– Постойте… – неуверенно пробормотала совершенно сбитая с толку леди, входя в гостевую спальню и прикрыв за собой дверь, чтобы стенания маленького хранителя очага не разбудили еще кого-нибудь. – Вы… вы ведь брауни? Тот самый… Нэрис мне говорила! Но не сказала, что с собой вас сюда привезла…

– Она и не привозила-а-а… Я са-а-ам… И все зазря! Все! Не уберег, не сумел, не оправда-а-а-ал! Как домой теперь вернусь, как старому хозяину в глаза смотреть стану?! О, горе мне! Горе мне, дураку ушастому!.. На что мне жизнь-то моя вековая, коли теперь до конца дней личико ее бледное перед глазами так стоять и буде-э-эт?..

– Да чье личико?! – потеряв терпение, рявкнула Грейс, поняв, что сочувствием и тактом безутешного брауни не проймешь. – Скажите вы толком! Что здесь происходит, в конце-то концов?!

– А тебе что за дело, женщина?.. – нелюбезно буркнул он, сделав паузу в прилежном битье лбом о подоконник. – Чего пришла? И без тебя тошно…

– Вообще-то, – отрезала леди Кэвендиш, – это мой дом! И я имею право знать, что здесь творится! Сговорились вы все, что ли?! То одна ревет белугой, то второй камни бодает… А я спать хочу!

– Спать?! – вздыбив шерсть, зашипел брауни. – Спать?!

– Да! И прекратите скалиться, я вас не боюсь!

– А вот и зря… – недобро прищурился он.

Грейс страдальчески закатила глаза:

– Помилуйте! Я родилась в Шотландии и знаю, что брауни никогда не причинит вреда человеку. И, по совести, уж мне-то и вовсе не за что!.. А если вздумаете кусаться, то так и знайте – леди Мак-Лайон вернется от тетушки, и я ей всенепременно нажалуюсь!

– Вернется? – почему-то растерялся он, даже спрятав зубки. – От тетушки? Ты это… ты о чем вообще, женщина?

– Здравствуйте!.. – всплеснула руками Грейс. – А еще дух вездесущий! Вы разве сами не знаете, что Нэрис…

– …уехала утром кататься, спустилась к берегу и попала в руки к пиратам, – закончил за нее брауни. – Они, вишь, грабить пришли, а там такой куш! Охранников извели, только норманн и выжил, да и то сомнительно, что еще хоть пару деньков протянет. А девочку мою забрали. Выкуп просили… Только сами ж и не взяли – корабль развернули да ушли прямехонько в шторм! Сволочи! А на кой же черт воровать-то ее тогда было?! И где мне искать ее теперь, а? Где?!

– Пираты… – потерянно повторила Грейс, медленно опускаясь на краешек кровати. – Прогулка… Тетушка с побережья… Ну, Дэвид!

– Чего? – захлопал глазами брауни, видя, как она меняется в лице.

Леди Кэвендиш сжала кулаки:

– Он мне врал! Они все мне врали!..

– Так ты что, не знала, что ли?.. – запоздало дошло до брауни. Взгляд его черных глазок скользнул по расплывшейся фигуре первой красавицы Шотландии. – Ох ты ж мне! Вот я дурень! Бабе в интересном положении все и выложил…

– Положение, положение! – свирепо выдохнула Гейс. – Замучили вы все меня с этим положением! Туда не ходи, так не сиди, это не ешь, ничего тяжелей иголки не поднимай… Еще и врут в глаза все – от служанки до собственного мужа!.. Да что со мной случится-то?! Я не англичанка худосочная, чтобы на месте помереть от первой же плохой новости!

– Это да, – согласно протянул домашний дух, глядя на ее полыхающие щеки. – Крепкой породы, нашенской… Обожди-ка!

– Что такое?..

– Тсс! – предостерегающе шепнул он, быстро обернувшись в сторону окна. – Там приехал кто-то. Вона лошадь-то вся в мыле… Гонец, что ль?

– Наверное, – пожала плечами леди Кэвендиш, тоже подходя к окну и вглядываясь в фиолетовые предрассветные сумерки. – Погоди, а я его знаю! Это же один из капитанов королевской эскадры. Как там его… То ли Стивенс, то ли Соммерс?

– И чего он тут посередь ночи забыл?.. – наморщил лоб брауни. Потом подумал и, быстро спрыгнув на пол, засеменил к двери: – Сбегаю узнаю. Уж не новости ли какие?

– Я с тобой!

– Куды? – чихнул он, приостановившись на пороге. – Ежли прав я, так муж тебя все одно вытурит, чтоб не волновать лишний раз… Здесь обожди. Щас вернусь, расскажу.

– Да тебе-то какая разница? – вскинулась леди.

Хранитель очага обернулся от двери и, прежде чем исчезнуть в темном коридоре, серьезно сказал:

– Ты мне, конечно, как есть никто. Но что правда, то правда: мы человеку вреда не причиним… Девочку свою я не уберег, дак хоть тут бы делов не натворить! Хозяина у тебя в дому нету, так я пока побуду… Сиди уж. Я врать не привык, обещал рассказать – расскажу.

– Ну ладно…

Она разочарованно вздохнула и снова присела на кровать. Обида на мужа мешалась с искренней тревогой о пропавшей гостье. Не то чтобы они с Нэрис были уж такими задушевными подругами, но все же… Это ведь действительно ужасно! Пираты, плен – как в сне дурном! «Ну ничего! – подумала Грейс. – Уж выкупить Нэрис у нас золота достанет. Только бы Ивар не узнал, как мы ее проворонили… Дэвиду руки не подаст, а со мной и вовсе разговаривать перестанет. Или нравоучениями насмерть замучает… А я-то в чем виновата? Она же мне не дочь, в конце концов… Бедняжка. Небось такого страху натерпелась! Врагу не пожелаешь».

Снизу донеслись приглушенные мужские голоса. Грейс прислушалась: слов было не разобрать, но тон разговора настораживал. Запыхавшийся гонец лепетал что-то, будто оправдываясь, а Дэвид чертыхался через слово по старой морской привычке. «Неужто новости плохие? – похолодела леди. – Ах, господи!» Она поерзала на кровати, нерешительно комкая в пальцах концы шали, и, мысленно махнув рукой на обещание брауни, шмыгнула в приоткрытую дверь. На цыпочках подкралась к перилам лестницы и притихла, затаив дыхание: адмирал и его подчиненный стояли прямо под ней, на втором этаже, в коридоре.

– …мне очень жаль, ваше сиятельство, – в очередной раз повторил то ли Соммерс, то ли Стивенс. – Но это абсолютно точно. Мы всю округу прочесали. Сплошные обломки.

– Может, это был не «Альбатрос»?

– Он самый, господин адмирал. Мы нашли кусок борта. С частью названия… Мне очень жаль. Рифы в такую волну – смертный приговор. Вы ведь сами знаете…

– А спасательные шлюпки? Нашли хоть одну?

– Обе нашли. Остатки. – Капитан «Воителя» печально склонил голову. – И больше ничего. Ни одной живой души. Буря была страшная, ваше сиятельство.

– Черт возьми!

– Мне очень жаль…

У Грейс задрожали руки. Она медленно попятилась от перил, уже не вслушиваясь в виноватое бормотание гонца. Значит, пираты потерпели крушение. И корабль разбился о рифы. И все погибли. Все до единого.

– Пресвятая Дева… – бормотала Грейс, привалившись спиной к двери гостевой комнаты. – Какой кошмар. Какая ужасная несправедливость! Ей ведь всего двадцать было, бедная девочка… Если бы я знала! Я бы лучше на ключ дом заперла… Господи, господи… Что же я Ивару скажу?!

Рассвело. Ливший всю ночь дождь прекратился, оставив после себя поникшие мокрой листвой деревья и глубокие лужи на тисовой аллее. Поместье Кэвендишей, еще несколько часов назад бурлившее и клокотавшее, как густая похлебка в котле, притихло, словно в ожидании бури. Внизу, на кухне, тесной стайкой сгрудившись у печи, собралась вся домашняя прислуга – от экономки до самой младшей горничной. На столе одиноко торчал кувшин грога – полный до самых краев и совсем остывший. Поленья в очаге давно прогорели. Но, казалось, никто этого не замечал – все сидели молча, настороженно прислушиваясь к замершему дому, и только из маленькой комнатушки по соседству с кухней доносилось монотонное бормотание – это кухарка Элинор, стоя на коленях перед своей узкой кроватью, молилась за здравие любимой хозяйки.

Сверху, разорвав тишину, донесся громкий протяжный вопль. Горничные вздрогнули и испуганно втянули головы в плечи. Вопль повторился. Седая экономка медленно покачала головой и бросила взгляд в маленькое окошко:

– Да когда уже она явится? Хозяин третий раз посылает! И ведь оговорено было…

– Так ведь не в срок же началось, – тихо сказала молоденькая судомойка. – Ох, мамоньки мои! Да что ж она так кричит-то?!

– Придет время, сама узнаешь, – отозвалась экономка, откладывая свое вязание. Поднялась на ноги, подошла к окну, выглянула и снова покачала головой: – Никогда мне не нравилась эта надменная гусыня! И пускай она из благородных, да только не след себя так вести! Где это видано, чтобы бабке повивальной лорды в ножки кланялись?! И ведь не за «спасибо» же, вперед уплочено!..