Дафни покрылась румянцем. Просидев еще какое-то время, пока получали свои дипломы оставшиеся в списке, они наконец получили возможность отправиться во двор на чай.

— Не вижу их нигде, — сообщил Перси, обойдя вокруг лужайки.

— И я тоже, — откликнулась Дафни. — Но продолжай смотреть, они должны быть где-то здесь.

— Добрый день, мисс Гаркорт-Браун.

Дафни повернулась кругом.

— О, здравствуйте, миссис Сэлмон, я очень рада видеть вас. А какая очаровательная шляпка. Дорогая мисс Роач! Перси, это мама Бекки, миссис Сэлмон, и ее тетя, мисс Роач. Мой жених…

— Очень рады познакомиться с вами, ваша светлость, — проговорила миссис Сэлмон, размышляя над тем, а поверят ли ей знакомые в Ромфорде, когда она расскажет об этом.

— Вы, должно быть, очень гордитесь вашей дочерью, — заметил Перси.

— Да, горжусь, ваша светлость, — ответила миссис Сэлмон.

Мисс Роач стояла, как каменная, и не произносила ни слова.

— А где же наш молодой ученый? — спросила Дафни.

— Я здесь, — раздался голос Бекки. — А вот где были вы? — Она отделилась от группы выпускников.

— Искали тебя.

Подруги обнялись.

— Вы видели мою мать?

— Еще секунду назад она была с нами, — сказала Дафни, оглядываясь по сторонам.

— Я думаю, она пошла за сандвичами, — отозвалась мисс Роач.

— Это похоже на маму, — заключила Бекки.

— Здравствуйте, Перси, — сказал Чарли. — Как поживаете?

— Великолепно, — засмеялся Перси. — Ну и молодец Бекки, скажу я вам, — добавил он, когда миссис Сэлмон вернулась с большой тарелкой сандвичей.

— Если Бекки унаследовала от своей матери ее здравый смысл, миссис Сэлмон, — сказала Дафни, выбирая сандвич с огурцом для Перси, — то она не пропадет в этой жизни, так как я подозреваю, что через пятнадцать минут от сандвичей ничего не останется. — Она взяла себе с осетриной. — Волновалась ли ты, когда выходила на сцену? — спросила Дафни, вновь обращая свое внимание на Бекки.

— Да, конечно, — ответила она. — А когда король повязывал капюшон, у меня чуть не подкосились ноги. Затем стало еще хуже, когда, возвратившись на место, я обнаружила, что у Чарли текут слезы.

— Ничего подобного, — запротестовал ее муж.

— Я просто балдею от этого пурпурного капюшона, — сказал Перси. — В таком наряде я был бы самым главным щеголем на предстоящей королевской охоте. Как ты думаешь, старушка?

— Вам пришлось бы очень много потрудиться, прежде чем украсить себя одной из таких вещиц, Перси.

Они обернулись, чтобы посмотреть на того, кто произнес эти слова.

Перси покорно склонил голову.

— Вы, как всегда, совершенно правы, Ваше Величество. Могу добавить, сир, что, учитывая мой послужной список, я вряд ли смею рассчитывать на такое отличие.

Король улыбнулся и добавил:

— Должен заметить, Перси, что вы, похоже, несколько выбились за пределы своей обычной среды обитания.

— Подруга Дафни стала причиной этого, — пояснил Перси.

— Дафни, моя дорогая, как я рад видеть тебя, — сказал король. — А я ведь еще не имел возможности поздравить тебя с помолвкой.

— Вчера я получила записку от королевы, Ваше Величество. Мы удостоены чести принимать вас обоих на нашей свадьбе.

— Я просто в восторге от такой возможности, — сказал Перси. — И позвольте представить вам миссис Трумпер, которая была удостоена сегодня диплома. — Король во второй раз пожал руку Бекки. — А это ее муж, мистер Чарлз Трумпер, мать, миссис Сэлмон и тетя, мисс Роач.

Король пожал всем руки и сказал:

— Молодец, миссис Трумпер. Я очень надеюсь, что вы найдете полезное применение своей степени.

— Я поступаю в штат Сотби, Ваше Величество. В качестве стажера в их отдел изящных искусств.

— Неплохо. В таком случае, мне остается только пожелать вам дальнейших успехов, миссис Трумпер. Рад буду увидеться с вами на свадьбе, если не раньше, Перси. — Кивнув на прощанье, король перешел к другой группе.

— Славный парень, — сказал Перси. — Очень мило с его стороны подойти так запросто.

— Я не имела представления, что вы знакомы с… — начала Бекки.

— Что ж, — пояснил Перси, — если говорить честно, то мой пра-пра-пра-прадедушка пытался умертвить его пра-пра-пра-прадедушку, и если бы он преуспел в этом деле, то мы бы поменялись ролями. Но, несмотря на это, мы прекрасно с ним ладим.

— И что случилось с вашим пра-пра-пра-прадедушкой? — поинтересовался Чарли.

— Был отправлен в ссылку, — сказал Перси. — И должен добавить, вполне справедливо. Иначе бы он на этом не остановился.

— О боже! — с улыбкой воскликнула Бекки.

— Что такое? — спросил Чарли.

— Я только что сообразила, кто такой был пра-пра-пра-прадедушка Перси.

Больше Дафни не представлялось возможности видеться с Бекки до самой свадьбы, поскольку последние несколько недель были расписаны у нее по минутам. Тем не менее, ей все же удалось узнать о событиях на Челси-террас, встретившись с полковником и его женой во время приема у леди Денем на Онзлоу-сквер. Полковник сообщил ей доверительным тоном, что Чарли взял довольно большой кредит в банке — «большой, даже если рассчитался со всеми другими кредиторами». Дафни улыбнулась, вспомнив, что последняя выплата задолженности ей была сделана в типичной манере Чарли — за несколько месяцев до истечения срока.

— А недавно я узнал, что он положил глаз еще на один магазин, — добавил полковник.

— И на какой же в этот раз?

— На булочную под номером 145.

— То, чем занимался отец Бекки, — произнесла Дафни. — Они уверены, что смогут заполучить ее?

— Думаю, да, хотя боюсь, что Чарли придется немного переплатить на сей раз.

— Почему так?

— Булочная находится совсем рядом с фруктово-овощным магазином, и мистер Рейнольдз слишком хорошо понимает, насколько сильно желание Чарли приобрести ее. Правда, Чарли искушает его предложением остаться управляющим и получать долю от прибыли.

— Х-м. Как вы думаете, сколько может просуществовать это маленькое соглашение?

— Только до той поры, пока Чарли не овладеет секретами профессии булочника.

— А как Бекки?

— Она приступила к работе у Сотби. В качестве продавца.

— Продавца? — удивленно переспросила Дафни. — С таким трудом надо было получать степень, чтобы пойти работать продавцом?

— Очевидно, все так начинают у Сотби, независимо от того, с какой квалификацией они приходят. Так объяснила мне Бекки, — ответил полковник. — Ты можешь быть даже сыном президента, проработать в главной картинной галлерее Уэст-энда семь лет, иметь степень или вовсе не иметь никакой квалификации, но тем не менее начинаешь за прилавком. Когда убедятся в твоей пригодности, переводят в соответствующий отдел. Совсем не так, как в армии.

— И в какой отдел намерена попасть Бекки?

— Похоже, что она хочет попасть к какому-то Пембертону, который является признанным авторитетом в области живописи эпохи Возрождения.

— Ручаюсь, — сказала Дафни, — что она простоит за прилавком не больше пары недель.

— Чарли не такого низкого мнения о ней, как ты, — заметил полковник.

— О, и сколько же он дает ей?

На лице полковника появилась улыбка.

— Самое большое, десять дней.

Когда на Лаундз-сквер прибывала утренняя почта, Уэнтуорт, дворецкий, клал письма на серебряный поднос и относил их бригадному генералу в кабинет, где его хозяин отбирал адресованные ему и возвращал поднос дворецкому. А тот, в свою очередь, доставлял оставшиеся письма женской половине дома.

Однако после объявления о помолвке дочери в «Таймс» и последующего направления свыше пятисот приглашений на предстоящую свадьбу бригадному генералу надоело заниматься сортировкой и он дал распоряжение Уэнтуорту изменить маршрут так, чтобы к нему поступали только адресованные ему письма.

Поэтому в понедельник утром в июне 1921 года Уэнтуорт постучал в дверь спальни Дафни и, войдя после разрешения, вручил ей большую пачку писем. Отделив от нее корреспонденцию, адресованную себе и матери, она вернула то немногое, что осталось, Уэнтуорту, который после легкого поклона продолжил свой измененный маршрут.