Выждав минуту-другую, Шарлотта склонила голову к плечу и, изобразив чарующую улыбку, посмотрела на мужа из-под ресниц.

Хм… Никакого результата. В глазах мужа – ни проблеска интереса. Более того, он даже отступил от кровати на несколько шагов.

Выждав еще минутку, Шарлотта изменила позу, причем двигалась очень медленно, стараясь подчеркнуть все достоинства своей изящной фигуры.

Но, увы, снова никакого результата. Лицо Филиппа оставалось каменным.

Тут Шарлотта поднялась на ноги и пристально взглянула на мужа. В тот же миг она почувствовала, что он смотрит ей… прямо в душу. Невольно вздрогнув, она опустила глаза. Когда же снова посмотрела на Филиппа, ей вдруг почудилось, что в лице его что-то изменилось – во всяком случае, во взгляде появилась какая-то напряженность. Собравшись с духом, Шарлотта шагнула к нему и тотчас же почувствовала, как по телу ее словно прокатилась горячая волна. Вне всяких сомнений, этот жар мог исходить только от Филиппа, и, следовательно, он был не столь уж безучастен…

Шарлотта сделала еще один шаг к мужу и, протянув руку, коснулась его плеча, затем прижала ладонь к его груди. И в тот же миг он замер, словно окаменел. Но при этом его серебристые глаза сверкали, а сердце гулко билось под ее ладонью.

Никто из них не произносил ни слова. И простояли они так довольно долго, не менее минуты.

Наконец, не выдержав, Шарлотта обошла вокруг него. Филипп же по-прежнему не шевелился; казалось, он и в самом деле превратился в статую, совершенно неподвижную и явно безучастную к ее осторожным ласкам. Но все же она снова прижала ладонь к его груди. И снова ощутила неистовое биение его сердца.

Шарлотта была в восторге; она ликовала, и ей сейчас хотелось петь и кричать от радости. Ах, наконец-то она победила!

Улыбнувшись мужу, она обвила руками его шею и крепко прижалась к нему всем телом. «Да-да, наконец-то!» – мысленно кричала она.

Ей понадобилось на это три года, но все-таки она одержала победу! И теперь она соблазняла Филиппа, теперь она играла его чувствами, его сердцем…

– Все, довольно. – Пальцы мужа вцепились в ее запястья, и он отстранил ее руки, а затем резким движением оттолкнул ее от себя.

Весьма озадаченная произошедшим, Шарлотта нахмурилась. Такого она никак не ожидала. А в следующее мгновение, когда она увидела отвращение во взгляде мужа, ее охватила паника.

Несколько секунд Филипп молча смотрел на нее, а потом, словно раскат грома, прозвучал его голос:

– Ты ожидала, что я отреагирую так же, как все остальные?! Неужели ты думала, что я повалю тебя на пол или, склонив над кроватью, буду совокупляться с тобой как самец с самкой? – Шагнув к ней, он схватил ее за плечи и с силой встряхнул. – Шарлотта, ты не будешь вести себя при мне как шлюха, тебе понятно?!

Он еще несколько раз встряхнул ее, затем, отпустив, отступил на шаг.

А Шарлотта, пожав плечами, с язвительной усмешкой проговорила:

– Прошу извинить меня, милорд. Старые привычки, видите ли… Я так долго вела себя как шлюха, что теперь уже, наверное, не смогу вести себя иначе. – Она снова усмехнулась и добавила: – А тебя мое поведение огорчает? Если так, то мне очень жаль. А может, тебе следует избавиться от меня и найти себе новую жену? Неплохая идея, верно?

Герцог пристально посмотрел на нее, и его серые глаза потемнели как грозовое облако, Несколько секунд казалось, что вот-вот грянет гром и разразится буря, но герцог все же сдержался. Резко развернувшись, он молча проследовал в противоположную часть комнаты.

Шарлотта же, со вздохом присев на кровать, Скинула туфли. Руки ее дрожали, и она, пытаясь унять дрожь, несколько раз сжала и разжала кулаки. Потом, взглянув на мужа, проговорила:

– Филипп, ты терпел меня слишком долго. Тебя уже, наверное, пора причислить к лику святых. И тебе следует найти себе другую жену, добропорядочную аристократку, такую же непреклонную и холодную, как ты.

Филипп молчал – словно не слышал ее слов. Пожав плечами, Шарлотта отвернулась и, положив одну ногу на одеяло, подтянула повыше подол платья и нижние юбки, а затем потянулась к подвязке, намереваясь снять ее. Не удержавшись, она снова взглянула на мужа и добавила:

– Тебе нужна жена, которая с радостью примет тебя в постели, которая не будет плакать после твоего ухода к любовнице, которая не желает других мужчин и не становится их любовницей.

Герцог стоял спиной к жене, но, услышав ее последние слова, тут же развернулся и направился к кровати. Остановившись в нескольких метрах от нее, как бы в задумчивости проговорил:

– Хм… звучит очень даже неплохо.

Шарлотта повернулась к нему таким образом, чтобы он мог видеть, как она стаскивает с ноги чулок.

– Да, верно, звучит неплохо, – ответила она с улыбкой. – И не забывай: это должна быть женщина, которую уважают в высшем обществе. Возможно, дочь маркиза или даже графа.

Филипп промолчал и принялся снимать ботинки. Потом вдруг спросил:

– А как ты думаешь, она бы читала мне за завтраком «Таймс»?

Шарлотта, уже стаскивавшая второй чулок, в изумлении замерла; ей показалось, что муж говорил вполне серьезно, – то есть он впервые за все время подумал о том, что ему, возможно, действительно следовало бы жениться на другой.

– Может, и читала бы, – ответила наконец Шарлотта.

Герцог молча кивнул и, полностью одетый, улегся на кровать, закинув руки за голову. Шарлотта нахмурилась и спросила:

– Ты что, собираешься спать так?

Чуть повернув голову, он посмотрел на нее так, словно был ужасно удивлен вопросом.

– А ты хочешь сказать, дорогая, что не собираешься раздевать меня?

– У тебя есть слуга. Вызови его.

Герцог, казалось, о чем-то задумался. Потом с улыбкой спросил:

– Как ты думаешь, а она бы раздела?

– Кто?

– Ну… идеальная жена. Так как же?… – Филипп по-прежнему улыбался, но теперь на губах его играла совсем другая улыбка – веселая и озорная, почти мальчишеская.

Шарлотта же замерла на мгновение, а потом сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. «Ах, эта его улыбка… – думала она. – Как же давно я ее не видела…» Благодаря этой чудесной улыбке исчезла аристократическая «маска» герцога и навязанная долгом сдержанность; теперь перед ней находился совсем другой человек – мужчина, способный растопить женское сердце одним лишь взглядом своих серебристых глаз, мужчина, который мог заставить ее трепетать в его объятиях, трепетать так же, как в то время, когда они…

Усилием воли Шарлотта заставила себя отбросить эти воспоминания, потому что она давно уже не была той женщиной, что когда-то трепетала в объятиях Филиппа. Теперь она – совсем другая.

Вспомнив про вопрос мужа, Шарлотта ответила:

– Возможно, и не стала бы раздевать.

– Что ж, очень плохо. – Кровать заскрипела, когда Филипп потянулся к подсвечнику, чтобы задуть свечи. – И в таком случае, если уж у меня не может быть идеальной жены… Тогда мне, наверное, придется оставить тебя, дорогая.

Шарлотта улеглась па спину и уставилась во тьму. Как бы размышляя вслух, пробормотала:

– Значит, оставить… меня…

Кровать снова заскрипела – Филипп придвинулся к ней поближе.

– Да, тебя, дорогая.

– Оставить… шлюху, верно?

Филипп немного помолчал, потом ответил:

– Я предпочитаю думать о тебе как об овце.

Шарлотта невольно вздрогнула. Весьма озадаченная словами мужа, она повернула голову, чтобы посмотреть на него, но увидела лишь четкие очертания его профиля. Тихонько вздохнув, она спросила:

– Но почему овца?

– Потому что овца – это метафора. Так называют женщину, сбившуюся с пути! Такая женщина благодаря мудрым наставлениям своего замечательного мужа может вернуться на пусть истинный, то есть спастись.

Шарлотта фыркнула и пробурчала:

– Но если я – овца, то тогда ты, видимо…

– Господь Бог,- заявил Филипп. Шарлотта не видела сейчас его лица, однако точно знала, что он ухмылялся.

Она язвительно улыбнулась и скрестила на груди руки. Но в тот же миг поняла, что ведет себя довольно глупо – ведь и муж ничего не видел в темноте, поэтому не мог в должной мере оценить ее реакцию.