М-Первый и М-Второй прислушивались к разгорающемуся скандалу с отчаянием во взорах. Все, кто поддерживал эту странную черную птицу, в основном хотели утереть клюв мужской половине сообщества дроздов. Суть проблемы и достоинства упомянутого Альфонса интересовали их лишь постольку-поскольку. Тем не менее у обоих братьев появилось ощущение, что в предложении Берты что-то есть. Даже если ей не по силам самой отправиться за этой золотой иволгой, она по крайней мере знает, где ее искать. Одновременно М-Первый и М-Второй чувствовали, что их изыскания зашли в тупик, и оба были близки к отчаянию. Если им не удастся отыскать подходящий товар для своего Уникального Предложения, то на Плато их ожидает серьезная трепка.

— Почему бы нет?..— шепнул М-Второй.

— Потому что она полная дура, — также шепотом ответил Первый, когда в их обмен мнениями неожиданно вмешалась Рака.

— Я полечу с Бертой за Альфонсом! — каркнула она громко.

Это решило дело, особенно после того, как Филин и другие уравновешенные самцы поддержали Берту. И хотя несколько дроздов все-таки сочли нужным воздержаться, решение было принято почти единогласно. Против проголосовали только канюки, все еще мечтавшие о появлении в лесу грозного беркута.

Возвращаясь на Плато, М-Первый и М-Второй утешали друг друга тем, что им по крайней мере есть о чем доложить Вождю. Раку и Берту они отправили на поиски Альфонса немедленно, не дожидаясь, пока Мега одобрит их план. Теперь на протяжении некоторого времени им предстояло нервно грызть когти и ворочаться без сна, ожидая возвращения делегации. Впрочем,

они не собирались сидеть сложа лапы. Они уже решили, что, если «деревяшки» по чистой случайности предложат что-нибудь лучшее, от услуг золотой иволги всегда можно будет отказаться.

— Все-таки шансов на успех прискорбно мало, — пожаловался Первый, прижимая лапой продолжавший дергаться глаз.

— Ну, сказать наверняка никогда нельзя, вдруг что-нибудь еще подвернется! — подбодрил его брат и рассмеялся деланным смехом, который, однако, не в силах был скрыть его тревоги.

Берта, на взгляд Раки, оказалась именно такой, как ее охарактеризовали участники собрания: тупой, ограниченной и совершенно безмозглой птицей.

— Развеш?!. — то и дело восклицала она, пока они летели вдоль бесконечной колонны блестящих грохота-лок, двигающихся по большому шоссе. — Развеш это не чудешно летать так вышоко?! Взгляни на это, Рака! Развеш это не удивительно?

Рака была вынуждена признать, что это действительно удивительно, как и многое из того, что они уже увидели. Раньше ей казалось, что полеты с родной стаей, которая в поисках пищи неустанно обшаривала ближние и дальние поля, подготовили ее к восприятию самых невероятных вещей, однако теперь она понимала, что глубоко заблуждалась. Похоже, люди сумели превратить большой мир в огромный муравейник, в котором ни на минуту не прекращалась какая-то непонятная суета. Куда бы Рака ни посмотрела, повсюду ее взгляд натыкался либо на самих людей, либо на их постройки и грохоталки. От поднимаемого ими шума не было спасения даже на большой высоте, и в результате у Раки сильнейшим образом разболелась голова.

Другое дело — Берта. Эта старая кошелка была просто в восторге. Еще бы, ведь она вырвалась из ограниченного мира Старого Леса, освободилась от его замшелых традиций и установлений, избавилась от постоянных насмешек самцов и угнетающей рассудок скуки

птичьих собраний, на которых самки делились сплетнями месячной давности, и летела теперь навстречу головокружительным приключениям.

— Развеш это не чудешно?! — радостно восклицала она. — Развеш это не замечательно? Развеш такое увидишь в нашем лешу? У меня прошто нет шлов!

— Заткнись ты, наконец! — прикрикнула на нее Рака, но все было бесполезно. Берта жила в своем собственном мире.

Несмотря на ее надоедливые н откровенно глупые восторги, первый день путешествия был на редкость успешным, и путешественницы достигли Большой Воды, которую Альфонс считал самым большим препятствием. Обе летели довольно высоко и могли разглядеть землю по другую сторону, но Рака решила на всякий случай остановиться на ночлег, а завтра утром, со свежими силами, лететь дальше. Ни разу в жизни она еще не залетала так далеко, и с непривычки ее усталые крылья ныли и болели так, словно вот-вот отвалятся.

Прежде чем устроиться на ночь на ветвях гигантского платана, обе напились из ручья и только потом вспорхнули в свое укрытие. Рака забилась в развилку ствола, Берта решила заночевать на суку чуть ниже.

Темнота сгущалась, Берта продолжала без умолку болтать, только ее «Развеш?!.» сменились не менее эмоциональными «А помнишь?..». Рака отделывалась односложными ответами, а сама думала о своем. Теперь она понимала, что вызвалась лететь на поиски золотой иволги, не подумав, поддавшись настроению минуты и позволив увлечь себя дурацкому благородному порыву. Что же, недоумевала Рака, заставило ее поверить, будто такая общипанная ворона, как Берта, способна увлечь своей персоной какое-либо существо — в особенности столь прекрасное, каким, по ее утверждениям, был этот легендарный Альфонс? Да он же просто расхохочется им в лицо! Что еще хуже, Берта наверняка надоест кому угодно через минуту после начала разговора. Что тогда делать ей, Раке? Хватать золотого красавца за загривок и силком тащить с лес?

В отчаянии Рака огляделась. Ночь стояла темная, безлунная, и она невольно подумала, что для такой драгоценности, как Берта, непроглядный ночной мрак — оправа вполне подходящая. «Ладно, — подумала Рака, — если будет совсем плохо, придется прикрыть ей голову листиком. Пока же необходимо потихоньку выведать, что у этой идиотки на уме».

— Ты, наверное, ждешь не дождешься, когда вы встретитесь, верно? — перебила она восторженное бормотание Берты.

— Развеш это не прекрашно? — послышался снизу приветливый голосок.

Рака высунула голову из своего укрытия и поглядела вниз, но даже в темноте Берта оставалась все такой же: тусклой, неряшливой, безнадежно провинциальной.

— Ты только не обижайся, Берта, — продолжала Рака, решив, что сгустившаяся ночь способствует доверительной, откровенной беседе. — Я вовсе не хочу сказать, что ты некрасива или непривлекательна как женщина. Просто мне очень хочется знать, как ты убедишь своего Альфонса полететь с нами? У тебя есть какой-нибудь план?

— Я шобираюсь шоблазнить его, — хихикнула внизу Берта.

Рака почувствовала, что ее терпению вот-вот придет конец.

— Не смеши меня! — воскликнула она. — Ты только посмотри на себя: ты же не птица, а мешок старых перьев! У Альфонса и без тебя есть из кого выбирать. Что в тебе такого особенного? Почему ты уверена, что он бросит свой гарем и последует за тобой неизвестно куда? Как ты собираешься его соблазнить?

Она снова взглянула вниз, и ей показалось, что Берта улыбается в темноте.

— Разве ты не в курше, Рака? — раздался с ветки платана голосок Берты, в котором звучала непоколебимая уверенность. — А клюв на што? Я лучше всех в лешу умею работать клювом.

Рака была потрясена. «Так вот в чем тут дело, — подумала она. — В изогнутом клюве Берты!»