— Все до единого в целости и сохранности, — произнес Флин и тронул Фрею за плечо. — Ну, давай выбираться. Люди Молли будут здесь через пару часов и сами со всем разберутся. Свое дело мы сделали.

Фрея направилась было к выходу, и ее взгляд снова скользнул по иссохшему лицу трупа, уловив какое-то движение в одной из глазниц. Поначалу девушка решила, что ей померещилось, потом с отвращением подумала о черве или опарыше. Присмотревшись, она, к своему ужасу, увидела, жирного, толщиной в палец, шершня, который выползал из головы трупа на переносицу. За ним полз другой, третий, четвертый, и вскоре из черепа мертвеца раздалось низкое гудение.

«Только не это», — подумала Фрея. Осы и шершни с детства внушали ей слепой ужас. Она взвизгнула и быстро попятилась, судорожно отмахиваясь от крылатых тварей. Те же, почуяв движение, мгновенно взбудоражились и грозно закружили в воздухе, сердито жужжа. Им на подмогу из гнезда лезли новые твари. Один шершень застрял у Фреи в волосах, другой ударился о ее щеку, что вызвало новый приступ истерии, и это разъярило ос еще больше.

— Замри! — приказал Флин. — Стой где стоишь, не двигайся!

Какое там! Фрея, вертясь и размахивая руками, бросилась к выходу. На полдороге она зацепилась ногой за лозу и рухнула на пол. Шершни словно взбесились.

— Ради Бога, лежи смирно! — Флин протиснулся по проходу и бросился на нее сверху, закрывая всем телом. — Чем больше ты дергаешься, тем сильнее они злятся!

— Пусти! — верещала Фрея, брыкаясь и корчась, чтобы его сбросить. — Тебе не понять… Я так не могу… А-а-а-а! — Что-то вонзилось ей в шею и обожгло болью. — Убери их! Прошу, убери их с меня!

Флин стиснул ее руки и скрутил ноги между своих, словно в борцовском захвате. Его щека давила ей на затылок, пригибала голову к полу. Один шершень заполз Фрее в штанину, другой карабкался по веку, еще два копошились на губах. Ее худший кошмар стал еще более кошмарной явью. Правда, шершни больше не жалили, и хотя ощущать, как они ползают, было невыносимо, она величайшим усилием воли заставила себя лежать неподвижно — не без помощи скрутившего ее Флина. Так продолжалось несколько минут — шершни налетали, ползали по ним со всех сторон. (И как только вся эта прорва умещалась в одном пустом черепе?) Внезапно рой рассеялся. Гул затих, по лицу и ноге больше никто не ползал, но Фрея по-прежнему лежала, стиснув зубы и зажмурив веки, боясь, что малейшее движение раззадорит шершней. Броди, видимо, тоже так думал — прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он поднял голову и осмотрелся. Через несколько секунд Фрея освободилась от его гнета.

— Все хорошо, — сказал археолог, помогая ей встать. — Их больше нет, все вылетели.

Она уткнулась ему в грудь, сотрясаясь от пережитого, у кус на шее жутко горел.

— Все хорошо, — повторил Флин и обнял ее за плечи. Его спокойный тон вселял уверенность. — Ты спасена. Опасность миновала. Все в порядке.

Один миг, краткий миг, его правота казалась несомненной. Затем снаружи прозвучал зловещий смешок.

— К сожалению, профессор Броди, дела обстоят иначе. Совсем иначе. По крайней мере для вас. А вот для меня…

Двое быстро крались в подлеске, прижимаясь к краю ущелья. Каждые полсотни метров они останавливались и приседали за ближайшим деревом, кустом, стеной или статуей, прислушивались, переводили дух и торопились дальше. Их бурые накидки до того сливались с окружающим фоном, что даже птицы не замечали вторжения. Единственным, что их выдавало, были белые кроссовки, которые нет-нет да мелькали, когда их обладатели подбирали полы одежд, карабкаясь по камням или прыгая через ручьи. Бежали они молча, вместо слов общались жестами и свистом в подражание местным пичугам. Казалось, в оазисе им было все знакомо. Достигнув срединной части, они направились к центру короткими перебежками, осторожно пробираясь от укрытия к укрытию, прячась среди камней и растений. Наконец один из них проворно забрался по стволу гигантской финиковой пальмы и спрятался в кроне, похожей на огромный зонтик. Другой пробежал чуть вперед и залег в укрытие за исполинской гранитной рукой. Они высунули головы, кивнули друг другу, вскинули винтовки. Заметив идущую навстречу вереницу людей, лазутчики скрылись из виду, словно их и не было.

На миг Флин и Фрея застыли, держась за руки и не смея шевельнуться. Потом оба как по команде нырнули за спинки кресел и выглянули в ближайший иллюминатор, почти не загороженный листвой. На поляне стоял Романи Гиргис, в безупречном костюме, с ухмылкой на лице. Впечатление было жутковатое — будто паук протянул нить поперек его физиономии. По обе стороны от Гиргиса нависали рыжеволосые громилы-близнецы в одинаковых костюмах и красно-белых футболках с эмблемами «Аль-Ахли» и еще двое: высокий бородач и приземистый толстяк с сигаретой в зубах и кустистыми, пожелтевшими от никотина усами. Еще какие-то люди бродили на заднем фоне, но кто и сколько, было не разглядеть.

— Как, черт возьми, они нас разыскали? — прошипела Фрея.

— Кто его знает, — буркнул Флин, пытаясь увидеть, что творится снаружи. — Может, у них уже был кто-то свой у плато, может, Энглтон натравил их на наш след… понятия не имею.

— И что теперь делать?

— Выходите, сделайте милость, — донесся голос Гиргиса, словно отвечая на вопрос, хотя Фрея говорила еле слышно. — И держите руки над головой, чтобы я их видел.

— Вот зараза, — процедил Флин.

Он лихорадочно осмотрел салон и остановил взгляд на мумии пассажира. На ней даже сохранилась одежда — чистая, отутюженная рубашка и пиджак резко контрастировали с почерневшей, съежившейся головой. Из-под полы пиджака выглядывала рукоять пистолета. Флин подкрался к мертвецу, вытащил пистолет из кобуры, вынул обойму, проверил механизм. Судя по всему, тот был в порядке.

— Выходите, будьте добры, — повторил Гиргис. — Все равно у вас нет шансов, так, может, оставим эти игры?

— Сможем продержаться? — спросила шепотом Фрея. — Пока не придет подкрепление?

— Два часа с одним «глоком» и пятнадцатью патронами? — Флин фыркнул. — Нет, это тебе не голливудский боевик…

— Ну так что? Что теперь делать?

Флин сокрушенно покачал головой и снова обвел взглядом салон. Его внимание задержалось на трех металлических кейсах, стоящих между кресел. Он задумался, отложил пистолет, и подтянул к себе ближайший контейнер, который, судя по всему, весил немало.

— Что ты делаешь?

Броди пропустил вопрос мимо ушей и занялся замками ящика, пытаясь его открыть. Ничего не вышло.

— Ты что?! — повторила Фрея.

Археолог, не говоря ни слова, взял «глок», свободной рукой отстранил Фрею, дважды выстрелил в замки, после чего отложил пистолет и откинул крышку кейса. Внутри, в гнезде из пенорезины, лежали два серебристых контейнера, похожие на барные шейкеры. Флин извлек один из гнезда, поддерживая снизу — видимо, весил тот изрядно — и встал во весь рост.

— Профессор Броди, — донесся снаружи голос Гиргиса, но не встревоженный, а, скорее, пытливый. — Вы ведь не в себя стреляли, правда? А то здесь есть несколько ребят, которые очень огорчатся, если их лишат такой возможности…

Флин перегнулся через кресла и с силой врезал контейнером по иллюминатору. Глухой звук оборвал мафиози на полуслове.

— Видал, Гиргис? — крикнул археолог и еще раз ударил в стекло, привлекая внимание людей снаружи — пусть убедятся, что у него в руках. — Это контейнер с высокообогащенным ураном. Твоим ураном. Подойдешь хоть на шаг ближе — я открою его и рассыплю по самолету. И остальные вместе с ним. Слышишь? Сделай хоть шаг, и здесь будет второй Чернобыль!

Фрея стиснула ему плечо.

— Ты же говорил, этот уран безвреден! — сердито прошептала она.

— Так и есть, — ответил Броди вполголоса. — Зато Гиргис может этого не знать — он же делец, а не физик. В любом случае его люди точно не знают. По крайней мере семь раз подумают, прежде чем полезут нас пристрелить.

Он еще раз врезал по иллюминатору, теперь по самому стеклу, потом схватился за крышку контейнера и нарочито резко крутанул ее, чтобы всем снаружи стало это заметно.