Злодеяния, какие в тот день совершил Хасан, искупить невозможно. Хотя он с тех пор каждый день просил Аллаха о прощении. Опьяненные победой хорезмцы направились в Хербию, где соединились с армией мамлюков под водительством эмира Бейбарса. Хасан остался в Иерусалиме. А вечером, оцепенело блуждая по разоренному городу, он встретил Эврара. И капеллан объяснил ему, в чем смысл жизни.

Возвращаясь на Запад, Эврар взял с собой Хасана. Затем научил бывшего хорезмского воина, сарацина, как можно изменить мир. Хасан всем существом был предан «Анима Темпли». Выполнял любые задания. Собирал нужные сведения, добывал документы, разгадывал тайны. Всегда в пути, всегда в тени, ночевал где придется. Если надо, в конюшне, а то и в поле. И лишь иногда вдруг задумывался: а наверное, неплохо иметь хотя бы вот такую комнату, принадлежащую только тебе. Давным-давно в Сирии у него была женщина. Может быть, есть и дети, которых он никогда не видел. Хасан так и не понял, от какой жизни тогда отказался.

Дверь отворилась. Вошел Эврар с кувшином.

— Чертовы слуги вместо гасконского вина пытались налить какой-то мочи.

Хасан заметил, что капеллан повеселел. Его движения стали резкими, стремительными.

— Что-то случилось?

Эврар скривил губы в улыбке:

— Мне пришла в голову интересная мысль.

Королевский дворец, Париж

27 октября 1266 года

Присев на кровати, Элвин оглядела пустую опочивальню, которую делила с горничной по имени Мария, и вытащила из кармана находку. Подняла повыше, чтобы полюбоваться на полном свету блестящей кремовой поверхностью. Она нашла эту жемчужину сегодня утром, когда прислуживала королеве. Драгоценный шарик закатился в желоб между плитками пола в спальне. Видно, оторвался от платья. Пока королева вертелась перед серебряным зеркалом, придирчиво рассматривая устроенное Элвин сложное переплетение локонов, та незаметно подобрала жемчужину. Она не считала это воровством, помилуй Боже! На платье из венецианской парчи было нашито больше сотни точно таких же жемчужин. Отсутствие одной никто не заметит.

Под кроватью у Элвин стояла длинная деревянная шкатулка, украшенная серебряными цветами. Она увидела ее на рынке год назад и очень захотела купить. Копила деньги два месяца, наведывалась к торговцу, беспокоилась, на месте ли шкатулка. Это была единственная роскошная вещь, какую Элвин себе позволила. Все остальные деньги откладывались для путешествия на Святую землю. Страсть, возникшая еще в детстве, так и не угасла. Девушка как завороженная слушала рассказы аристократов, побывавших на Святой земле. Они, разумеется, беседовали с королевой, но Элвин при разговорах присутствовала. Никто из слуг не понимал этого. Ведь речь шла не о паломничестве. Тогда что же, спрашивается, ей там делать? Элвин не могла объяснить словами. Просто некая сила внутри упорно тянула ее на Восток. В это время года, когда башни дворца окутывал холодный туман, тяга становилась особенно сильной.

Она достала шкатулку, сняла с шеи цепочку с маленьким ключиком. Мягкий щелчок, и крышка плавно поднялась. Внутри имелось несколько отделений. Торговец сказал, что шкатулка предназначена для специй, но Элвин хранила здесь свои сокровища: малиновую ленту со свадебного платья подруги-горничной, перо белой голубки, найденное в дворцовом саду, старинную золотую монету, вытащенную из грязи на берегу реки. В другом отделении лежал завернутый в лоскуток синей материи высушенный цветок жасмина. Подарок Уилла. Сокровища Элвин представляли ценность только для нее одной. Жемчужина станет исключением, но ей трудно было от нее отказаться.

Еще ребенком в Поуисе она собрала похожую коллекцию, но попроще. Для каждого предмета придумала романтическую историю. Камешек в голубую крапинку являлся даром дочери султана отважному рыцарю. Обточенная водой красивая деревяшка оторвалась от кормы корабля, разбившегося у берегов Аравии. Коллекция скрашивала унылую жизнь, помогала скоротать долгие зимние вечера, когда единственными звуками в доме оставались завывания ветра за окном. Прошли годы, она покинула Поуис, ее жизнь изменилась, но пристрастие к «сокровищам» осталось.

Элвин положила жемчужину рядом с золотой монетой, заперла шкатулку, запихнула под кровать. Только начала надевать на шею цепочку, как дверь распахнулась и в опочивальню вбежала раскрасневшаяся Мария, невысокая светловолосая девушка примерно шестнадцати лет.

— Вот ты где! А я тебя всюду ищу.

— Что случилось? — Элвин опустила цепочку под платье.

— Там человек стоит у ворот для слуг, хочет тебя видеть. — Мария заулыбалась. — Мальчик-посыльный сказал, что он из Темпла.

— Из Темпла? — Элвин развязала передник. — Ты уверена?

— Да. — Мария хихикнула. Взяла у нее передник, аккуратно положила на кровать. — Это твой кавалер?

— Не знаю, — ответила Элвин, расправляя платье цвета слоновой кости.

— Расскажи, чего таишься. — Мария схватила Элвин за руки. — Собираешься замуж, да?

— Не скажу. — Элвин засмеялась.

Мария отпустила ее руки и притворно надулась:

— А я тогда не расскажу тебе свой секрет.

Элвин молча улыбалась.

Мария вздохнула и села на кровать.

— Ладно, расскажу, хотя ты и не заслуживаешь. — Ее глаза заблестели. — Во дворце трубадур.

— Ты его видела? — Вместе со всей королевской челядью Элвин с большим интересом ожидала прибытия знаменитого Пьера де Понт-Экве.

— Видела. И он совсем не похож на дьявола, как говорили некоторые. Очень даже приятной наружности.

— У тебя все мужчины приятной наружности.

— Да, — искренне призналась Мария. — Но это глаза ищут разнообразия, а сердце желает единственного мужчину.

Элвин знала, о ком идет речь. Мария прикипела сердцем к подручному повара, жгучему брюнету Району из Галисии. Он об этом, кажется, пока не догадывался.

— Как же нам повезло! — Мария откинулась на подушку. — Мы увидим представление.

Элвин кивнула. Представление состоится через пять дней, и королева разрешила присутствовать на нем четырем своим горничным, включая Элвин и Марию. Правда, они будут скрыты тяжелой драпировкой, прикрывающей вход для слуг в боковой части большого зала, но это не важно.

Она поправила чепец.

— Как я выгляжу?

— Как девушка из стихов, которые ты мне читала. Очень красивая.

— Я пошла. — Элвин направилась к двери.

— Передай своему милому привет! — крикнула вслед Мария.

Элвин миновала повара с корзинкой овощей, двух дворцовых стражников в алых ливреях и вышла через ворота для слуг в вымощенный плитками проход. В одну сторону он вел к главным улицам, в другую — к реке. Интересно, почему Уилл пришел без предупреждения? На него это не похоже. Может, наконец решил признаться в чувствах? Размышляя подобным образом, Элвин направилась к реке. Вода у берега была сплошь покрыта листьями, сорванными с деревьев во время недавнего ненастья. Под дубом стоял одетый в черное старик, смотрел на реку. Элвин осмотрелась. Уилла нигде видно не было.

— Элвин.

Она повернулась и увидела, что старик направляется к ней. Ее сердце встрепенулось. Перед ней стоял наставник Уилла Эврар де Труа.

Таверна «Семь звезд», Париж

27 октября 1266 года

Адель осторожно пролистала ветхие пергаментные листы лечебника. Нашла нужный, проследила пальцем по списку составных частей снадобья. В небольшом очаге тлели поленья. Стоявший в комнате серый туман щипал глаза. Видно, где-то засорился дымоход. Из окна сквозь дырявую штору сочился грязный свет. С улицы доносился скрип повозок, храп лошадей. Перекрикивались люди, лаяли собаки, пронзительно кричали младенцы.

Сзади подошел Гарин.

— Пошли в постель.

Он прижался к ней, пробежал ладонями по прохладным полумесяцам грудей. Руки заскользили дальше вниз, к животу. Адель не оглядываясь поймала их.

— Мне нужно приготовить настойки. Иначе завтра на рынке нечем будет торговать.