– Она сказала это в присутствии других?

– Она пыталась защитить Бэннинга от обвинений со стороны одной глупой женщины. Эйвис думала, что на террасе их трое. – Элизабет не удержалась от смешка.

– А оказалось, что их больше? – Элизабет кивнула.

– Человек двадцать, включая сестру и мать Бэннинга.

– И сейчас они счастливо женаты? – Теперь, когда они с Эбигейл расстались, он думал о том, появится ли у него снова желание жениться. Его отец страстно любил обеих своих жен. Уилл хотел, чтобы у него тоже была любящая жена.

– Да. Она ждет ребенка, он должен появиться на свет через несколько месяцев.

– А вторая ваша подруга? – спросил он, поудобнее устраиваясь в кресле. Это был их первый настоящий разговор, не связанный с изучением этикета или социальных рангов.

– Сестра Бэннинга, Дженнетт. Но на самом деле с коварством общества столкнулся ее муж. Он убил прежнего жениха Дженнетт – это был несчастный случай. Общество отвергло его, даже когда он унаследовал титул своего отца. Никто не хотел видеть бедного графа с репутацией убийцы, женихом своей дочери.

– Однако Дженнетт все же вышла за него замуж?

– Они полюбили друг друга, когда она пыталась помочь ему найти жену, – со вздохом сказала она.

– Элизабет,- мягко начал он, – почему вы не замужем?

Она моргнула и уставилась на него.

– Что?

– Вы не похожи на женщину, которая хочет остаться в старых девах. Вы очень хороши собой…

– Нет, совсем нет.

– Это так, и не прерывайте меня, когда я говорю вам комплименты. Вы – образец женщины, которую каждый мужчина хотел бы видеть своей женой, – у вас есть красота, семья, деньги.

Она побледнела.

Проклятие. Он, должно быть, задел за живое. Может быть, она была помолвлена, а потом что-то произошло.

– Извините. Я коснулся личного.

Элизабет отвела взгляд.

– Я просто не встретила подходящего мужчину. Когда я начала выезжать в свет, мужчины ухаживали за мной, зная связи моей семьи и предполагаемое наследство.

Уилл нахмурился. Он смотрел книги и знал, что у нее почти ничего нет. Он даже подумывал о том, чтобы увеличить ей содержание, у нее явно не хватало средств.

– Став старше, я поняла, что мне нужно нечто большее, чем мужчина, который хочет меня из-за денег герцога, – добавила она.

Деньги герцога. Не деньги ее отца.

Она не в первый раз называла отца герцогом. Он должен был быть очень жестким человеком, если она так воспринимала его. Отец Уилла немного рассказал ему о своей семье, но ничего хорошего в его рассказах не было.

Надо было вернуться к тому, с чего он начал. Он усмехнулся:

– Ну, я полагаю, прежде всего надо решить, могу я уже предстать перед обществом или нет. И ответ – да. Так что мы оба принимаем приглашение леди Кантуэлл.

– Очень хорошо, положим его в стопку принятых, – сказала Элизабет, передавая ему приглашение.

Они быстро просмотрели остальные бумаги. Часть приглашений они решили принять, часть отклонить. Это занятие заняло много времени.

– Перейдем к истории семьи? – спросил он.

– Я постараюсь. Достаточно подробная генеалогия имеется в семейной библии, а она хранится в Кендале. И, Уилл слушал, как она рассказывала ему о первом герцоге Кендале, которому земли и титул были пожалованы королем Эдвардом III. Слушая, он внимательно наблюдал за ее лицом. Когда она рассказывала об их общих предках, ее глаза светились, как изумруды. Она была очаровательна и, видимо, трепетно относилась к истории семьи.

Но, слушая ее, он раздумывал о своей жизни. Единственное, что имело для него смысл, – это возвращение в Америку. Может быть, вернувшись, он обнаружит, что Эбигейл не вышла замуж и готова стать его женой. Может быть, он сумеет убедить ее не поддаваться влиянию отца. Но чем больше он думал о ней, тем меньше хотел ее.

– Не пора ли нам закончить на сегодня? – послышался нежный голосок Элизабет. Он взглянул на часы – было всего десять.

– Вы хотите лечь спать?

Она улыбнулась:

– Вы сидели с закрытыми глазами, и я решила, что утомила вас своими рассказами.

– Простите, я просто задумался. Ваши рассказы не утомили меня, напротив, я нахожу их увлекательными. Расскажите мне, в каком родстве мы состоим.

– Как я уже упоминала, судьба не благословила семью многими наследниками мужского пола. Считалось удачей, если у принадлежащих к ней мужчин оказывалось двое доживших до зрелого возраста сыновей. Пятый герцог, казалось бы, стал исключением. У него было три сына, Роберт и близнецы, Уильям и Генри, появившиеся на свет за пять лет брака, причем старшим был Роберт. Уильям и Генри получили приличное наследство, и каждый пошел своей дорогой.

– Как в эту картину вписывается наш дорогой кузен Ричард? – спросил Уилл.

– Он потомок Генри, считавшегося третьим сыном, тогда как вы ведете свое происхождение от Уильяма, в честь которого, как я полагаю, вас и назвали. Вот почему вы на законных основаниях унаследовали титул герцога.

Он не будет разочаровывать ее, открыв, что его мать назвала его так в честь деда с материнской стороны.

– Так что я являюсь десятым герцогом Кендалом, правильно? – спросил он.

– Да. Это очень важная часть родословной.

– Полагаю, что так, – сказал он, не уверенный, что быть герцогом – это очень важно.

– Вы так не думаете? – нахмурилась она.

– Я не сомневаюсь, что несколько сотен лет назад иметь вассала, преданного королю и управляющего большой территорией, было очень важно. Это обеспечивало порядок. Но сейчас? Я не вижу в этом смысла.

Элизабет буквально онемела от удивления. После того как она рассказала ему о служении королю, о браках, заключаемых в интересах герцогства, о том, насколько арендаторы зависят от милости герцога, он смеет заявлять, что все это не имеет значения? Ему это все безразлично? Как он смеет? Гнев овладел ею.

– Я не могу поверить, что вам все равно! – вскочив, крикнула она. – Люди, ваши родственники, отдавали жизнь за эту страну и ваши земли. Арендаторы других лордов умирали от голода, но не на землях герцогов Кендал. Герцоги Кендал всегда заботились о людях, работавших на них.

– Элизабет, сядьте, – сказал Уилл тоном, не терпящим возражений.

– Нет, не сяду. Английская система управления держится столетия. Герцог Кендал всегда играл в ней немалую роль, а вы сидите здесь и насмехаетесь над вашей собственной историей!

Элизабет перегнулась через стол и заглянула в его карие глаза. Оставалась одна вещь, которая беспокоила ее в этот момент.

– Теперь, когда Эбигейл выходит за другого, вы остаетесь здесь или нет?

Он сощурился.

– Вас это не касается.

– Я считаю своим долгом побеспокоиться о том, чтобы о семьях, которые до сих пор зависели от герцога, кто-нибудь продолжал заботиться.

– Я – герцог, о чем вы постоянно напоминаете мне, Элизабет. Что я буду делать и когда я буду это делать – не ваша забота.

– Пока я живу в этом доме, мой долг – защищать репутацию семьи.

– Тогда, возможно, вам пришло время покинуть этот дом.

Элизабет, оцепенев, смотрела, как Уилл вышел из кабинета. Она слышала его тяжелые шаги, когда он шел по холлу, а потом хлопнула входная дверь. Она стояла, не в силах двинуться с места.

Ее дурной нрав снова сыграл с ней злую шутку. Задать такой вопрос в тот день, когда пришло письмо от Эбигейл, ужасно. Неудивительно, что он так среагировал на него. Он попросил ее покинуть дом, потому что рассердился.

Господи! Что она наделала!

Уилл шагал по темным лондонским улицам, размышляя как выбраться из этого клубка противоречий, в который превратилась его жизнь. Он не хотел, чтобы Элизабет съехала. Она придавала устойчивость существованию всех в доме, а сейчас это было нужно ему больше всего. Ему следовало проглотить обиду и извиниться за вспышку гнева.

Он понимал, что у нее были причины вспылить, она защищала репутацию семьи. Ее достоинство. Но она не понимала, что для него это ничего не значило. Для человека, выросшего в Америке или в Канаде, происхождение не имело значения, он мог стать, кем хотел. И того же Уилл желал для своих сводных братьев.