И тут Шарлотта вдруг почувствовала: в груди ее вспыхнула надежда. Но она тотчас же сказала себе: «Нет-нет, глупо надеяться». Возможно, она и простила его, но доверить ему свое сердце снова – о, это слишком большой риск.

Пожав плечами, Шарлотта пробормотала:

– Фэллон, я не уверена, что смогу чем-то помочь. – «К тому же все не так уж плохо, – добавила она мысленно. – Похоже, Филипп и впрямь изменился к лучшему».

В этот момент дверь в коридор отворилась, и перед ними появился мистер Лессер – очевидно, он только что беседовал с герцогом. Поздоровавшись с учителем, Шарлотта спросила:

– Его светлость сказал вам, как долго еще будут продолжаться наши уроки? И главное – почему он попросил вас заниматься со мной?

Мистер Лессер посмотрел куда-то в сторону коридора, затем снова повернулся к Шарлотте.

– Ах, миледи, к сожалению, я забыл об этом спросить.

– В таком случае я сама спрошу, – решительно заявила Шарлотта. – Всего доброго, мистер Лессер. И не переживайте, я упражняюсь, – добавила она с улыбкой.

Учитель улыбнулся в ответ:

– Вот и хорошо, ваша светлость.

Направляясь в кабинет Филиппа, Шарлотта старалась успокоиться, однако у нее ничего не получалось, и каждый шаг давался ей с огромным трудом.

Приблизившись к кабинету, она остановилась. Дверь была приоткрыта, но Шарлотта все равно постучалась – чтобы выиграть время.

– Войдите! – раздался голос Филиппа.

Он стоял у окна, заложив за спину руки. Она молча переступила порог, и он тут же проговорил:

– Добрый день, Шарлотта.

– Добрый день, – пробормотала она.

Тут он наконец-то к ней повернулся и окинул ее внимательным взглядом. Однако ни слова не сказал – конечно же, ждал, когда она сообщит, чем вызван ее неожиданный визит.

Сделав глубокий вдох, Шарлотта спросила:

– А как ты понял, что это я?

Он едва заметно улыбнулся:

– Просто знал.

Она молча кивнула. Его ответ означал, что он чувствовал ее присутствие. Но ведь то же самое всегда происходило и с ней – если Филипп находился где-то рядом, она всегда это чувствовала; казалось, что даже воздух вокруг нее становился от его присутствия каким-то другим. И, конечно же, она всегда ощущала исходившее от него тепло.

Филипп направился к ней, но потом вдруг остановился. Пристально посмотрев на нее, спросил:

– Как ты, Шарлотта?

Она пожала плечами – не знала, как ответить. Ведь Филипп раньше никогда не задавал ей подобных вопросов… Но сейчас он смотрел на нее, ожидая ответа, и она, заставив себя улыбнуться, сказала:

– У меня все прекрасно. Спасибо. А как ты?

– Я скучал по тебе.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, но ни один из них не сделал шага вперед.

Наконец, не выдержав молчания, Шарлотта проговорила:

– Я слышала, ты хочешь отказаться от титула… Неужели это правда? Или просто глупые сплетни?

Филипп криво усмехнулся:

– В последнее время обо мне много говорят, но такого я еще не слышал. Хотя мне больше понравился слух о том, что я якобы решил вступить в ряды духовенства.

– Значит, ты не собираешься…

Он покачал головой:

– Нет, разумеется, А ты хотела бы, чтобы я это сделал?

– Конечно, нет, Филипп. Я просто… – Она на мгновение отвела глаза. – И я очень надеялась, что это неправда. Ведь я знаю, как много для тебя значит твой титул.

– Ты, Шарлотта, значишь для меня гораздо больше. – Он произнес эти слова совершенно спокойно, как нечто само собой разумеющееся.

Но Шарлотта не знала, что ответить. Да и следовало ли отвечать? Сделав вид, что не расслышала, она прошла мимо мужа и приблизилась к окнам. Ей нужно было хоть на что-то смотреть – только не на Филиппа.

За окнами же по-прежнему шел снег – кружившиеся в воздухе снежинки образовывали сплошную белую пелену, так что почти ничего не было видно.

– А как же продажа Рутвен-Мэнора? – спросила наконец Шарлотта. – Это тоже просто слух?

– Нет, это правда. У меня больше нет желания жить там. Слишком много воспоминаний… – Его голос становился громче – он приближался к ней.

По-прежнему стоя к мужу спиной, Шарлотта тихо проговорила:

– Я думала, что это поместье нельзя отчуждать.

– Нет-нет, ты ошибаешься. Рутвен-Мэнор является герцогской резиденцией лишь потому, что шестой герцог решил, что Уорикшир ему нравится больше, чем Камберленд. – Усмехнувшись, Филипп добавил:

– Наверное, потому, что в Камберленде слишком много шотландцев.

– Но ты ведь действительно подал прошение о разводе?

– Да, действительно.

Тут она наконец-то повернулась к нему. И Филипп, глядя ей в глаза, заявил:

– Вскоре ты будешь свободна. – При этих словах его губы дрогнули – как будто он хотел улыбнуться, но не сумел.

– И ты тоже, – ответила она. – Ты тоже будешь свободен и найдешь себе новую жену, более подходящую.

Филипп промолчал. А она, снова отвернувшись к окну, продолжала:

– Фэллон сказал мне, что в последнее время ты ведешь себя довольно странно.

Он по-прежнему молчал.

– Филипп, ты слышишь меня?

– Мне нужно идти, – ответил он хриплым голосом.

– Что ж, иди, – прошептала Шарлотта.

Филипп тут же проследовал к двери – она слышала его решительные шаги. Но у двери он остановился – Шарлотта почувствовала это. Помедлив несколько секунд, она направилась к нему. Приблизившись, взглянула ему в лицо, но он не желал смотреть на нее, смотрел куда-то в сторону.

И тут Шарлотта, вдруг ощутила ужасную пустоту в груди; ей казалось, что она теряет что-то очень для себя важное, что-то очень дорогое. Она понимала: надо что-нибудь сказать. Но что именно? Ей очень хотелось сказать: «Я тебя люблю». Но она так и не сумела произнести эти слова.

Поэтому просто ушла, просто вышла за дверь. И проследовала по коридору к парадной двери, где и остановилась.

Фэллона поблизости не было. Он покинул свой пост. И ей оставалось лишь открыть дверь и уйти. И если бы она пожелала, то могла бы сделать так, что они с Филиппом больше никогда не увиделись бы. Наверное, так было бы легче. Она могла уехать из Лондона – даже покинуть Англию. Могла поехать куда-нибудь, где не знали ее имени, где никто не знал, что когда-то она была герцогиней. Не важно, куда ехать, главное – подальше от Филиппа. Тогда она была бы в безопасности. Конечно, она продолжала бы любить его, но он уже больше никогда не смог бы причинить ей боль.

И для этого ей нужно было лишь открыть дверь.

Он слышал шаги Шарлотты, затихавшие внизу, И теперь он уже точно знал: она никогда его не простит, никогда к нему не вернется. Раньше такая надежда еще теплилась, но теперь она угасла окончательно.

Конечно, он не ожидал от нее признания в любви. Но предложить, что он так легко сможет заменить ее новой женой и забыть о своей любви к ней…

Неужели она действительно так о нем думала? Неужели не понимала, что он не сможет без нее жить?

И все же она грустила – как и доложил мистер Лессер. И сейчас, едва лишь взглянув на нее, когда она вошла к нему, он сразу же увидел грусть в ее глазах. К тому же что-то очень ее беспокоило – он заметил морщинку меж ее бровей. Но при этом она была так же прекрасна, как и прежде, и он не мог смотреть на нее без волнения.

Когда она вошла, он попытался приблизиться к ней, чтобы как-то утешить. Но тут глаза ее сверкнули, и он вспомнил: она не нуждалась в его утешении.

Да, она в очередной раз ясно дала ему понять, что не нуждалась в нем.

О, как же ему хотелось, чтобы его любовь к ней вспыхнула еще три года назад, как хотелось взять обратно те свои страшные слова, когда он заявил, что женился лишь ради мести Итану.

Закрыв глаза, Филипп глухо застонал – ему казалось, что сердце его разрывается от боли.

И тут он вдруг услышал.

Он снова услышал ее шаги.

Она возвращалась. Да-да, возвращалась!

А потом шаги вдруг зазвучали по-другому – теперь она бежала. Бежала к нему.

Он шагнул к двери, и в тот же миг на пороге возникла Шарлотта. Опершись о дверной косяк, она пристально смотрела на него. Щеки ее пылали, глаза горели, локоны же выбились из прически, и он даже заметил, что на одной из прядей висела заколка – казалось, она вот-вот упадет ей на плечо.