Уилл почувствовал невероятную слабость во всем теле. Покачнулся. Пробормотал:

— Мне ничего от тебя не надо.

Он отодвинул руку Робера и зашагал прочь.

Стены, Антиохия

14 мая 1268 года

Жители Антиохии смотрели во все глаза. Уже два часа подряд они наблюдали за движением войска мамлюков. Вот так на берегу наблюдают за приближающимся валом цунами. Он еще далеко в море, только слышен приглушенный рев, но вскоре придет сюда, зальет поля, смоет дома вместе с детьми. Их надеждой оставались рыцари в крепостях, сейчас надевавшие кольчуги и пристегивавшие мечи. Иначе конец.

— Что, черт возьми, они там делают? — спросил Ламбер, молодой командор отряда.

Уилл с сержантами закончил установку метательного орудия и оглянулся. Ламбер показывал на соседнюю башню, где собрались, судя по одежде, епископы или кто-то из знати.

— Молятся, наверное.

— А утром на стене я видел детей, — сказал Ламбер. — Они кидали камни, стараясь попасть в мамлюков. Их ведь могут убить ненароком — либо чужие, либо свои. Кто-то должен следить.

— Да, — согласился Уилл. — Но здесь не хватает людей для стен, куда уж поддерживать порядок. — Он посмотрел вниз, на приближающуюся армию мамлюков, затем снова на соседнюю башню. — Пусть хоть молятся. Мамлюки подумают, что у нас большое войско.

— Но их там могут прихлопнуть. — Ламбер сложил из ладоней раструб и крикнул: — Эй! — Несколько вельмож посмотрели в его сторону, затем повернулись спинами. — Уходите, вы, дураки! — Он выругался.

— Скоро уйдут, когда начнут летать стрелы, — сказал подошедший Робер.

— Где Саймон? — спросил Уилл.

— Успокаивает лошадей. Они начинают волноваться, когда слышат барабаны.

— Я их понимаю, — пробормотал Ламбер.

Этот грохот выводил из себя. Теперь, когда мамлюки подошли достаточно близко, ритмичный глухой стук неприятно отдавался во внутренностях. В войске мамлюков насчитывалось тридцать оркестров, каждым управлял атабек, которого называли «повелитель барабанов». Рыцари на стенах уже могли их видеть — маленьких человечков, ударявших в маленькие барабаны и создававших чудовищный шум.

Головная часть войска вышла по узкому проходу из ущелья и рассыпалась по равнине. Впереди тяжелая кавалерия. Воины и кони в доспехах, с копьями и мечами. У каждого полка свой цвет плащей: голубые, нефритовые, малиновые, пурпурные и, наконец, золотистые — полка Бари.

Фланги тяжелой кавалерии прикрывали группы конных лучников, а дальше сплошной массой двигались пешие воины, забросив на плечи щиты, потом копатели-наккабуны с лопатами. На повозках везли бочки со смертоносной нафтой. Сзади неспешно вышагивали верблюды, груженные оружием, продовольствием и водой. Тащили осадные орудия. У каждого было имя. Об этом Уиллу рассказал один пожилой рыцарь. Когда это стало известно в их группе из десяти рыцарей и семи сержантов под командой Ламбера, они тоже окрестили два своих орудия, баллисту и катапульту, стреляющую не камнями, а дротиками. Одно назвали «непобедимым», другое — «убийцей султана».

— Думаю, они разобьют главный лагерь вон там, — сказал Ламбер, показывая на полосу земли, куда двигались облаченные в золото воины полка Бари. — Не достанешь.

Уилл увидел, как опустела соседняя башня. Вельможи направлялись по стене к крепостному валу, огибавшему гору Силпия. В течение нескольких часов, как только подняли тревогу, сюда потянулись люди. Но большинство оставались в городе, суетились, собирались на углах, болтали с соседями, ходили к стенам посмотреть на войско мамлюков, заколачивали двери домов досками, закапывали в саду монеты. Только немногие вызвались защищать крепость.

Тамплиеры, госпитальеры, тевтонские рыцари, сирийцы, армяне и городская стража заняли позиции на башнях. Но половина пустовала. Не хватало людей. Стену длиной восемнадцать миль защищать было некому.

Вчера на военном совете всех волновал участок стены рядом с башней Двух Сестер. Однако комендант Мансель отказался выделить еще людей для его охраны.

Он был уверен, Бейбарса можно уговорить. Напомнил собравшимся, что мамлюки уже однажды отсюда ушли, когда им предложили несколько повозок с драгоценностями. Группу Ламбера перевели с участка у ворот Святого Георгия к башне Двух Сестер. Уилл осмотрел стену, поднимающуюся вверх по склону горы Силпия, и не увидел, как мамлюки смогут ее штурмовать. Прежде Уилл еще никогда не был в осажденном городе, и молодой рыцарь приуныл.

Когда появилось войско мамлюков, Уилл с ужасом осознал трагичность происходящего. Годы упражнений с мечом вряд ли помогут. Услышав сигнал тревоги, они бросили еду и, схватив мечи, побежали по винтовой лестнице наверх и поняли, что это не станет сражением лицом к лицу. Теперь эта башня будет их домом на ближайшие несколько недель, а может, и месяцев.

Уилл попил из бурдюка, поправил меч. Барабаны мамлюков гулко вибрировали внутри, вызывая дрожь. Пришли четверо рыцарей, принесли дротики для катапульты. Среди них Гарин. Они встретились взглядами, затем Гарин двинулся по проходу к следующей башне, где тоже стояла катапульта.

— Неужели можно пробить такие стены? — с сомнением проговорил Робер.

Уилл тронул рукоять фальчиона. Повернулся к Ламберу:

— Что я могу сделать?

Ламбер кивнул:

— То же, что и все остальные. Ждать.

Лагерь мамлюков, Антиохия

14 мая 1268 года

Солнце уже почти закатилось на западе, когда евнухи закончили мыть ноги Бейбарсу и принялись насухо вытирать свежими льняными лоскутами. Султан поднялся, сошел с тронного помоста, воздвигнутого в центре шатра. Отогнул полог. Снаружи ждали атабеки, босые, на полоске упругого дерна у расстеленных молитвенных ковриков.

Бейбарс обратился лицом к Мекке. Ее загораживали стены Антиохии, но он прочел первую суру Корана, и стены как будто растаяли.

— Слава тебе, Аллах милосердный, повелитель и вседержитель мира!

Закончив молитву, мамлюки поднялись и продолжили занятия: разгружали с верблюдов поклажу, ставили шатры, снаряжали орудия, разводили костры, готовились к вечернему празднеству. Завтра первый день священного месяца рамадан, и в следующие четыре недели в дневные часы они будут поститься.

— Мой повелитель.

Бейбарс повернулся. К нему приблизился Омар, обходя слуг, скатывающих молитвенные коврики.

— Ты передал мой приказ атабекам?

— Передал, мой повелитель. Каждый знает свою позицию. — Омар замолк. — Кроме меня.

— Я хочу, чтобы ты оставался сзади, с орудиями.

— Сзади?

— Ты меня слышал, — бросил Бейбарс, не обращая внимания на обиженный взгляд Омара. В нескольких последних сражениях он ставил его все дальше от переднего края битвы. Мало беспокоясь за собственную жизнь, Бейбарс в последние годы начал все больше тревожиться за жизнь друзей. Возможно, потому, что их у него было немного.

— Садик, — тихо проговорил Омар, — если в этом сражении ты пойдешь впереди войска, я хочу быть рядом с тобой. Тем более Хадир…

— Я думал, ты никогда не слушаешь Хадира. — Бейбарс вскинул брови.

— Слушаю, когда он опасается за твою жизнь.

— Хадир не сказал ничего нового. Как давно известно, нечестивые франки мечтают отправить меня в Долину Смерти. Но Хадир уверен в благоприятности знамений для самого сражения. Сейчас нервничает, потому что рядом его прежнее обиталище. — Бейбарс имел в виду крепость ассасинов Масиаф в горах Джабал Бара, откуда когда-то изгнали Хадира.

— Но ты все равно решил возглавить войско, мой повелитель?

Бейбарс напряг челюсть.

— В прошлый раз я доверил это другим, а они позволили себя купить. Мне не нужно от франков никакого выкупа, Омар.

— Мой повелитель султан.

Бейбарс оглянулся. К нему с атабеком одного из полков приближался Калавун.

Калавун поклонился.

— Могу я говорить с тобой?

— Да, — ответил Бейбарс. — Мы ведь закончили, Омар?