Понять поляков, взлелеявших эту гидру, по-человечески, конечно, можно. Пережив три раздела своей родины, полуторавековое российское господство, кровавые подавления шляхецких восстаний, они вряд ли могли испытывать теплые чувства к братьям-славянам. К тому же, имея с востока могучий, бурно развивающийся Советский Союз, не скрывающий территориальные претензии к Речи Посполитой, трудно чувствовать себя спокойно. Нынешние генералы – это вам, увы, не Пилсудский, земля ему пухом…

Вот и приходилось сравнительно слабым, в военном отношении, полякам разжигать национальную рознь в СССР, подбивать к выступлениям чеченцев, грузин, армян, украинцев… Мало ли в Союзе национальностей? Да и тех, кого обидела Советская власть всегда найти можно, а молодежь всегда падка на красивые истории о былом величии своего народа. Только надо показать пальцем на того, кто в утрате этого величия, пусть и сто раз мнимого, виноват, да снабдить оружием и офицерами.

Вот и указывали, и снабжали, и группы забрасывали – все делали, лишь бы русским было не до взглядов за пределы своих границ.

Впрочем, к услугам «Прометея» прибегали не только потомки князя Ляха.

– Господа, – Драстамат Камаян обвел своих собеседников взглядом, – нынче вечером со мной встретился личный представитель французского командующего Гамелена.

– Думаю, что выражу мнение всех присутствующих, – Султан Гирей указал на молчащих Шалму Алквагелидзе и Степана Бандеру, – если скажу, что это довольно интересная новость. Что от нас понадобилось Франции?

– Даладье и Чемберлена не устраивает советское бряцанье оружием в Финляндии. Из Лиги Наций СССР уже турнули, оружие они финнам поставляют, планируют и войсками помочь.

– Не надо заходить настолько издалека, – поморщился Бандера. – Мы тут неглупые люди, это все понятно. Что хотят от нас?

– Ну что от нас могут хотеть? – невесело усмехнулся Алквагалидзе. – Понятно, что. Сколько дают оружия, денег, откуда заброска, какие условия?

– Деньги… – Камаян что-то написал на салфетке и подвинул ее собеседникам. – Вот где-то так. В оружии мы практически не ограничены. Заброска через Турцию и Польшу. Судя по всему, через эти направления и будут наноситься удары по СССР.

– Не рассказывайте сказок, – фыркнул Гирей. – Ни Мощицкий, ни Инёню еще не сошли с ума. Даже если наши дела будут идти сверх всякого ожидания, на вторжение они не решатся.

– Сами, конечно, нет, – согласился Драстамат Камаян. – А вот совместно с англичанами, французами, и, скорее всего, немцами – почему бы и нет?

– Насколько это точно? – Бандера даже немного подался вперед, вперив взгляд в армянина.

– Из сказанного можно было сделать именно такие выводы, – уклончиво ответил Камаян. – И, сразу должен вас обрадовать. Наши… Союзники планируют создание независимого украинского государства, а не включение Советской Украины в состав Польши. По крайней мере, большей ее части. Это то, что мне заявили прямо и однозначно. Крыму, Грузии и Армении также предоставят статус суверенных держав. Насчет остальных наших коллег… Тут торг уместен.

– Узнаешь, Максим Александрович? – Бохайский кивнул на прибывшие ночью новые машины.

Только что вернувшийся из увольнения Хальсен хмыкнул.

– Где-то встречал. А почему к нам, а не в Финляндию?

– А пес его знает, – подполковник пожал плечами. – Наверное, там штурмовать уже нечего. Или путаница какая в штабе случилась. Отдали распоряжение, мол, «в первую очередь вооружить новейшими машинами батальон подполковника Бохайского Е Мэ, как имеющий опыт использования подобных машин», а про то, что после испытаний нас обратно на харьковщину отправили, как-то позабыли. Всяко бывает.

Егор Михайлович задумчиво поглядел на ряд новеньких, припорошенных идущим снежком, КВ.

– Одно точно знаю – прислали их именно в наш батальон, даже приказ наркома об этом имеется, так что шиш их у нас кто отожмет.

За углом послышался лязг траков, и на стоянку выехал еще один КВ. Прогромыхав мимо старлея и комбата он занял свое место на стоянке, замер, после чего из танка появился испачканный в машинном масле, но довольный донельзя, Вилко.

– Где ж я так нагрешил-то, а? – громко вопросил подполковник. – Слушай, Арсений Тарасович, вот у всех комиссары как комиссары, у одного меня все не как у людей.

– Это почему? – батальонный комиссар продолжал счастливо улыбаться во все свои тридцать природных и два металлических зуба.

– Ну как почему? – удивленно произнес Бохайский. – Комиссары в частях чем занимаются? Правильно, политкультурагитпросветом среди рядового, сержантского и командирского состава, ни бельмеса при этом не разбираясь в военном деле, но лезя командовать поперед командира части. А ты? Тьфу, смотреть тошно. Два Боевых Красных знамени и Орден Сухэ-Батора, не говоря уже про медали, боевое ранение (в последние дни боев при Халхин-Голе Вилко действительно получил небольшое ранение от осколка брони собственного танка), танки сам и водить, и чинить умеешь наконец – ну позорище просто, а не комиссар!

– Хе-хе, – мерзким голосом произнес капитан. – Это ты Лхагвасурэну расскажи. Тот вообще своих бойцов лично в кавалерийскую атаку на японские окопы водил. И, что характерно, выбил противника с позиций.

– Монголы, дикие люди! – пожал плечами Макс. – Дети природы. И лошадей он чинить не умеет – факт.

– А ты, старлей, вообще помолчи, – изобразил строгость комиссар. – На него уже представление на капитана в штаб ушло, а он все не женат.

– Так, тамаду никак найти не могу для свадьбы, – развел руками Хальсен.

– А я тебе на что? Вон, и товарищ подполковник говорит, что мое дело языком чесать.

– За который, товарищ капитан, тебя никто сейчас не тянул, – усмехнулся комбат. – Максим Александрович с Марлен Генриховной заявление уже, честь по чести, подали, и свадьба у них о следующем месяце. Ну, если опять какой войны не случиться.

– Ни черта себе! – ошарашено выдохнул кто-то из матросов, глядя на втягивающийся в пролив караван, под прикрытием англо-французской эскадры. Миг, и на палубе оказались все свободные от вахты, дабы поглазеть на невиданное зрелище.

Посмотреть датчанам действительно было на что – огромное количество морских транспортов и грузовиков, выделенные Францией и Англией для доставки сил в Финляндию, покрыли, казалось, всю поверхность моря, а дымы из труб заволокли небеса, настолько густо, что, мнилось, его и нету совсем. И вокруг этой новой Великой Армады, перевозящей полста тысяч солдат и офицеров (ровно треть от запланированного к отправке, причем высадка последней трети, в апреле-мае, планировалась в Польше) множество могучих боевых кораблей: юркие эсминцы и лидеры, легкие крейсера «Глуар», «Марсейез», «Дюге-Труэн», «Леандр», «Перт», «Сидней», «Галатея», «Саутчгемптон», «Эдинбург», линейный монитор «Эребус», линкор «Нельсон», линейные крейсера «Реноун», «Дюкень», «Кольбер» и целых два авианосца – французский «Беарн» и британский «Фуриоус».

– Хана русским! – прокомментировал боцман Свенельдсон. – Хорошо, что не нам.

Конец февраля и почти весь март были назначены экипажу Карла для стажировки на субмаринах. Это и было причиной того, что нынче он болтался в трюме «эмсмановской» [42]лодки тип II. Погода стремительно ухудшалась, субмарину начало болтать, брызги от волн долетали уже до вершины рубки, где в настоящий момент торчал юноша, и Карл очень надеялся, что штатный сеанс радиосвязи пройдет поскорее. Тогда лодка погрузиться, а под водой, оно сухо, тепло и не трясет от каждой волны.