– Отпустил?! – рявкнул, не сдержавшись, Чарли.

Домашний дух утвердительно кивнул:

– Отпустил. И проклял на прощание… Мы когда швартовались, видал – какие тучи над морем нависли?.. Буря будет. Лютая-а-а! А он, дурень старый, прямо ей навстречу и помчался! – Мохнатый комок удовлетворенно мурлыкнул, и пирата пробрала легкая оторопь – в глубине черных глазок собеседника вспыхнули злые холодные огоньки. – Мы, брауни, народец мирный. Ежели нас не злить, конечно… А уж коли разозлил, дак потом не удивляйся!

– Ну, знаешь, – невнятно пробормотал Чарли. И, единым духом прикончив остатки бренди прямо из графина, хмыкнул: – Так что хана, выходит, Оуэну? Утопнет, как собака?

– Может, и утопнет, – снова по-кошачьи мурлыкнул хранитель очага, – если повезет… Ты графин-то поставь, рожа пьяная. Раскокаешь – шкуру спущу! Понаехали тут. То грабят, то спасают – поди разберись, чего с вами делать?.. Проще надо быть. Такое мое мнение…

Он зевнул и снова закрыл глаза. Старый пират задумчиво почесал в затылке, покосился на зажатый в пальцах графин и, решительно вернув его на столик, поднялся. «Прав был кэп, – думал Чарли, нетвердой походкой направляясь вон из кабинета, – мне уж на сегодня хватит. А лохматый-то, оказывается, зараза мстительная… Пойду-ка я, от греха, ей-богу. Еще проклятия в спину нам только недоставало, а с него, я гляжу, станется!..»

Дверь тихо скрипнула и закрылась. Брауни, дернув острым ухом, моргнул и расплылся в улыбке.

– Напугался, пропойца, – беззлобно фыркнул он. – Ну ничего, другой раз умнее будет…

Домашний дух сыто икнул и, потершись мохнатой щекой о плюшевую обивку кресла, снова смежил веки.

За окном бушевало ненастье. В пляшущих ветвях деревьев остервенело завывал ветер, крупные капли дождя барабанили по крыше, где-то гулко хлопала незапертая ставня. В черном небе яркой вспышкой ослепительно блеснула молния. Нэрис, опершись кулачками о холодный подоконник, завороженно вздохнула и зажмурилась на мгновение – когда следующая стремительная вспышка синеватой трещиной расколола небосвод.

– На что засмотрелась?.. – По плечам девушки скользнули теплые шероховатые ладони. – Погода дрянь. Вовремя мы высадиться успели. Извини, что я так долго – заднюю дверь пришлось кочергой подпирать, захлопывается, подлая… Там ураган настоящий!

– Люблю грозу, – смущенно призналась леди Мак-Лайон, потершись щекой о руку мужа.

Ивар тихо фыркнул:

– Особенно когда она снаружи?.. Пойдем спать, котенок. От окна сквозит, а ты в одной рубашке.

– Я пусть и в рубашке, но в тепле. – Она обернулась и с тревогой посмотрела ему в лицо: – А Творимир? Он ведь где-то там, под дождем, бегает! Зачем ты его отпустил?

– А ты хочешь, чтобы по дому оборотень разгуливал? – поднял бровь королевский советник. – Или чтобы мой лучший боец глаз потерял?.. С этими англичанами ни минуты спокойной, бедняге даже перекинуться времени не было. Зато теперь, думаю, справится. А дождь ему не помеха. В лесу пересидит, утром будет как новенький… Да не переживай ты так! Бывало и хуже. Что ему та гроза, медведю-то?.. Опять же черный ход я открытым оставил, совсем невмоготу будет – вернется.

– Ну не знаю…

– Зато я знаю. – Ивар легонько подтолкнул супругу к кровати. – Быстро под одеяло! Вся в мурашках, а туда же…

Она, показав ему язык, юркнула в кровать. И, откинувшись на подушки, сказала:

– Леди Кэвендиш хочет, чтобы мы были крестными родителями Несси. Девочка прелесть, правда ведь?.. И глазки такие синие!

– Это да, – пропыхтел лорд, стаскивая сапоги, – только вот имя…

– А что с ним не так? – надулась Нэрис, втайне лопающаяся от гордости. – Имя хорошее!

– Угу, – Ивар, совладав наконец с обувью, принялся стягивать рубаху, – хорошее-то хорошее, только если дитятко талантами в крестную матушку пойдет… Уй! Прекрати пинаться, у меня еще ирландские синяки не все сошли!..

– Не прекращу, – сопя, заявила обиженная супруга. – Вредина… А имя, чтоб ты знал, на характер вовсе даже не влияет. У малышки, кстати, еще и второе есть!

– Это вселяет надежду, – ухмыльнулся советник, ныряя под одеяло. И, отбиваясь левой рукой от возмущенной женушки, весело проговорил: – Ну все, все, хватит!.. Уже и пошутить нельзя… А насчет крестин – я не против. Все равно на недельку задержимся, хоть отдохнем немножко. Устал как собака!

– Так ты и есть гончая, – хихикнула Нэрис, подкатываясь к мужу под бок. И, задумчиво проведя пальчиком по его груди, сказала: – Кстати про гончих… Ивар, а зачем ты вождя О’Нейлла обманул?

– Обманул? Это в чем же?..

– Ты слово дал, что жена ему не изменяла, – наморщив брови, пояснила леди. – А это неправда. Я ее лицо видела, там, в спальне! Она до смерти боялась, что ты…

– Ах это. – Ивар усмехнулся. – Ну что я могу сказать?.. Подловила. Погрешил я немножко против правды. Только знаешь, милая… На иную правду глаза лучше вообще закрыть. Никому от нее легче не станет. А госпоже О’Нейлл, положим, и без того несладко… Кстати говоря, не такое уж я и брехло – Кара Дэвину на самом деле рога не наставляла.

– Но как же…

– Супруга вождя – женщина благородная не только в смысле крови. Она никогда бы такого себе не позволила. Но сердцу, по ее же словам, не прикажешь. За Дэвина ее выдали замуж по договоренности семей, она его не любила, да и он ее тоже. И со временем мало что изменилось… Нам с тобой очень повезло, милая, и наш брак оказался удачнее, чем мы оба могли рассчитывать. А чете О’Нейллов не повезло. Как минимум потому, что Кара еще до замужества была влюблена в совершенно другого человека. Вся Аргиалла шепталась, что это был Шейн Мак-Грат, ближайший сосед О’Нейллов, но… Все было еще хуже. Когда я обыскивал комнату хозяйки поместья в ее отсутствие, я нашел на дне сундука мужской портрет. Только изображен там был не покойный Мак-Грат.

– А кто? – сгорая от любопытства, шепнула Нэрис.

Ивар вздохнул:

– Домналл О’Нейлл. Отец Дэвина. Да, и так тоже бывает… Теперь понимаешь, что привело супругу вождя в такой ужас? Да, она была верна мужу. Но всю жизнь любила его родного отца отнюдь не дочерней любовью. И, что совсем печально, ее чувство было взаимным.

– Ох!

– Вот-вот. Нет, понятно, что ни она, ни он грань не переступили. Однако, по мнению самой Кары, верность, дающаяся с трудом, ничуть не лучше измены… И это ее очень мучило. Но возможность хотя бы видеть любимого человека скрашивала ее жизнь с нелюбимым. До тех пор, пока король Домналл не погиб. Это его невестку подкосило – отсюда и дурное пристрастие к опию, и постоянная меланхолия. Которая, кстати, началась задолго до убийства Шейна Мак-Грата, из чего я и заключил, что он тут ни при чем. А уж когда нашел портрет, все окончательно встало на свои места.

– Госпожа О’Нейлл тебе призналась?..

– Я ее ни о чем не спрашивал. Призналась Дейдре – она единственная, кто знала, по кому тоскует золовка. Случайно подслушанный разговор, правильные выводы… Дейдре никому не рассказала. В конце концов, она как никто понимала Кару! И прикрывала ее от меня довольно долго. – Лорд покачал головой. – Знал бы, что накопаю, нос бы не совал. Но приходилось проверять все версии… Служба такая, черт бы ее побрал.

– И я еще, – покаянно пробормотала Нэрис, уткнувшись носом ему в плечо. – Ты, наверное, очень на меня сердишься, да?

– А смысл? – философски махнул рукой королевский советник. – С пиратами ты, конечно, отличилась… Но сэр Дэвид прав – все хорошо, что хорошо кончается.

Он помолчал, что-то сосредоточенно обдумывая, и заявил:

– А в следующий раз поедешь со мной! Лучше уж на виду, чем непонятно где и с кем!..

– Ой, нет! – испуганно пискнула леди, делая попытку зарыться в перину с головой. – Я такого насмотрелась – думала, с ума сойду!.. А у тебя там вообще… Войны, убийцы, оборотни стаями целыми… Нет-нет, ни за что! Я лучше дома!..

– Угу, – скептически хмыкнул лорд. – Ты и дома под замком приключения найдешь. Видел уже… Так что ничего не знаю, дорогая. Как там говорил священник?.. В богатстве и бедности, в горе и радости?.. Ну, значит, и работать тоже вместе будем. А что? В ядах ты разбираешься, знакомства полезные заводить умеешь…