Но в те времена она именно так относилась к покупкам: как к чему-то необходимому и основополагающему для человеческого здоровья и существования, как к воде или воздуху. Что с того, что в 1987 году она превысила кредитный лимит и жила в состоянии неопределенности и хронического страха, боясь услышать слова «недостаточные средства»? Что с того, что слово «бюджет» заставляло ее судорожно подергиваться? Пока Элис К. могла укрыться в своей обустроенной квартире, постукивая шпильками по полированному паркетному полу и ведя себя как Современная Деловая Женщина (бросая пакеты с купленными продуктами на кухонный стол, быстро разбирая почту и прослушивая сообщения на автоответчике), она ощущала некое подобие шикарной жизни и считала, что ей удалось осуществить трансформацию — преобразиться из неуклюжего подростка в джинсах в женщину, похожую на Мери Тайлер Мур.

Конечно, на самом деле Элис К. превратилась в ходячее финансовое недоразумение, у которого зачем-то были шестнадцать маленьких черных юбок, кухонный комбайн и микроволновая печь. Кредитно-налоговая развалина. Одна из тех женщин, которая прячет счета в самые неожиданные места, чтобы, найдя их, снова о них забыть. «Счета? Какие счета? Вот та пачка конвертов под тостером, где я их почти не вижу? Это не счета. Это... это... я их положила туда, чтобы крошки не сыпались, ясно?»

Элис К. никогда не забудет вечер в конце восьмидесятых годов, когда все ее кредитки исчерпали свой лимит и «Мастер Кард» лишил ее кредита. Она стояла в кухне над мусорной корзиной, рвала кредитные карты, всхлипывала и думала: «Я не понимаю! Они же говорили, что я такой ценный клиент!»

Еще она помнит времена бесконечных приобретений. Ее сердце начинало учащенно биться, когда она видела симпатичный замшевый пиджак или пару идеальных туфель на шпильках («Их стоимость равна моей недельной зарплате? Нет проблем!»). Ее самооценка повышалась или падала в зависимости от того, что было на ней надето, были ли в ее ванной соответствующие средства по уходу за кожей или уютно ли выглядела ее квартира, когда она возвращалась туда вечером.

Однажды Элис К. не смогла заплатить за квартиру, но отправилась по магазинам и потратила 98 долларов на красный замшевый пояс, из-за чего сильно поссорилась со своим тогдашним любовником мистером Жестоким, который сказал ей, что она сумасшедшая. В ответ Элис К. посмотрела на него и сказала буквально следующее:

— Ты не понимаешь. Без разноцветных аксессуаров жизнь может превратиться в сущий ад.

Теперь Элис К. сидит за своим столом, раскрывает конверт со счетом от компании «Виза» и размышляет об отношении к жизни, которое скрывалось за таким заявлением; ведь тогда она искренне верила, что ей необходимы тот замшевый пиджак или та новая пара туфель. И еще она думает о людях на земле, чьи нужды гораздо более насущны. Она размышляет о бездомных.

Элис К. мысленно повторяет про себя свою тогдашнюю фразу: «Без разноцветных аксессуаров жизнь может превратиться в сущий ад» — и спрашивает себя: «Неужели я действительно так считала? Я была такой никчемной и тщеславной, что ставила знак равенства между разноцветными аксессуарами и основными человеческими потребностями?»

Элис К. смотрит на счет от «Визы» и сглатывает. Ее долг составляет 237долларов 26 центов. Она берет ручку и делает глубокий вдох. Потом вспоминает об оливковых туфлях. И выписывает чек, несмотря на отрицательный баланс.

— Когда ты последний раз меняла масло? Приятели Элис К. всегда спрашивают ее об этом.

— Масло? — Когда это происходит, она делает невинное лицо и заставляет свой голос звучать слабо и ласково. — А разве я должна менять масло?

Конечно, она надеется услышать в ответ нечто мужское, успокоительное:

— Не беспокойся, малышка Элис К., я обо всем позабочусь.

Но обычно говорится следующее:

— Боже мой, Элис К.! Почему ты так отвратительно обращаешься с машиной?

У Элис К. нет ответа.

Она ненавидит машины.

Машины ей просто противны.

Она не против того, чтобы их водить. Элис К. даже любит садиться за руль и мчаться по шоссе. Ей нравится давить на газ и крутить ручку радио. Она понимает привлекательность таких мгновений: романтика-большой-дороги, развевающий-волосы-ветер, чувство-свободы — все, что связано с вождением машины.

Другими словами, Элис К. любит водить машину, но не выносит механизмы.

— Ничего не могу поделать! Когда дело касается машин, я веду себя как настоящая женщина.

Это — вторая часть ее ответа мужчинам. Под «настоящей женщиной» она подразумевает нечто бездарное. Глупое. Безнадежное. Легко приходящее в полное расстройство.

Уровень жидкости. Смена шин. Регулировка. Подобные слова и выражения вызывают у Элис К. желание сбежать, спрятать голову в песок, лоббировать в конгрессе закон, гарантирующий каждой женщине за рулем собственного, персонального механика.

Конечно, у Элис К. есть несколько теорий на этот счет, одна из которых заключается в том, что, хотя она обычно стремится к идеалу и совершенству, ее машина превратилась в своеобразную зону, где можно позволить импульсам безразличия и лени взять верх.

Однажды Рут Е. отметила, насколько ухожена квартира Элис К.: предположила, что, если бы взглянуть с крыла самолета на гостиную, вид был бы в точности как карта Среднего Запада — все как будто расчерчено под идеальными прямыми углами. А что же с машиной? Везде скомканные записки, письма и парковочные талоны. Старые салфетки, кофейные стаканчики и пустые бутылки из-под воды. Растрепанные книги, пожелтевшие газеты и преющая спортивная форма для бега.

Иногда Элис К. чувствует, что назрели перемены, поэтому берет мешок и собирает туда все барахло и мусор, а потом оставляет его на заднем сиденье машины на шесть месяцев, пока он не разорвется, а все содержимое не рассыплется повсюду и не попадет туда, где было раньше.

Само собой, Элис К. применяет такой же принцип и к поддержанию машины в рабочем состоянии. Это очень удобно, потому что система ухода за машиной почти полностью совпадает с решением денежных вопросов.

• Води машину.

• Паркуй машину.

• Больше ничего не делай, если только не возникнет опасность, что машина не заведется или что шум станет таким громким, что за это могут арестовать.

Вообще-то, все обстоит не совсем так. Примерно раз в год Элис К. едет на машине к механику, подбегает к нему с озабоченным видом, бормочет что-то о регулировке и испаряется.

Она боится, что, если задержится подольше, механик спросит ее что-нибудь конкретно: «Хотите, чтобы я проверил тормоза?» или «Как компрессия?» — и это выльется в двадцать минут разговора о различных постукиваниях, шумах и гуле. А в результате Элис К. придется выписать чек, в два раза превосходящий ее месячную зарплату, за то, о чем она не имеет понятия, и даже слов таких не знает.

Элис К. скорее пойдет к гинекологу, чем к механику. Вот насколько это ужасно. Менее унизительно лежать на холодном столе с раздвинутыми ногами, чем торчать в гараже, слушая, как какой-то парень пытается объяснить, как работает карбюратор, и делать вид, что понимаешь малейшие детали того, что он говорит.

— У нас здесь проблема с гидравлическим конвектором, который соединяется со шпинделем в правом трензеле в системе привода двигателя.

На это Элис К. хочется крикнуть:

— Что? Послушай, а нельзя ли поговорить об эмоциях, о средствах по уходу за кожей или еще о чем-нибудь, в чем я разбираюсь?

Конечно, на самом деле она так никогда не говорит. Никогда не вскрикивает и не умоляет мужчину объясняться на понятном ей языке или хотя бы помедленнее, чтобы запомнить его слова, а потом выяснить у приятеля, не морочат ли ей голову.

Вместо этого она стоит, серьезно кивает и говорит:

— А. Понятно. Ясно... Значит, э, сколько это будет стоить?

Когда 768 долларов 95 центов уже уплачены, ее приятель спрашивает, что же было с машиной, и Элис К. мучительно пытается выдавить из себя какой-нибудь технический термин и в конце концов произносит: