Взгляд Баверстока говорил Чарли, что его карта бита. Кэти по-прежнему сидела с непроницаемым выражением лица.

Медленно сняв очки, Баверсток принялся тщательно протирать стекла вынутым из верхнего кармана платком. Наконец он заговорил:

— Признаюсь, сэр Чарлз, что я не вижу достаточных причин для того, чтобы отнимать у суда время на это дело. Более того, это было бы безответственно с моей стороны — поступить подобным образом, если, конечно, мисс Росс не сможет предъявить какие-нибудь новые факты, подтверждающие правоту ваших заявлений. — Он повернулся к Кэти. — Мисс Росс, есть у вас, что сказать на этот счет?

Все четверо мужчин посмотрели на Кэти, которая сидела тихо и потирала большим пальцем об указательный, приложив руку к груди, чуть пониже подбородка.

— Прошу прощения, мисс Росс, — сказал Баверсток, — но мне кажется, что вы не поняли меня.

— Нет, нет, это я должна просить прощения, мистер Баверсток, — ответила Кэти. — Я всегда так делаю, когда нервничаю. Это напоминает мне о вещице, которую дал мне отец, когда я была совсем маленькой.

— О вещице, которую дал вам отец? — тихо переспросил Баверсток, не будучи уверенным, что правильно понял ее.

— Да, в качестве украшения. — Она расстегнула верхнюю пуговицу кофты и достала миниатюрный крест, висевший у нее на груди.

— Вам дал это ваш отец? — спросил Чарли.

— О да, — ответила Кэти. — Это единственное, что у меня осталось от него.

— Могу я посмотреть это украшение, с вашего разрешения? — спросил Баверсток.

— Конечно, — ответила Кэти и, сняв через голову золотую цепочку, передала крест Чарли. Он осмотрел его и только тогда отдал Баверстоку.

— Хоть я не специалист по наградам, но мне кажется, что это малый Военный крест, — заметил Чарли.

— Гай Трентам был награжден Военным крестом? — задал вопрос Баверсток.

— Да, был, — ответил Биркеншоу, — и ходил в ту же школу в Харроу, но его старый школьный галстук еще не доказательство того, что мой клиент является его братом. На самом деле, это ничего не доказывает и не может быть предъявлено в суде в качестве доказательства. В конце концов, можно найти сотни Военных крестов. Мисс Росс вполне могла подобрать такую награду у любого старьевщика в Лондоне, раз она собиралась подогнать факты биографии Гая Трентама под свою. Уж не думаете ли вы, сэр Чарлз, что мы попадемся на такой избитый трюк?

— Я могу заверить вас, мистер Баверсток, в том, что именно этот крест дал мне мой отец, — настаивала Кэти, глядя прямо в глаза адвокату. — Может, он и был не вправе носить его, но то, что он собственноручно повесил мне его на шею, — это я хорошо помню.

— Этот Военный крест никак не мог принадлежать моему брату, — впервые заговорил Найджел Трентам. — Более того, я могу доказать это.

— Что вы можете доказать? — спросил Баверсток.

— Вы уверены?.. — начал Биркеншоу. Но на этот раз Трентам остановил его, крепко взяв адвоката за руку.

— Я могу с успехом доказать вам, мистер Баверсток, — продолжил Трентам, — что лежащий перед вами крест не является тем, которым был в свое время награжден мой брат.

— И каким образом вы намерены сделать это? — спросил Баверсток.

— Крест Гая был уникальным. После того как он был награжден им, моя мать отправляла оригинал Спинксу, где по ее просьбе они выгравировали инициалы Гая на ребре одного из концов креста. Эти инициалы можно увидеть только с помощью увеличительного стекла. Мне известно это потому, что крест, которым он был награжден за Марнское сражение, все еще стоит на камине в моем доме на Честер-сквер. Если существовал его уменьшенный вариант, моя мать обязательно побеспокоилась бы, чтобы такие же инициалы были выгравированы и на нем. Причем точно таким же образом…

Все молча наблюдали, как Баверсток открыл ящик своего стола и достал из него лупу с ручкой из слоновой кости, которой он обычно пользовался при чтении неразборчивых рукописных документов. Подставив крест к свету, он один за другим осмотрел его серебряные концы.

— Вы совершенно правы, — признал Баверсток, вновь поднимая взгляд на Трентама. — Ваше дело доказано. — Он передал крест вместе с лупой Биркеншоу, который после внимательного изучения вернул его Кэти, слегка склонив перед ней голову. Повернувшись затем к своему клиенту, он спросил:

— У вашего брата были инициалы Г.Ф.Т.?

— Да, правильно. Гай Фрэнсис Трентам.

— Тогда мне остается только сожалеть о том, что вы раскрыли свой рот.

Когда в тот вечер Чарли ворвался в гостиную, я впервые окончательно поверила, что Гай Трентам мертв.

Я сидела молча, пока муж, возбужденно расхаживая по комнате, вспоминал до мельчайших подробностей столкновение, происходившее в кабинете Баверстока во второй половине дня.

В своей жизни я любила четверых мужчин, испытывая к ним разные чувства, от преклонения до преданности, но всю эту гамму в целом в моей душе вызывал только Чарли. И поэтому даже в момент его триумфа я знала, что в конечном итоге именно мне придется заставить его расстаться с тем, что он любил больше всего на свете.

Двумя неделями спустя после той роковой встречи Найджел Трентам согласился продать свои акции по рыночной стоимости. Теперь, когда они подскочили в цене на восемь процентов, неудивительно было, что у него пропал интерес к дальнейшей тяжбе по поводу своих прав на наследство Хардкасла.

От имени опеки Баверсток скупил весь его пакет по цене немногим больше семи миллионов фунтов. После чего старый адвокат рекомендовал Чарли собрать внеочередное заседание правления, так как считал своей обязанностью проинформировать о происшедшем администрацию компании. Он также предупредил Чарли о том, что тот должен в течение четырнадцати дней довести подробности сделки до всех акционеров.

Уже давно я не ждала заседания правления с таким нетерпением, как в этот раз.

Хотя я была среди первых, кто занял свои места за столом заседаний в то утро, все остальные тоже пришли задолго до начала.

— Кто отсутствует? — ровно в десять поинтересовался председатель.

— Найджел Трентам, Роджер Гиббс и Хью Фолланд, — деловым тоном констатировала Джессика.

— Благодарю вас. Будут ли какие-либо замечания по протоколу прошлого заседания? — спросил Чарли.

Я посмотрела на лица присутствовавших. Дафни, в вызывающе желтом одеянии, демонстративно игнорировала свой экземпляр. Тим Ньюман, сидевший с чрезвычайно учтивым видом, лишь кивнул, в то время как Симон пил из стакана воду и, когда заметил мой взгляд, поднял его в символическом тосте. Нед Деннинг шептал что-то на ухо Бобу Макинзу, а Кэти отмечала галочкой второй пункт повестки дня. Один лишь Пол Меррик сидел с кислым видам. Я вновь перевела взгляд на Чарли.

Поскольку никто не выразил какого-либо несогласия, Джессика открыла протокол на последней странице, чтобы Чарли мог поставить свою подпись под последней строкой. Я заметила, как Чарли улыбнулся, когда перечитывал последнее указание, которое дало ему правление на прошлом заседании: «Председателю попытаться прийти к приемлемому соглашению с мистером Найджелом Трентамом относительно его вступления во владение компанией».

— Вопросы по протоколу? — спросил Чарли. Все опять промолчали, поэтому Чарли вновь обратился к повестке дня. — Пункт номер четыре, будущее… — начал он, но тут все заговорили разом.

Когда было восстановлено некоторое подобие порядка, Чарли предложил, чтобы главный исполнитель проинформировал присутствующих о нынешнем положении компании. Я присоединила свой голос к возгласам «Правильно! Правильно!» и вместе со всеми закивала головой, одобряя это предложение.

— Благодарю вас, председатель, — сказал Артур Селвин, доставая бумаги из стоявшего рядом портфеля. Все остальные терпеливо ждали. — Членам правления, должно быть, известно, — его голос звучал, как у старшего чиновника, которым он когда-то был, — что после того как Найджел Трентам объявил об отказе от своих намерений приобрести контрольный пакет, цена на акции компании упала с двух фунтов четырех шиллингов до одного фунта и девятнадцати шиллингов.