— Я тебе скажу, когда твоя болтовня мне наскучит. Сколько мальчиков?

— Трое, миледи, они чистое наказание.

Пруденс представила, какую боль вызывали эти мальчики у Артемис и ее мужа, которые не просто потеряли ребенка, но сына, столь необходимого им для успеха и процветания.

Она вернулась мыслями к образованию. Леди прилично интересоваться этим, и она это делала. Хотя Пруденс не чувствовала к этому призвания, но видела пользу для детей Хетти.

Дети Хетти, с отъезда Пруденс они остались без учителя. Это ее опечалило, возможно, надо послать им какие-нибудь простые уроки.

Ей нужно записывать дела.

— Карен, ты знаешь, где найти бумагу, перья и тому подобное?

— Нет, миледи.

Девочка снова встревожилась.

— Думаю, это к твоим обязанностям не относится. Пожалуйста, спроси у Миссис Инглтон и, если можно, принеси мне все это в будуар.

Служанка вышла, и Пруденс подошла к окну. Могла опасность пробраться сюда? Увы, вполне возможно, что Дрейдейл отправил сюда кого-нибудь из своих подручных. В свое время Пруденс старалась не обращать на это внимания, но знала, что он нанимал жестоких и беспощадных людей, чтобы выбивать долга и выселять арендаторов, которые не в состоянии заплатить. Без сомнения, наемники выполняли и другие поручения, чтобы воля Дрейдейла восторжествовала. Пруденс видела, какой холодно разговаривает со слугами и детьми, и начала подозревать, что его бедная вторая жена была доведена до умственной болезни. Какой у нее был выход? Пруденс подозревала, что сама она точно дошла бы до убийства. И убила бы его. А не себя.

Она нащупала в кармане нож, который всегда носила при себе на всякий случай.

Сейчас сад и парк казались воплощением безмятежности. Единственным движением была рябь на озере, да олень, медленно переступая, пощипывал травку.

— Вот, миледи! — запыхавшись, объявила вбежавшая Карен. — Бумага! У вас на столе. Ваш сундук привезли! Побегу и прослежу, чтобы его немедленно подняли в вашу гардеробную.

Она убежала, а Пруденс прошла в гардеробную и стала ждать. Наконец-то! Скоро у нее будет покрашенное платье. Но главное — у нее появится несколько дорогих ей предметов, которые сделают это помещение более, похожим на дом.

У Пруденс было четыре книги. Одну из них, старинную «Смерть Артура» Томаса Мэлори, подаренную отцом, она никогда не могла заставить себя продать. Еще была любимая ваза матери и два винных стакана. Те, из которых они с Кейтом пили при первой встрече.

Несколько минут спустя Карен открыла потайную дверь, и, пятясь, вошел лакей, державший сундук за одну ручку, следом показался и другой. Они поставили сундук, поклонились и вышли. Пруденс уже держала ключ наготове и присела, чтобы открыть замок.

— Наконец-то, — сказала она и открыла крышку.

— Ой, миледи, какая красивая ночная рубашка!

Вчера, роясь в сундуке в поисках подходящей одежды, Пруденс переворошила все содержимое, и теперь ее лучшая ночная рубашка оказалась наверху. Это был свадебный подарок Сьюзен, рубашка из прекрасного батиста, украшенная пышными кружевными оборками.

Пруденс вытащила ее и отдала горничной.

— Я надену ее сегодня вечером.

На свою настоящую первую брачную ночь.

Она передавала Карен сорочки, чулки, носовые платки, косынки-фишю, потом добралась до того, что приготовила сама. Невесте полагалось иметь постельное белье для будущего дома. Дрейдейл велел ей об этом не беспокоиться, в его доме простыней и полотенец хватает, но она все-таки их приготовила. Это был ее первый, слабый бунт. Но использовать их здесь, особенно с монограммой «П.Д.»? Пруденс Дрейдейл. От одной этой мысли ей сделалось нехорошо.

— Выброси это.

Девушка явно колебалась, но сказала:

— Хорошо, миледи, — и отложила вещи в сторону.

Когда сундук опустел, Пруденс взяла голубое платье, единственный предмет одежды, оставшийся от времен ее бедности. Ее охватило искушение сохранить его. Но с какой целью?

— Отнеси его в прачечную, Карен, И скажи, чтобы покрасили в черный.

Пруденс оставила служанку разбирать и развешивать одежду, а сама понесла любимые мелочи в будуар. Поставила книги на одну книжную полку, вазу и стаканы — на другую. В ящике письменного стола теперь лежала дорогая бумага, перья и все необходимое. Но она добавила туда несколько листов бумаги попроще. В ее деревянной шкатулке было мало ценного, Пруденс добавила туда подарки Кейта и заперла в ящик стола.

Все ее сокровища вряд ли могут иметь тут успех.

Пруденс вдруг поняла, что это свидетельствует о том, как мало она принесла в их совместную жизнь. Все в этом доме принадлежит теперь ей, но не в этом суть.

Раздался стук, и из коридора вошел Кейт.

Пруденс знала, что, улыбнувшись, покраснела. Как он задержался…

— Мой сундук привезли, — сказала она.

— Тогда все в порядке. О, узнаю эти стаканы.

Взяв один, Кейт подмигнул ей.

Пруденс зарумянилась еще больше.

— Я не буду ими пользоваться, но…

— Наоборот, по ночам мы будем пить из них бренди и делиться проблемами.

— Я надеюсь обуздать все проблемы.

— Оптимистка.

— А почему нет? — сказала Пруденс. — Моя ситуация значительно улучшилась.

Кейт коснулся вазы ее матери, расписанной розами.

— Безбедное существование иногда называют постелью из роз, а у роз бывают шипы.

Кейт тут же пожалел о своих словах. Время, проведенное в кабинете заделами, всегда вызывало в нем злость, даже если остроумие и сообразительность Перри держали его в рамках.

— Я беспокоюсь, что у меня мало вещей. — Пруденс, кажется, встревожилась. — Это выглядит странно.

— Что ты хочешь? Книги, стаканы, статуэтки, веера, перья…

— Нет! — рассмеялась Пруденс. — Я имею в виду, что мне следовало иметь больше вещей. Приехав в Дарлингтон, я покупала только самое необходимое, потому что знала, что покупки оплачиваются деньгами Толлбриджа. Я не хотела быть у них в долгу.

— Я наделил тебя всем, чем владею, — заметил Кейт.

— Я непонятно выразилась. Я хотела бы привезти сюда больше вещей из своего прошлого.

Теперь он понял.

— Я как граф явился сюда с малым, однако никто другого и не ожидал. И все же ты права, твои вещи — это часть первого впечатления о тебе. Но эту задачу легко решить. Нам нужен Перри. Где эта твоя девчонка? Карен! — позвал он.

Перепуганная насмерть горничная торопливо вошла с круглыми глазами.

— Найди мистера Перрьяма и пригласи его прийти сюда к леди Малзард и ко мне.

Девушка чуть не рухнула от облегчения, и реверанс у нее вышел кривоватый. Потом она, покачиваясь, вышла.

— Она довольно милая. Как щенок.

— Да. Но почему Перри?

— Надеюсь, он возьмет на себя миссию.

— Еще одну? Ты его нещадно эксплуатируешь.

— У тебя доброе сердце, — улыбнулся Кейт, — но не трать его на Перри. Он откажется, если захочет. На самом деле он любит ездить верхом. В Лондоне это проблематично, и он выезжает по множеству дел.

— Куда ты хочешь его отправить?

— В Йорк, за имуществом.

— Леди Малзард! Прелестница! — с улыбкой поклонился вошедший Перри. — Чем могу служить? С какими демонами мне сразиться?

— Ничего романтичного, — вмешался Кейт. — Однако тебе нужно во весь опор скакать в Йорк и разграбить несколько магазинов.

И он объяснил другу задачу.

— Имущество респектабельной леди среднего сорта, — протянул Перри. — Интересная задача. Включая одежду? — спросил он Пруденс.

— Если будет траурная.

— Еще одна задача. Отелло готов скакать по пересеченной местности, Кейт?

— Надеюсь, иначе он даром ест овес.

— Тогда я лечу, как ангел верхом.

Пруденс прикрыла смешок рукой, а Кейт расхохотался. «Ангел верхом». Так называлось популярное блюдо из устриц, обернутых ломтиками бекона и запеченных.

Перри рассмеялся вместе с ними:

— Великолепно, но вряд ли героически. Я просто полечу, как архангел Рафаил. Миледи, могу я попросить ваше платье?

— Вы собираетесь ехать в платье? — спросила Пруденс.