Это настолько важно? Он знает ее всего около двух недель. Этого недостаточно, чтобы узнать ее хорошо или полюбить. Если он уедет, все забудется. Его не должно это беспокоить, но беспокоило. Ему нравилось ее общество, даже когда она злилась, если он делал что-нибудь не так.

Он украдкой взглянул на нее. Она смотрела на сцену, поглощенная спектаклем. Его опера совершенно не занимала. Музыка казалась ему слишком надоедливой, так что он погрузился в свои мысли.

Зеленое платье, которое было на ней этим вечером, подчеркивало цвет ее глаз. Низко открытый лиф позволял видеть прекрасные округлости грудей, и ему пришлось подавлять внезапно вспыхнувшее желание. Он снова хотел ее. Только на этот раз ему захотелось сорвать с нее всю одежду и обнаженной уложить на свою мягкую постель.

В антракте дверь в их ложу открылась, и лакей доложил о первом посетителе:

– Лорд Хэмптон, ваша светлость.

Вошел и поклонился голубоглазый молодой человек с черными как смоль волосами.

– Ваша светлость, для меня большая честь познакомиться с вами.

– Рад познакомиться Хэмптон. – Уилл заметил, что молодой человек не отрывал взгляда от Люси. – Это моя кузина, леди Элизабет, – сказал он, бросив взгляд на Элизабет. – И мои сестры, Элли…

– Элинор и Люсия, – договорила за него Элизабет, многозначительно посмотрев на него.

– Вы можете называть меня Люси, – сказала Люси.

Элизабет мысленно застонала от отчаяния.

– Леди Люсия, это большая честь для меня, – сказал Хэмптон, поднеся ее руку к губам. – Рад познакомиться с вами, леди Элинор.

Элли казалась немного огорченной тем, что Хэмптон больше заинтересовался Люси. Но через пять минут у нее уже не было причин огорчаться, потому что ложа заполнилась молодыми людьми, искавшими и ее внимания.

Уилл заметил недовольство Элизабет и недоумевал, чем оно вызвано. Наклонившись к ней, он осведомился, как она себя чувствует.

– Прекрасно! – выпалила она.

О, разумеется, любая женщина, отвечающая подобным образом, прекрасна, подумал он с сарказмом.

– Вам что-то не нравится?

– Совсем нет! – Она встала и прошла через толпу к двери.

Поскольку он не мог оставить сестер одних со всеми этими молодыми щеголями, он был вынужден остальные десять мучительных минут провести без общества Элизабет.

Элизабет прислонилась к стене, чтобы отдышаться, в ложе у нее появилось чувство, что она вот-вот задохнется. Она притворщица. С тех пор как ее отец заявил, что она не его дочь, она считала себя обманщицей. Сегодня, наблюдая, как все эти молодые люди наводнили ложу, чтобы побеседовать с Элли и Люси, это болезненное ощущение вернулось.

Ей хотелось быть истинной леди Элизабет.

И стать ею она могла, только выйдя замуж за Уилла и став герцогиней. Но она никогда не пойдет на это. В первые два сезона она могла выбирать из многих титулованных молодых людей, которые женились бы на ней, чтобы оказаться в родстве с герцогом. Ей нужно было нечто большее, чем титул. Ей хотелось любви.

Она видела, как живут родители Дженнетт, как любят друг друга, несмотря на значительную разницу в возрасте. Вот к чему она стремилась. Элизабет хотела любви, хотела настоящей любви, хотела, чтобы муж был ей верен.

Она не сомневалась в том, что такая любовь существует.

– Элизабет, вы нездоровы?

Элизабет очнулась и увидела перед собой своего кузена Ричарда, который смотрел на нее с озабоченным видом.

– Я здорова. В ложе оказалось слишком много молодых людей, жаждущих быть представленными сестрам герцога. Мне захотелось выйти на воздух.

– Так вам нехорошо? – спросил Ричард, еще больше обеспокоившись.

– Совсем немного. Сейчас все прошло, и я могу вернуться в ложу.

Ричард подал ей руку:

– Позвольте мне проводить вас.

– Спасибо, Ричард. – Может быть, теперь, когда Уилл был здесь, Ричард отказался от мысли стать герцогом.

– Вы должны больше заботиться о себе, Элизабет. Вы не хотите выйти замуж?

– Замуж? Вы же знаете, Ричард, что у меня очень маленькое приданое. Кто захочет на мне жениться?

– Должен же быть кто-то, кто вас интересует, – сказал Ричард.

Элизабет почувствовала, что краснеет.

– Нет, никто…

Ричард вернулся на свое место рядом с Кэролайн.

– Ну? – спросила Кэролайн.

– Мы не можем обсуждать это здесь.

– Тогда мы немедленно уезжаем, – заявила Кэролайн.

– Едем.

Они выскользнули со своих мест и нетерпеливо дожидались, пока подъедет их карета. Едва они сели в карету, Кэролайн спросила:

– Что случилось?

– Элизабет стояла у стены недалеко от ложи и держалась руками за живот.

– Почему?- спросила Кэролайн.

– Она сказала, что ей нужен воздух, потому что в ложу набилось полно молодых людей, желающих быть представленными сестрам герцога.

Кэролайн кивнула:

– Ну, это вполне возможно. Ложи тесные.

– Да, – протянул Ричард.

– Но ты ей не веришь? – Брови Кэролайн сошлись на переносице.

– Не знаю почему, но я подумал, что она имеет в виду нечто большее.

– Ты же не хочешь сказать…

Ричард кивнул:

– Она была бледной, руки держала на животе.

– Это невозможно. Он здесь всего две недели. – Кэролайн помолчала, кусая губу. – Она не может знать наверняка.

– Может быть, она и не знает. Даже не подозревает.

– Нельзя допустить, чтобы это произошло, – сказала Кэролайн.

Ричард покачал головой. Эта идея была ненавистна ему еще больше, чем любая другая, когда-либо исходившая от его жены.

– Давай подождем.

– Да? Пока беременность не станет явной и на ее пальце не окажется кольцо? – Кэролайн зло уставилась на него. – Этому надо положить конец.

– Кэролайн, это нечестно.

Кэролайн рассмеялась:

– Нечестно? А позволить этому выскочке из колонии стать герцогом?

– Мы оба знаем, что это не в наших силах.

– Не в наших силах?! Она почти визжала. – Ваши предки были близнецами. Насколько нам известно, их отец мог ошибиться, определяя, кто из близнецов является младшим, и тогда ты мог бы стать законным герцогом.

Ричард покачал головой. Она никогда не откажется от попыток стать герцогиней или увидеть герцогом одного из своих детей. Он сомневался, что ее хоть в какой-либо мере интересовало его мнение.

– Кэролайн, близнецы были помечены, так что ошибки быть не могло.

– Помечены?

– На попках сделали небольшие порезы. Так что в том, кто есть кто, сомнений не было.

– Это ничего не значит. Ты заслуживаешь того, чтобы стать герцогом, – настаивала Кэролайн.

Ричарду захотелось броситься на жену и задушить ее. Но он не мог. Он знал, что погиб. Что бы он ни сказал, Кэролайн будет поступать так, как ей заблагорассудится. Так продолжалось все последние пять лет.

– Хорошо, Кэролайн. Поступай как знаешь.

На следующее утро Элизабет сняла еще одну книгу с полки в кабинете Уилла. Она пролистала ее в поисках чего-либо, что могло бы дать ключ к тому, где искать дневник ее матери. Уилл еще не пришел, и она наслаждалась покоем. У детей были уроки, так что она впервые с тех пор, как в доме появился Уилл, оказалась в кабинете одна.

Поставив книгу на место, она потянулась за другой. Это оказался томик Байрона. Вспомнив о том, как ее мать любила поэзию, она осторожно переворачивала страницы в надежде обнаружить что-нибудь, представляющее для нее интерес. Но кроме маленькой высушенной фиалки вложенной в середину книги, там ничего не было.

– Как идет охота?

Элизабет обернулась, увидела Уилла и вздохнула. Лучи утреннего солнца упали на его каштановые волосы, придав им рыжеватый оттенок. Черный сюртук обтягивал широкие плечи. До чего же он красив! Проклятие! Ей надо держать себя в руках.

– Пока неудачно, – ответила Элизабет.

– Хорошо, позвольте мне начать отсюда. – Уилл встал у другого конца полки. – Так что именно мы ищем?

– Дневник. Или клочок бумаги, на котором указано, где что-то спрятано. Или, может быть, упоминание о потайном ящике или тайнике за панелями.