многие древние народы, они были изобретательными и хорошо приспосабливались, а потом вдруг исчезли без следа. — Он кивнул Полу. — На самом деле никто не знает, почему некоторые из этих цивилизаций исчезли. Не было никаких признаков неурожая, засухи, эпидемии или вооруженного конфликта. Просто сегодня они есть, а завтра — раз и нет.

— Неужели при современном уровне развития науки эти тайны так и останутся неразгаданными? — спросила Коттен.

— Кто знает? — ответил Эдельман. — Очень редко удается найти какие-то зацепки, но чаще всего люди исчезали, вообще не оставляя следов. Вспомните, к примеру, Атлантиду. О ее существовании писал Платон, но если она и вправду была, что с ней случилось?

Эдельман откинул голову и помассировал шею, не выпуская из рук предмет, завернутый в замшу.

— Мы находили здесь и другие артефакты, которые явно относились к периоду до инков и чавин — может быть, за тысячи лет до них, — продолжал он. — Некоторые принадлежат к абсолютно другой культуре, пока не известной нам. А теперь еще и это. Эта потрясающая находка только добавляет вопросов о тех, кто населял эти места. Когда Ричард и Мария вернутся, нам придется пересмотреть прежние умозаключения.

— Вы с ними уже говорили? — спросила Коттен и отхлебнула пива. Перуанское пиво не слишком ей нравилось. Она предпочла бы любимый «Абсолют» и жалела, что не прихватила пару маленьких бутылочек в самолете, когда летела из Форт-Лодердейла в Лиму. Хотя она любила водку холодной, вполне хватило бы остудить ее на ночном горном воздухе.

— Да, — ответил Эдельман. — Я звонил им по спутниковому телефону, и как только они допишут заявки на грант, то ближайшим же рейсом прилетят в Лиму. Ричард немного задергался из-за того, что его не было здесь, когда мы нашли этот предмет. Знаете, он из тех, кто работает день и ночь. Работа для него — высшее удовольствие.

Ричард Гапсбург был антропологом из Йельского университета, а его жена Мария торговала произведениями искусства и профессионально писала гранты. Просматривая в университетских архивах записки знаменитого исследователя Хайрама Бингема об экспедиции 1911 года, Ричард нашел упоминание о другом объекте, который Бингем счел не слишком важным и не опубликовал достаточной информации, чтобы кто-нибудь пошел по его стопам. С помощью новейшего инфракрасного оборудования Гапсбург и его университетские коллеги установили, где вероятнее всего находится этот таинственный объект. Неделю пробираясь сквозь густые джунгли, Гапсбург и Эдельман с командой землекопов наконец нашли этот затерянный город.

— Вот я и задаюсь массой вопросов об этом месте. — Эдельман откинул ткань и прислонился к спинке стула. — Любуйтесь!

Коттен уставилась на предмет и от восхищения приоткрыла рот.

Это был кристалл — прозрачный, мерцающий, чуть ли не жидкий на вид. Он достигал шести дюймов в длину, девяти дюймов в высоту и примерно дюйма в толщину.

— Как красиво, — прошептала она. — Потрясающе красиво.

Кристалл отразил огонек камеры, отбросил лучи, похожие на тонкую газовую ткань.

— Теперь под этим углом, Пол, — попросила она, не отрывая глаз от артефакта. Вся его поверхность была исписана замысловатыми значками. На верхней половине было что-то похожее на символы или глифы, на нижней — последовательности линий и точек.

— Можно потрогать?

Эдельман кивнул и продолжил рассказ:

— Существуют антропологические свидетельства того, что в прошлом, как и в наше время, кристаллы кварца играли важную роль в шаманских ритуалах в Перу. Но это… я такого и не предполагал. Может, этот предмет и объясняет, почему индейцев завораживал горный хрусталь. Много ли вы знаете о кристаллах, мисс Стоун?

— Вообще-то нет. В пределах школьной программы. — Она провела пальцем по идеально гладкой поверхности. — Как это прекрасно! — Она достала из кармана свой «эльф» и сделала несколько снимков.

— Это правда, — согласился Эдельман и подвинулся, чтобы Полу было удобнее снимать. — Он весит чуть больше четырех килограммов — примерно девять фунтов. Я полагаю, что он был вырезан из цельного кристалла. Рассмотрев его под лупой, я пришел к выводу, что его выточили поперек природной оси кристалла. Каждый, кто работает с кристаллами, особенно скульпторы, прекрасно знает, как важно учитывать ось, молекулярную симметрию кристалла. Если срезать его в неправильном направлении, поперек решетки, кристалл просто раскрошится. Даже новейшие технические средства обработки кристаллов — лазеры и так далее — не всегда справляются с этой задачей.