– Я согласен, не брать Сару, Роберта и Итана, но остальным следует увидеть, как Англия обращается с теми, кто оказался внизу. Сегодня мы возьмем с собой Элли и Люси, а завтра я свожу мальчиков.

– Я полагаю, в Америке нет бедных?

– Конечно, есть. Но бедность там не такая ужасающая.

– Я вам не верю. Все большие города плодят бедноту, – заявила Элизабет. – Сейчас в Америку едет множество людей. И там они еще больше беднеют.

– Это правда, – сказал Уилл, продолжая мерить шагами комнату. Потом он вдруг остановился и повернулся к ней: – Вы когда-либо видели то, о чем я твержу?

– Я прожила в Лондоне большую часть своей жизни.

– Да, но вы когда-либо бывали в тех местах, о которых я говорю?

– Я была в Ковент-Гардене.

– А вам приходилось бывать в Уайтчепеле и Сент-Джайлзе?

Она отвела глаза.

– Конечно, нет! Их нельзя везти туда. Там везде бедность и преступления.

– Именно это им нужно увидеть, – сказал Уилл.

Она шагнула к нему и улыбнулась.

– Пожалуйста, Уилл, отмените поездку, – произнесла она самым обворожительным тоном, на какой была способна. – Вы ведь не хотите подвергнуть опасности своих сестер.

Это была очевидная попытка заигрывания, пусть и милая, но сегодня ему было не до того.

– Нет, Элизабет.

Она сделала движение, словно собиралась погладить его по щеке. Он поймал ее запястье, и она отступила.

– Я сказал – нет, – произнес он. Отпустив ее руку, он отошел.

В комнату вошли Элли и Люси.

– Уилл, мне лучше не ехать, – просительно сказала Элли. – У меня заболела голова…

– В таком случае свежий воздух пойдет тебе на пользу, – ответил Уилл.

– В тех местах воздух никак нельзя назвать свежим, – вмешалась Элизабет. – Там в воздухе висит смог из угольной пыли и испарений.

– Хватит! – Уилл в бешенстве сжал кулаки. Они все были против него.

– Я не могу дождаться, когда мы поедем, – возбужденно произнесла Люси. – Мы можем увидеть карманников или даже убийцу!

– Ой, мне становится хуже, я заболею, – прошептала Элли.

– Ты не заболеешь, – тоном, не терпящим возражений, сказал Уилл. – Карета ждет. Пора ехать.

Уилл вышел первым и подождал, пока его сестры усядутся в ландо. Элизабет взялась за протянутую ей руку, но все время неодобрительно качала головой, пока садилась. Она никогда не поймет, почему эта поездка так важна для него. Его жизнь в Америке и в Канаде не имела ничего общего с нынешней. Когда отец Уилла служил в дипломатической миссии, его жалованья едва хватало на покрытие основных расходов.

Уилл фермерствовал, чтобы обеспечить их продуктами, но в Канаде условия для занятий сельским хозяйством были хуже. Зимы были гораздо суровее, чем в Виргинии, где они жили до войны. Они никогда не голодали, но Уилл знал, что такое быть голодным.

Карета, громыхая, покатила по улице в сторону восточной части города. Знакомые места сменились улочками с неприглядными строениями и бедно одетыми людьми. Уилл смотрел в окно, отмечая, что воздух словно сгущался от дыма и копоти, по мере того как они проникали внутрь кареты.

– Уилл, мне кажется, я заболеваю, – снова попыталась остановить его Элли.

Он достаточно хорошо знал свою сестру, знал, что она никогда не болеет. Однако, взглянув на ставшее пепельным лицо Элизабет, он начал сомневаться в правильности своего поступка. Она не отрывала взгляда от сидевшей на тротуаре старой женщины, мимо которой они медленно проезжали. Люди проходили мимо, даже не взглянув на несчастную.

Возможно, она думала, что и ее может ждать такая судьба? Они никогда не возвращались к разговору, произошедшему между ними прошлой ночью. Она, видимо, думала, что он по-прежнему хочет, чтобы она съехала. Тогда как именно этого ему меньше всего хотелось. Сомертон был прав.

Он нуждался в ней.

Когда они добрались до Уайтчепела, окружающая картина стала еще мрачнее. Кучер в соответствии с инструкциями сворачивал на узенькие улочки, где бедность превышала все, что он ожидал. По улочкам бродили дети не старше его сводного брата Роберта, одетые в лохмотья. Уилл видел, как один из них обчистил карман старика.

– Уилл, что такое ломбард? – спросила Люси, когда карета замедлила ход у заведения, на котором была такая вывеска.

Уилл оглянулся на нее, потом снова повернулся к окну. Женщина очень похожая на подругу Элизабет, мисс Ситон, вышла из лавки ростовщика со слабой улыбкой на лице. Он посмотрел на Элизабет, которая не сводила с женщины глаз.

– Уилл? – напомнила о своем вопросе Люси.

– Это когда ты отдаешь что-нибудь человеку внутри, а он дает тебе за это деньги. – Уилл снова посмотрел на Элизабет. Она побледнела.

– Уилл, – начала Элли, – ты теперь герцог. Почему ты не можешь что-нибудь сделать с этим? – Она указала на улицу за окном. – Ты ведь должен иметь какое-то влияние, чтобы изменить это.

– Изменения могут происходить только с одобрения парламента, – сказала Элизабет. – Кроме того, вы не пробудете здесь достаточно долго, чтобы Уилл смог добиться каких-нибудь реальных сдвигов. На это требуется время.

– Мы ведь не уедем, Уилл? – заговорила Люси.

Уилл понял, что Люси, а возможно, и Элли Англия нравится больше, чем Америка или Канада. Конечно, это могло объясняться прекрасными платьями и тем, что здесь им не нужно заниматься хозяйством.

– Я думал, мы уже все решили, – сказал Уилл. Почему они считают, что что-то изменилось? Разве они не видят, как ужасно эта страна обходится со своими гражданами? Скоро они вернутся в свой огромный дом в Мейфэре, и на обед у них будет больше еды, чем у большинства этих людей на неделю.

Он чувствовал на себе горящий взгляд Элизабет, ожидающей, что он ответит Люси.

– Я пока не знаю, – в конце концов, сказал он.

На обратном пути Уилл размышлял о том, что сказала Элли. Мог бы он что-нибудь сделать для облегчения положения бедняков? Он не имел представления, как попасть в политические круги. Ему впервые захотелось об этом узнать.

Уилл сидел в кабинете и ждал Элизабет. Прошел час, как он попросил ее прийти. Заслышав суету у входной двери, он вышел в коридор, ожидая увидеть, кто из мальчиков на этот раз попал в переделку.

– Подайте карету, как только будет упакован и снесен вниз остальной багаж, – говорила Элизабет лакею.

– Едете куда-то? – спросил он, прислонясь к стене.

– Насколько я помню, прошлым вечером вы попросили меня оставить ваш дом, – резко ответила она, даже не взглянув в его сторону. – Где дети? Мне нужно с ними проститься.

– Дети на прогулке, им нужен свежий воздух. Час назад я попросил вас прийти ко мне в кабинет, – Уилл оторвался от стены и подошел к лакеям. – Верните вещи леди Элизабет в ее комнату. Она никуда не едет. Элизабет пришла в ярость:

– Как вы смеете?! Я буду делать то, что хочу! – Она повернулась к лакеям: – Не трогайте эти сундуки.

Два лакея посмотрели друг на друга, потом на Уилла.

– Как вам будет угодно, ваша светлость. – Они подхватили один из дорожных сундуков и понесли его обратно вверх по лестнице.

– А теперь, – сказал Уилл, хватая Элизабет за руку, – насколько я помню, мы собирались поговорить.

Элизабет высвободила руку, но молча пошла по холлу в сторону кабинета. Ее скованная походка красноречиво свидетельствовала о том, что она чувствует. Оказавшись в кабинете, она села в кресло напротив стола и сложила руки на груди.

Уилл подавил смешок.

– Как вы себя сегодня чувствуете? – вежливо спросил он.

– Прекрасно, благодарю вас, – пробормотала она.

– Замечательно. – Он откинулся в своем кожаном кресле напротив нее. – Помнится, у нас был разговор насчет того, почему вы оказались под столом в моей спальне. Мы можем продолжить?

– Нет, благодарю вас.

Он улыбнулся:

– Мне кажется, нам надо продолжить.

Элизабет вздохнула:

– Очень хорошо. Я искала письмо, которое моя мать спрятала где-то в доме. У нее с герцогом случались размолвки, так что она припрятала немного денег на случай, если в них возникнет нужда. Она записала, куда она положила деньги, если забудет.