– Раздосадованная Артемис, моя невестка, заговорила о возможности будущей профессии или дела, словно сомневаясь, будто я смогу его найти, – продолжил он. – А мать открыто сердилась, что я снова ее тревожу.

– Поразительно!

– Мы никогда не были близки. Армия дала мне единственный выбор – полк, который вот-вот отправится в Индию. И мать с трудом поняла, почему я не воспользовался этой возможностью, поскольку сражения, кажется, единственное, в чем я сумею оправдать репутацию ее фамильного имени.

– Она так и сказала?

– Четко и ясно.

– А почему ты не согласился? – спросил Перри. – Тебе ведь нравится война.

– Дружище, – передразнил Кейт протяжный выговор Перри, – для меня Индия, что для тебя Ислингтон, это далеко, очень далеко от всего, что я ценю и люблю.

– И все равно непонимание твоей семьи не удивляет.

Кейт стиснул зубы. Его родственники были убеждены, что он провалит все, чем займется. У них имелись на то причины.

Когда-то он недолго пытался изучать религию. Кейт выбрал этот путь только из-за мечты сделаться священником в ближайшем к Кейнингзу приходе. Но этому положила конец тяга к хорошеньким женщинам, крепким напиткам и решительным действиям.

Затем отец нашел ему место в Ост-Индской компании, которая недавно обрела могущество и разбогатела. Возможность приключений манила, но когда выяснилось, что его отправят на край света, Кейт нашел способ вывернуться. Поводом стал протест против алчности компании, на самом деле Кейт затеял его только ради того, чтобы избежать ссылки.

А позже Кейт узнал, что именно ссылка была намерением его отца.

Тогда ему исполнился двадцать один год, он повстречался в Лондоне с Перри и зажил веселой жизнью. Когда долги грозили потопить его, он взывал к милосердию отца.

Вот тогда отец заговорил напрямую. Он не верил во вторых сыновей, болтающихся по фамильному дому, словно у них есть на это право. Это пагубно и ведет к раздорам. Старший сын и наследник уже женат и имеет одного здорового ребенка, девочку, а следом будет и мальчик. Кейт должен зажить своей жизнью, никак не связанной с Кейнингзом.

И его отправили в армию.

Отец надеялся, что полк Кейта пошлют в Америку – он так и сказал, – но превратности судьбы и армейской политики отправили его в Ганновер и до конца войны продержали в Европе. Тогда это тоже казалось ужасно далеко, но, освоившись в армии, Кейт открыл в себе талант к лидерству и сражениям.

И увы, стойкое нежелание следовать правилам.

Возможно, ему действительно лучше было пересечь Атлантику, там армии приходилось действовать вопреки стандартам, что соответствовало его природе. Больше того, в Америке конец войны не означал конца военных действий. Недовольные колонисты создавали проблемы, да и местные племена возражали против вторжения на их земли. Даже если другой войны не будет, там есть земли, которые можно завоевать и создать новые владения.

Правда, это не Англия, а поместье, какое бы оно ни было большое, – не Кейнингз. Возможно, безумие жениться на деньгах и создать бледное подобие своего рая, однако это лучшее, что он мог сделать.

Карета довезла их до здания рядом с Сент-Джеймс-сквер, в котором снимал комнаты Перри. Расположение весьма подходящее для любителя клубов, парков и всех лондонских удовольствий. А слово «комнаты» не передавало размеров обители Перри. Она была обставлена в высшей степени элегантно, там имелись камердинер, лакей, повар и мальчик для мелких поручений.

Как выразился Перри, это прелесть синекур, три из которых приносили ему круглый доход.

Посланец из Кейнингза сидел в маленькой приемной напряженно, словно аршин проглотил, и сжимал в больших руках треуголку. Завидев господ, он мгновенно поднялся.

– Джеб! – Кейт старался скрыть неподобающую радость, поскольку понятно, что новости плохие.

Между ним и Джебом Литтфэром сложилась того сорта дружба, какая только возможна между сыном хозяина и конюхом. Они были ровесниками, мальчишками вместе играли, ездили верхом, когда подросли. Два месяца назад, во время рокового визита в Кейнингз, Джеб всегда составлял Кейту компанию во время долгих утренних верховых прогулок, они обходились без формальностей и называли друг друга по имени.

– Сэр! – Джеб сглотнул. Да, новости явно плохие. Потом он сказал: – Милорд…

Кейт установился на него, ему хотелось крикнуть, что это глупая ошибка, что это неправда, Джеб лжет, но в глубине души он все понял. Если Джеб назвал его милордом, значит, брат умер.

В возрасте всего тридцати двух лет Роу умер, оставив трех дочерей и ни одного сына.

Это означает, что Кейт теперь граф Малзард, владелец всего, что дает графский титул.

Включая Кейнингз…

– Сядь. – Твердая рука толкнула Кейта в кресло, он услышал, как Перри велел принести бренди.

Кейт сумел выговорить только одно слово:

– Как?

– Точно не знаю, сэр… милорд. Меня сразу же отправили в дорогу и велели ехать как можно быстрее. Но я слышал, будто граф просто упал и умер.

В руке Кейта оказался стакан.

Он выпил, и алкоголь немного ослабил шок.

– Когда? – хрипло спросил Кейт и снова выпил.

Джеб потер голову, словно ему надо было подумать.

– В воскресенье это случилось…

– Четыре дня назад, и я ничего не знал.

– Я ехал быстро, как мог, сэр.

– Не сомневаюсь. Лошади летать не могут. – Кейт осушил стакан, пытаясь думать. – Я отправлюсь немедленно.

– Я займусь каретой. – Перри наполнил стакан Кейта и вышел.

Кейт повернулся к Джебу, пытаясь понять невероятное.

– Он просто упал? Как он мог просто упасть?

– Не знаю, сэр. Его сиятельство говорил, что у него болит голова. Когда он утром пришел в конюшню, то сказал что-то о проклятой головной боли и о том, что верховая прогулка ее вылечит.

Кейт вскочил.

– От головной боли никто не умирает! – Кейт взял себя в руки. – Извини. Я не должен отыгрываться на посыльном. Ты хоть спал?

– Я был вынужден на несколько часов останавливаться каждую ночь, сэр.

– Понятно. Теперь отдохни как следует.

Кейт вытащил несколько монет. Это почти все его наличные. Если не считать того, что он богат. Очень, очень богат. Если только Артемис не беременна… Эта мысль резанула болью утраты.

– Отправляйся в «Звезду». – Он отдал деньги Джебу. – Это прямо за углом и считается приличным местом. Отдохни как следует, а потом возьми билет и на почтовой карете возвращайся домой.

– Я бы лучше с вами поехал, сэр. То есть… простите, сэр, но не стоит ехать одному.

– Думаешь, я неспособный? – сердито спросил Кейт.

– Нет, милорд. Но…

– Не называй меня так. Еще ничего не ясно.

Джеб уставился на него.

– Возможно, жена моего брата беременна.

Вернулся Перри.

– Я провожу его на север. Отдыхай, приятель, ты это заслужил.

Джеб ушел, и Кейт повернулся к Перри:

– Ты поедешь со мной в Йоркшир? Не глупи!

– Ты меня не разубедишь. Даже и не пытайся.

Кейт и хотел бы, но его разум был затуманен.

– Поверить не могу. Мне это не пригрезилось? – Кейт вздрогнул и взглянул на Перри. – Я этого не хотел. Ты же знаешь, правда?

– Конечно, знаю. Это очень досадно, но… Ведь какова бы ни была ситуация, сейчас семья нуждается в тебе.

– Не уверен.

– Не будь дураком.

Этого не стоило говорить даже Перри, но Кейт был уверен, что его родные – мать и особенно невестка – в ужасе от мысли, что титул перешел к нему.

Он всегда слыл беззаботным или легкомысленным, в зависимости от точки зрения других. Импульсивным. Больше подходил для действий, чем для взвешенной реакции. Кейт всегда знал, что Кейнингзу лучше оставаться в твердых и мудрых руках брата.

– По крайней мере лучше, чем кузен Фред.

Он не собирался говорить это вслух.

– Кузен Фред? – переспросил Перри.

– Кузен отца. Следующий претендент.

– Так плох?

– Вовсе нет. Основательный и добросердечный семейный человек. Однако он переедет в Кейнингз со своим выводком, а матери и Артемис придется уехать. Матери это будет особенно тяжело, это ее дом.