Мэри прикусила нижнюю губу, молекулы в ее мозге вырабатывали тревогу и беспокойство. Как бы все стало просто для нас с Мэри, если бы вселенная была устроена так механистически, как считал Ньютон, думал я. Если бы я мог вырваться из цепей причин и следствий и совершить прыжок во времени на двадцать четыре часа вперед! Тогда я точно знал бы, что нужно сделать для спасения Мэри.

К несчастью, вселенная не подчиняется Ньютоновой схеме часового механизма. Наш мир управляется с помощью туманной логики и парадоксов. В этом хаосе будущее рождалось каждую наносекунду. Какому будущему суждено вылупиться из яиц настоящего? Я не знал. Я мог только задействовать все гиперчувства, чтобы следить за ситуацией и, когда настанет время, действовать. Я не мог вернуться в бар и предупредить Мэри сейчас – она слишком доверяла Юдзи. К тому же моя бедная речь вряд ли заставит Мэри поверить в мои мрачные предсказания.

Мэри присела перед низким столиком. Газы скапливались в легких, в ногтях восстанавливался белок. Жизнь билась в каждой клетке тела. Меня наполнила гордость – скоро, совсем скоро Мэри станет моей спутницей в гиперпространстве. Только бы нам пережить ближайшие несколько часов!

Я видел, что Мэри поглотил слепой оптимизм. Наблюдал жизненные эпициклы клещей, что жили в плетеной циновке и книжных переплетах. И все это восхитительное многообразие тускнело перед манией, которая звалась Мэри. Это путешествие в комнату над баром «Сайонара» было еще одним проникновением в замысел Бога, еще одним божественным даром. Впрочем, оно оказалось недолгим.

Падение началось с яркой вспышки. Мои микропоры запотели. Электрическая проводимость кожи ослабела. Крохотные фейерверки загорелись на сетчатке. Решив, что неприятные ощущения скоро пройдут, я продолжал оставаться рядом с Мэри. Ее благополучие заботило меня гораздо сильнее, чем неожиданные пульсации мозга. По крайней мере до того мгновения, пока я не начал падать.

Это походило на прыжок с небоскреба. Жуткое мгновение, когда сердце остановилось. Городской пейзаж снова стал плоским. Только что все вокруг сияло и дышало четвертым измерением, и вот мир уменьшился до улицы Истинной любви. Онемев от ужаса, я попытался осознать, что произошло. Никогда еще шестое чувство не управляло мною помимо воли. Пытаясь совладать с ужасом, я попробовал снова проникнуть в гиперпространство. Нет, ничего не получалось. Грызуны шептались в мусорных баках. Брызги воды из канализационного стока летели на джинсы. Собрав последние силы, я сделал еще одну попытку. Поняв, что ничего не изменилось, и я по-прежнему стою в переулке рядом с улицей Истинной любви, я ощутил во рту металлический привкус отчаяния. Шипастые челюсти капкана, в котором пребывало остальное человечество, захлопнулись за мной, заключая в вечную тюрьму третьего измерения. Я ощутил, как кровь вытекает из мозжечка, как сознание впускаеи в себя темное величие безысходности.

Я бродил, сам не зная где, шесть или семь часов, точнее сказать я не мог, потому что ткань времени больше не повиновалась мне. Я не знал, сколько еще продлится эта пространственная кастрация. Я верил, что мое нынешнее состояние не вечно. Невозможно, чтобы человек был одарен божественной силой только для того, чтобы потом ее безжалостно отняли у него. Со временем мои экстрасенсорные способности восстановятся, я просто должен быть терпеливым.

Пока же я учился обходиться без ставших привычными возможностей. Я больше не мог читать в сердцах прохожих их самые интимные секреты: они так и оставались для меня незнакомцами. Я уже не воспринимал голод как единое целое, как организм, состоящий из бетона и человеческой плоти, набитый едой, кофеином и электричеством, выделяющим мусор, сточные воды и жар. Я даже не мог проникнуть сквозь обычные стены, что окружали меня. Каков химический состав воздуха, который я вдыхал? Какие мысли одолевают ту крысу, что буравит меня крохотными глазками? Теперь я мог только гадать об этом. Однако самым отчаянным в моем положении было то, что я не знал, где находится Мэри. Впервые за множество месяцев единственным органом зрения остались глаза. И каким же ненадежным и жалким органом они оказались!

Как только я немного успокоился, то снова попытался проникнуть в гиперпространство. Бесполезно. Я огласил улицу ведьминым завыванием. Несмотря на ночное время, вопль услышали многие. Первыми на него отреагировали две девушки из «Логова тигра», которые стояли в начале аллеи. На них были полосатые костюмы, съемные уши и усы выделялись на фоне неоновых огней.

– Как думаешь, мы должны вызвать полицию?

– Наверное, наркоман.

– Он все пялится на свои ладони, словно там что-то спрятано.

– Эй, парнишка, если немного перебрал, не стоит так расстраиваться. Выше голову, приятель!

Караоке ля-ля-лэнд» появился менеджер. Он хотел выяснить, что происходит. Когда я не ответил на его вопрос, он велел мне оставаться на месте. И тут я понял, что пора взять себя в руки. Пора вспомнить о Мэри. Теперь, утратив свои способности, я мог упустить ее.

Чувство потери было опустошающим. Короткое замыкание в мозгу стерло не только мои способности к перемещению в гиперпространстве, но и память о предыдущих путешествиях. Мысленным взором я воспринимал все цвета, звуки и запахи обычного мира, но ничто не могло вызвать к жизни то, что скрывалось под ним. Мне казалось, что путешествия в гиперпространство всего лишь приснились мне. Две вещи заставляли меня вдыхать и выдыхать: Мэри и вера в то, что когда-нибудь мои утраченные силы вернутся.

Я пристально разглядывал бар «Семь чудес света». Ничего особенного, обычный притон для бизнесменов, служащих корпораций и бандитов из «якудзы». На окнах висели шторы, а проникнуть сквозь них я уже не мог.

– Привет.

– Привет.

– Все еще ошиваешься тут?

Что я мог ответить? Девушка в полосатом костюме зажгла сигарету, на всякий случай, сохраняя между нами приличную дистанцию, если я вдруг снова впаду в безумие. Проходящие мимо странные типы бросали случайные взгляды на ее искусственный хвост. Встреть я эту девушку несколько часов назад, я послал бы бинарные пульсары в ее мозг, чтобы выяснить, откуда исходит эта страсть к самоунижению. Отрезанный от всех моих способностей, я предположил, что она просто глупа.

– Успокоился?

Я не ответил, надеясь, что она отвяжется. Я сконцентрировался на дверях «Семи чудес света». Никто не входил и не выходил оттуда в течение ближайшего получаса.

– Хочешь зайти туда? – спросила девушка в костюме тигрицы.

Я удивленно посмотрел на нее. Очевидно, желание проникнуть в бар отчетливо читалось на моем лице. Я кивнул.

– Это закрытый клуб. Там полно этих кичливых хостесс. Членство стоит миллион йен.

– «Якудза», – понимающе кивнул я.

Девушка рассмеялась.

– А кто ж еще?

Лишенный гиперчувств, я не мог с точностью ответить на ее вопрос. Некоторое время девушка в костюме тигрицы молча курила. Ее волосы были так туго стянуты я хвостик на затылке, что в лице проступило что-то кошачье.

– Что там с тобой случилось, когда ты заорал? – спросила она.

Я взглянул на нее и попытался придумать ответ. Почему я должен доверять этой девице? Раньше я мог определить ее пси-фактор, теперь передо мной маячил только фасад – то, что мог узреть любой прохожий: наемную актрису в костюме тигрицы с выпирающими ребрами и хвостиком на голове, от которого лицо стянулось в маску.

– Ничего, – ответил я.

– Ничего! – возмутилась она. – Не хотелось бы мне увидеть, как ты ведешь себя, когда с тобой действительно что-то случается!

Я мужественно смотрел мимо нес.

– А знаешь, уже два часа ночи. Не пора ли тебе двигать домой?

Два часа ночи? Я напрягся. Как же я не заметил, что прошло столько времени? Девица докурила сигарету почти до фильтра.

– Если хочешь, зайди к нам в «Логово тигра». Можешь посидеть в баре. Они все равно не впустят тебя, если ты не член клуба.

Я посмотрел на нее. Шутит? Глаза девушки нетерпеливо сощурились. Рука вызывающе лежала на бедре. Наверное, сегодня в их заведении выдалась слишком спокойная ночь.