— Что случилось?

— Я уезжаю.

И Элвин рассказала о планах Овейна.

— Ну и что? — проронил он, когда она закончила.

Его ответ девочку рассердил.

— Конечно, для тебя все ерунда. Не тебе выходить замуж за урода старика!

— Жаль твою умершую няню, но… может быть, в Бате будет хорошо.

Избегая его взгляда, Элвин вытерла рукавом слезы. Ее тон смягчился.

— Я не хочу ехать в Бат. — Она горько рассмеялась. — Теперь уже мне никогда не увидеть Святую землю.

— Ты хочешь совершить паломничество? — удивился Уилл.

— Не паломничество. — Она повернулась к нему, расправила полы плаща. — В нашей деревне жил один человек, побывавший на Святой земле. Он рассказывал про города с замками и башнями из чистого золота, а море там такое синее, что больно смотреть. Он рассказывал про места, где никогда не идет дождь. А у нас в Поуисе всегда дождь. — Элвин мечтательно прикрыла глаза. — Я очень хочу увидеть Святую землю. С тех пор только об этом и мечтаю. Если бы я осталась в Поуисе, то моя мать уже, наверное, сосватала бы меня какому-нибудь крестьянину. Я бы кормила свиней, рожала детей и никогда ничего не увидела дальше ближайшего поля. Там осталась подружка, моя ровесница, ее обручили с человеком на двадцать лет старше. Я думаю, она уже замужем и скребет полы. Похожая судьба ждет и меня. — Элвин поднялась, запахнула плащ. — А я хочу путешествовать, увидеть разные страны. Да лучше умереть, чем стать такой, как моя мать. И не говори, — добавила она горячо, — что путешествовать имеют право только мужчины. На Святую землю отбыли много женщин и девушек тоже. Няня рассказывала о Крестовом походе детей. [12]

— Крестовый поход детей не в счет. Они дошли только до Марселя, где их всех продали в рабство. Но я тебя понимаю. Если бы мог, я тоже отправился бы туда прямо завтра. Поверь, пошел бы даже пешком.

— На войну?

— Нет.

— Тогда зачем же?

Уилл вздохнул.

— Хочу увидеться с отцом.

— Значит, я была права, когда сказала, что ты скучаешь по нему.

Уилл встал.

— Может, тебе еще удастся повидать Святую землю. Ведь Овейн сказал, что ты пробудешь в Бате только год.

— Ты думаешь, муж позволит мне поехать? — Она вздохнула. — Я буду заниматься детьми и печь хлеб. Этим занимаются жены, верно? Это их обязанность.

— Не всегда, — нерешительно проговорил Уилл.

— Нет? Разве твоя мать этого не делала?

— Я только говорю, — ответил Уилл, — что человеку не дано знать свое будущее. — Он бросил взгляд на проходивших мимо сержантов, глазевших на Элвин. — Мне нужно идти.

— Рада была встретить тебя снова, Уилл Кемпбелл.

Через пару шагов он оглянулся:

— Мужчина сам хозяин своей судьбы. Так говорит Овейн. Может быть, женщина тоже?

— Да, — ответила Элвин со слабой улыбкой. — Может быть.

Онфлер, Нормандия

22 октября 1260 года

«Терпеливый» самоотверженно боролся с высокими волнами. Треугольные паруса раздувал ветер. Сквозь водяные брызги едва виднелся бушприт. Матросы выкрикивали друг другу команды капитана, передавая их по цепочке. Капитан, конечно, был тамплиер. В команде состояли еще пять рыцарей и матросы — сержанты или наемники.

Уилл стоял у борта, подняв глаза к безоблачному лазурному небу. Давал им отдохнуть. До этого он долго вглядывался в горизонт. Ему доводилось плавать на барках по Темзе, но другое дело — морское путешествие. Бесконечное голубое пространство охватывает со всех сторон, куда ни повернешься. Уилл испытывал ощущение полета. Рядом сержант с пепельным лицом перегнулся через борт. Его жестоко рвало.

Уилл отвернулся от неприятного зрелища и остановил взгляд на человеке, сидевшем над ним, на юте, свесив вниз длинные ноги. Капюшон закутанного в серый плащ незнакомца при ярком солнце не мог скрыть лицо. Виднелись глаза чернее сажи, волосы и борода, черные как вороново крыло, блестящая кожа цвета красного дерева. Странник интересовал не только Уилла. За ним внимательно наблюдали и два других сержанта. Вчера Уилл случайно услышал, как они обсуждали этого человека.

— Он, наверное, из Генуи, — негромко произнес один, — или из Пизы. Не могу понять, как он сюда попал? Слышал, как один рыцарь назвал другого слугой сэра Жака.

— Нет, — пробормотал второй сержант, сурово поглядывая на человека в сером плаще, — он не из Итальянских республик. Я думаю, он сарацин.

Первый сержант перекрестился и положил руку на рукоять меча.

Незнакомец вдруг поймал взгляд Уилла и улыбнулся. Уилл притворился, как будто что-то разглядывает в воде. Когда он снова поднял глаза на странного человека, тот задумчиво смотрел на море. Неужели сарацин? Неужели такое возможно, чтобы на борту корабля Темпла находился Божий враг? Уилл подумал о незнакомом акценте этого человека, вспомнил о письме, найденном в рыцарских покоях, и засомневался.

Ему не терпелось разделить с кем-то свою тревогу, и он поискал глазами Гарина. Тот сидел один на корме. Опухоль на лице слегка спала, но правый глаз по-прежнему оставался частично закрытым. Уилл собрался уже перебраться к нему, но передумал. Сел на скамью рядом с мешком, где лежали его вещи, запасная туника, рейтузы и фальчион. Вытянул ноги. В последние дни он несколько раз пытался поговорить с Гарином, но тот отвечал ему со странным удручающим безразличием. И Уилл решил подождать, когда Гарин сам подойдет к нему.

Дверь в кабину капитана была открыта. Вокруг стола сидели десять рыцарей. Обедали, запивая еду вином. Рядом со стулом Овейна виднелся большой черный сундук с золотым королевским гербом. Наверное, там лежат те самые драгоценности. Королева Элеонора со свитой расположились в смежной каюте, с окнами, задрапированными алым шелком.

Когда корабль вошел в устье Темзы, на палубе появилась королева с двумя служанками. Ее темно-каштановые волосы прятались под кружевным чепцом, лишь несколько выбившихся прядей развевались рядом с изящным носом. На малиновом шелковом платье красовалась вышитая золотом лилия, символ Французского королевства. Элеонора, рожденная в Провансе, была сестрой Маргариты, жены короля Людовика IX.

Пока корабль огибал восточную оконечность Англии, она беспокойно вглядывалась в линию горизонта и вскоре исчезла в своей каюте. Время от времени оттуда доносились мягкие мелодичные звуки арфы.

Уилл откинул голову и закрыл глаза.

Его разбудили крики чаек. Он зевнул, чувствуя на губах соль. Солнце в небе уже стояло низко, в море отражалось пурпурное подбрюшье облаков. Корабль приближался к земле. Зеленая береговая лента медленно преображалась, и вскоре стали видны низкие округлые холмы и отвесные белые утесы. Уилл был разочарован. Он думал, Французское королевство необыкновенное, а зеленые поля и усыпанный камешками берег выглядели так же, как и в Англии. Галера обогнула узкий полуостров, похожий на указующий в море перст, и вошла в устье реки. Из разговоров команды Уилл понял, что они прибыли в Онфлер.

Холмы отступили, дав место небольшому порту, примостившемуся в маленькой укрытой бухте справа по борту. За причалами виднелась оживленная рыночная площадь. Лица людей золотило вечернее солнце. Конюшни за рынком в изобилии украшали флаги. Над водой плыли звуки музыки, смех, речь на непонятном языке. Борт галеры терся о причал. Уилл поднял свой мешок, встал поустойчивее. Жак и человек в сером тихо разговаривали. Уилл прислушался, но они вскоре замолкли.

— Привет, брат! — крикнул Овейн, обращаясь к стоящему на пристани невысокому дородному человеку с тонзурой и роскошной бородой. На нем была черная сутана брата-капеллана ордена тамплиеров.

Он поднял руку, приветствуя Овейна:

— Pax tecum. [13]

Овейн спустился по сходням.

— Ex cum spiritu tuo. [14]Значит, вы нас ждали?