— Почему-то подумал, что ты не в состоянии сама ловить такси.

Она поцеловала его в щеку.

— Спасибо, что пришел, Тед. Я всегда знала, что могу на тебя положиться.

— Я уже говорил: ты для меня как родная дочь.

Коттен проскользнула на заднее сиденье, и Тед нагнулся к ней.

— Ты уверена, что поступаешь правильно? Уверена, что хочешь уехать из Нью-Йорка?

Коттен кивнула.

— Пока что южная Флорида устраивает меня больше всего.

— Не забывай, здесь у тебя есть друзья.

В ответ она лишь слабо улыбнулась.

— Ну что ж, детка. Ты уже побывала в аду и сумела вернуться. Вернешься и на этот раз. Не сомневаюсь.

Он поцеловал ее в лоб и захлопнул дверцу.

Машина тронулась, и Коттен показалось, что ее душа проваливается в бездну.

Коттен Стоун прислонилась лбом к прохладному иллюминатору самолета. Местами проглядывала поверхность земли; большую часть ее заслоняли густые облака. Коттен посмотрела на часы. Самолет летел по расписанию. Заложило уши, когда он начал приближаться к пункту назначения — международному аэропорту Лимы. Словно побаиваясь повторения истории, Коттен прислушалась к лязгу шасси, выдвигающихся из пазов. Она закрыла глаза. Лима. Новый сюжет. Новый старт. Прошел мучительный год борьбы с депрессией, и впервые после скандала с «костью творения» у нее появился шанс вернуть утраченную веру в себя.

Когда шасси с глухим стуком выдвинулось, она вцепилась в подлокотники. Теоретически она понимала, что все дело в подъемной силе и давлении, но в глубине души ей было нелегко поверить в то, что эта сила способна поднять в воздух такую огромную и тяжелую штуку, как самолет. А уж управлять его снижением, чтобы он не упал на землю и не разбился вдребезги, — это из разряда фантастики. Потому-то пальцы и вцепились в обивку подлокотника. Во время взлета и посадки она всегда читала молитвы.

Лишь только в сознании промелькнуло слово «молитва», как ей стало зябко, так зябко, что показалось, будто что-то кольнуло основание шеи. Она содрогнулась. Волной нахлынули воспоминания. Не так уж часто она молилась. Коттен глубоко вдохнула носом, выдохнула ртом. Перед вылетом из Форт-Лодердейла она запаслась успокоительным… именно на этот случай. Ей удавалось справляться с приступами беспокойства с помощью визуализации и дыхательных упражнений, но воспоминания одолели ее именно в тот момент, когда самолет стал приземляться, и все это вместе не позволило сосредоточиться.

Коттен села поудобнее и просунула ладони под пристежной ремень, там, где ключицы. Ремень, ограничивающий движения, усиливал нервозность. Захотелось снять его, убрать подальше от тела. Желание встать, свободно двигаться заклокотало в ней, как пузырьки в бутылке с газировкой, которую встряхнули, — и если бы она не сумела подавить в себе это желание, оно непременно выплеснулось бы наружу.

Коттен заерзала в кресле и мельком заметила сияющие внизу огни. Теперь лишь тонкая органза облаков проплывала мимо, пока самолет продолжал снижаться. Почти сели. Еще чуть-чуть. Если бы эти чертовы таблетки лежали в кармане, она бы их выпила. Но они в сумке, а сумка — на верхней полке. Если она сейчас встанет и возьмет сумку, все будут на нее смотреть — а может, кто-нибудь даже узнает.

Коттен снова закрыла глаза, стараясь ровно дышать и расслаблять все тело, начиная с пальцев ног, сосредотачиваясь на каждой мышце, снизу вверх, до головы. Глубокое, спокойное, равномерное дыхание. Вдох через нос, выдох через рот.

Шасси со скрежетом коснулось посадочной полосы. Самолет дважды вздрогнул и мягко покатился по асфальту. Двигатели взвыли, и их рев зазвучал для нее прекрасной серенадой. Дышать стало легче, а пальцы перестали цепляться за подлокотники. Затылок холодило от выступившего пота. Она обмякла на сиденье, довольная, что наваждение — так она предпочитала называть свои приступы — исчезло, хотя неизвестно, то ли она сама справилась, то ли удачная посадка успокоила нервы. Впрочем, теперь это не важно. Она на земле.

Предстоящая работа не слишком вдохновляла, но ей будут платить, и, кроме того, это поможет ей поднять свою репутацию. Провал в Техасе не только отнял у нее рабочее место, испортил имидж и лишил доверия — Коттен перестала себя уважать. Так что особого выбора не было.

Наконец она услышала тихий звонок: табло «Пристегните ремни» погасло. Коттен подождала, пока проход освободится, и все сойдут по трапу, — лишь тогда встала и сняла с верхней полки багаж. Удержалась и не стала открывать сумку, чтобы достать таблетки.

Экипаж самолета произнес дежурные прощальные слова, когда она выходила из салона. Коттен вежливо кивнула и вымученно улыбнулась — на большее ее не хватило.

Пробираясь к сектору выдачи багажа, Коттен вытащила из кармана мобильник и открыла его, чтобы найти в записной книжке номер Пола Дэвиса. И увидела сообщение о пропущенном звонке. Она нажала стрелочку внизу, чтобы просмотреть список последних звонков.

Джон Тайлер. От одного его имени сердце едва не выпрыгнуло из груди. Она моргнула и на миг представила его глубокие голубые глаза. Господи, как же она по нему соскучилась. Не будь он священником, жизнь у них сложилась бы совсем по-другому.

Коттен нажала на кнопку, чтобы перезвонить ему, но сразу дала отбой. Перед разговором с Джоном хотелось собраться с мыслями. А аэропорт не самое подходящее для этого место.

В записной книжке она отыскала имя Пола Дэвиса. Он был оператором, с которым она работала над предыдущим сюжетом — убогим репортажем о том, можно ли по наличию или отсутствию фторида определить наверняка, является ли археологическая находка подлинной. Идея была в том, что фторид начали добавлять в питьевую воду совсем недавно, поэтому артефакт, в котором он обнаружен, наверняка подделка. Но с другой стороны, говорили оппоненты, что обычно делает человек, когда находит артефакт? Правильно, моет его под краном. Вот вам и фторид. Суть этого спора не интересовала никого, кроме немногочисленных археологов, которые обожали наскакивать друг на друга, пытаясь доказать, что они умнее оппонентов. Широкой публике на все это было наплевать. Они с Полом немало повеселились, делая этот сюжет. Так что она позвала его в качестве оператора на это задание, а тот, в свою очередь, уговорил Ника Майклса — приятеля и полевого звукооператора — присоединиться к ним в Лиме.

Коттен собралась было нажать кнопку вызова, как вдруг услышала знакомый голос:

— Коттен!

Она подняла глаза и увидела Пола Дэвиса, который пробирался к ней против людского потока. Они обнялись.

Пол был высоким, стройным и темноволосым. За собой он тащил аппаратуру в серебристой сумке на колесиках, которую Коттен запомнила по их предыдущей работе.

— А это Ник Майклс, — сказал Пол, представляя своего спутника, — лучший звукооператор к югу от города Обурн в штате Алабама. А еще он потрясно готовит мексиканскую еду.

Ник был ниже и плотнее, чем Пол, волосы были уложены гелем и колючками топорщились во все стороны — а в глазах поблескивал интригующий озорной огонек.

— Значит, «тигр», — сказала Коттен, пожимая протянутую руку Ника. — А я — «дикая кошка», родилась и выросла в Штате синей травы [4].

— Так и быть, это я тебе прощу, Коттен, — улыбнулся Ник.

— По крайней мере, честно, — рассмеялась она. — Сколько у нас времени до самолета в Куско?

— Как раз хватит, чтобы пропустить по знаменитому «Писко-Сауэр», — сказал Пол, указывая на бар.

После короткого перелета в Куско вся троица села на поезд и начала путешествие длиной в сорок три мили к Мачу-Пикчу, крепостному городу древних инков, возведенному в пятнадцатом веке. По крутой петляющей дороге они сначала доехали до Агуас-Кальентес. Коттен пожалела, что у них мало денег, иначе сели бы на шикарный поезд «Хайрем Бингем» [5]. Но вид из окон все равно был фантастическим, хотя дорога вытрясла из них всю душу.