Хасан убрал кинжал в ножны. Полез в мешок. Уилл стоял, не смея пошевелиться.

— Вот. — Хасан показал хлеб. — Вот чем я занимался. Покупал еду. — Он сунул хлеб обратно в мешок. Посмотрел на Уилла, теперь без улыбки. — Возвращайся на корабль. Ты, я вижу, храбрый мальчик, но здесь лучше поберечься.

Не сводя глаз с Хасана, Уилл попятился от стены, затем развернулся и скованно пошел по переулку. Сердце в груди бешено колотилось. Достигнув конца, он быстро оглянулся, увидел Хасана, глядящего ему вслед, и рванул к пристани, по пути столкнувшись с человеком в черном. Тот сердито выругался и поправил белую маску, изображающую человеческий череп.

«Терпеливый» ушел. Вместо него на причале зияла тьма. Уилл поднял случайно оставленную клеть и понес к «Опиникусу». Ему дважды пришлось останавливаться, чтобы перевести дух. Ноги продолжали подрагивать. Теперь он понял, что сражаться с ровесниками затупленным мечом — это одно, а когда тебе к горлу приставляют кинжал — совсем другое.

Наставленные по бортам «Опиникуса» факелы освещали палубу и причал внизу. Гарин втаскивал сундук в отсек, где находились вещи королевы.

Овейн увидел Уилла. Поднял мешок.

— Сержант! Это твой?

— Да, сэр, — ответил Уилл, ставя клеть на пол.

Овейн кинул ему мешок.

— Не оставляй где попало. А то его чуть не положили с вещами королевы. Вряд ли ее величеству понравятся твои рейтузы.

Овейн приказал двум сержантам на причале поднять по сходням тяжелый на вид сундук. Уилл мучился, стоит ли рассказать о Хасане наставнику. Ведь сарацин вооружен и явно опасен. Но если Хасан — приятель Жака, тогда, может быть, Овейн знает, что он сарацин? А письмо, прочитанное в рыцарских покоях? Может, оно имеет отношение к Хасану?

Краем глаза Уилл поймал едва уловимое движение. Кто-то одетый в темное, стараясь держаться в тени, крался мимо выстроившихся вдоль пристани деревянных домов. Различались лишь слабые очертания. Стоящий на носу «Опиникуса» рыцарь посмотрел в сторону домов, и этот кто-то притаился за штабелем плетеных ловушек для угрей. Рыцарь отвернулся, и он двинулся снова. Уилл быстро спустился по сходням. Позади раздались стук, крики, ругань.

— Осторожнее, черт возьми! — рявкнул Овейн.

Очертания фигуры прячущегося показались смутно знакомыми. И Уилл вспомнил. Это же служанка королевы с сундучком, прибывшая на «Терпеливом».

Уилл загородил ей дорогу. Она остановилась.

— Зачем ты туда идешь?

Девушка попятилась. Он последовал за ней.

— Тебя послала королева?

Она продолжала пятиться, пока не уперлась в кучу запутанных сетей. Потеряв равновесие, покачнулась и упала. Капюшон сполз с головы. Сердце Уилла бешено забилось. Это же Элвин. Он узнал ее дивные волосы. В этот момент на сходнях что-то громко стукнуло, раздались выкрики, затем всплеск. Одна из досок, видимо, неровно поставленная, перевернулась, и два сержанта полетели в воду вместе с сундуком. Овейн кричал, чтобы они не дали сундуку утонуть. Уилл постоял несколько секунд как вкопанный, затем рванулся к Элвин. Она, всхлипывая, пыталась выпутаться из сетей. Уилл опустился на колени, быстро освободил.

— Элвин. Как ты… — он взял девочку за руку, — как ты здесь оказалась?

Племянница Овейна побледнела и задрожала. Синий плащ распахнулся, открыв темное пятно внизу на платье.

— Кровь? — пробормотал Уилл, пытаясь рассмотреть. — Ты поранилась?

— Нет, — буркнула она, отталкивая его руку и плотно запахивая плащ. — Это не… кровь. Мне просто нездоровится. — Она с усилием поднялась на ноги.

Овейн на палубе продолжал распекать сержантов, плывших к причалу, толкая перед собой сундук. Матрос кинул им веревку.

— Как ты попала на корабль? — спросил Уилл.

— Вчера вечером спряталась в трюме. Стражники не заметили. — Элвин сделала страдальческое лицо. — Но эта вонь. Там было так ужасно… даже казалось, что я умираю. — Она посмотрела на сходни, где Овейн, встав на колени, пытался дотянуться до наполовину погруженного в воду сундука. — Теперь дядя не сможет отправить меня в Ват. Если не возьмет с собой, я останусь здесь и доберусь до Парижа сама.

— Да ты… — восхитился Уилл и замолк.

На причале появилась группа одетых в черное людей. На лицах зловеще поблескивали белые маски-черепа. Через пару секунд они, как по команде, ринулись к «Опиникусу», с шумом выхватывая по дороге мечи.

Рыцари на корабле приготовились их встретить. Двое в черном кинулись к Овейну. Он развернулся, рванул меч. Элвин вскрикнула. Уилл с ужасом увидел, что меч Овейна застрял в ножнах. Заминка длилась несколько ужасных секунд, но Овейн все же успел. Началась схватка, зазвенела сталь. Упавшие в воду сержанты бросили сундук и, как только вылезли на сходни, тут же выхватили мечи. Одному не повезло. Он сразу попал под удар разбойника и со стоном опрокинулся в реку. Вскоре стон оборвался, несчастный скрылся под водой.

— Драгоценности! — зарычал Овейн, почти напополам разрубая первого злодея. — Защищайте драгоценности! — Второй разбойник наступал. Они с остервенением скрестили клинки.

Теперь на «Опиникус» уже пробралась вся группа в черном. Уилл насчитал шестнадцать человек. Одни взбежали по сходням, другие перелезли через низкие борта. Вместе с рыцарями на палубе сражались два матроса и три сержанта. С остальными безоружные разбойники легко расправились. Троих убили в первую же минуту. Жак сосредоточенно орудовал мечом, сражаясь с двумя. Гарин с ужасом наблюдал за дядей, прижавшись к двери каюты. Один рыцарь пропустил прямой удар и полетел за борт. Овейн одолел второго нападавшего, а потом вместе с рыцарем и сержантом уничтожил еще троих. Безоружный Уилл ринулся помочь товарищам, но остановился, осознав свою беспомощность.

Элвин крепко схватила его руку:

— Что делать, Уилл? Что же нам делать?

На палубе Овейн отступал под напором разбойника гигантского роста. Он сделал ложный выпад, развернулся и отсек ему руку с оружием, а следом вонзил в спину меч. Жак расправился с двумя и теперь сражался с третьим. Вот упал замертво еще один рыцарь, затем двое нападавших. Один из безоружных матросов схватил факел и начал размахивать им как мечом. Но разбойнику массивного сложения все же удалось прорваться в каюту, где стоял сундучок с драгоценностями. Он убил бросившегося ему навстречу сержанта и скрылся внутри. И тут Уилл вспомнил о своем мешке, лежавшем рядом у сетей. Он быстро его развязал, выхватил фальчион и побежал к судну.

— Не надо! — крикнула вслед Элвин. — Уилл!

Он легко взбежал по сходням. Увернулся от удара разбойника, только что убившего еще одного сержанта. Отступил назад, отбил удар, но разбойник наседал. Здоровенный громила, на голову выше и в два раза шире в плечах. Уилл успел отбить еще один мощнейший удар, чуть не выбивший из руки фальчион. Стиснул зубы, крепко сжал рукоять. Разбойник теснил его все ближе к борту, каждый удар оказывался сильнее предыдущего. Для Уилла все вокруг перестало существовать, остался лишь монстр, целивший ему мечом в грудь и живот. Он все же не дал прижать себя к борту, как-то вывернулся в самый последний момент, пригнулся. Меч врага просвистел в нескольких дюймах над головой.

Палубу завалило мертвыми телами. Совсем не похоже на турнирное поле. Ноги скользили не по грязи, а по крови. Сделав выпад, противник не останавливал клинок. И мечи были не деревянными и не затупленными. Уилл не сомневался в скорой смерти.

Разбойник наступал нарочито медленно, почти лениво. Сил отбивать удары уже не осталось. От конца Уилла отделяли считанные секунды. Он отступил еще и, поскользнувшись в луже крови, повалился на спину. Разбойник занес над ним клинок и… вдруг выпучил глаза. Из его живота торчало острие меча. На Уилла полилась кровь. Его почему-то испугало, что она горячая. Подросток перекатился вбок, и тело гиганта рухнуло на палубу. Сзади стоял Хасан, держа в руке окровавленный меч.

Тем временем Овейна загнали в угол двое разбойников в черном. Хасан ринулся к нему. Сразил одного, Овейн другого. Но еще двое уже вытаскивали из каюты сундучок с королевскими драгоценностями. Остальные, человек шесть, расчищали ему путь. Одного убил Жак, другого сражавшийся рядом Хасан, но двоим с сундучком удалось быстро спуститься по сходням.