Филин слетел на дно ручья и неслышно запрыгал по камням, выбирая самые сухие, чтобы ненароком не поскользнуться. Наконец он подобрался к трубе почти вплотную и, вытянув шею, заглянул в нее.

Первое, что он увидел, был оранжево-черный кошачий хвост, небрежно прислоненный к выгнутой бетонной стене у самого входа. Рядом с ним скорчилась норка, в которой Филин узнал М-Первого,— или это все-таки был М-Второй? Как бы там ни было, при его появлении эта норка не пошевелилась. Чуть дальше, в сырой и дурно пахнущей темноте, Филин разглядел группу норок, которые, собравшись вокруг большого плоского камня, рвали на части свежий труп какой-то птицы. Еще одна норка, приволакивая заднюю лапу, подковыляла к ним, и по внушительным размерам и встопорщенным усам Филин узнал свирепого Макса. Две тяжело раненные норки лежали на заиленном полу возле тоненькой струйки воды, робко пробиравшейся к выходу. Одна из них то и дело принималась лизать распоротый живот, вторая лежала вытянувшись и не шевелилась. Глаза ее были закрыты, и Филин уловил в воздухе сладковатый запах разложения.

Макси первым заметил его. Остановившись на полушаге, он тревожно захрипел, отчего все остальные тут же повернулись к выходу. Филин машинально отпрянул, но сразу справился с собой и слегка расслабился. Норки уже не выглядели могучими и опасными хищниками. Эти исхудавшие, растрепанные существа, перепачканные грязью и засохшей кровью, нисколько не напоминали тех гладких, сытых зверей, которые держали в страхе весь лес. Остатки стаи… жалкие остатки.

Между тем норки расступились, и Филин увидел Мегу. Выглядел он ужасно, и в сердце Филина на мгновение шевельнулась жалость. Голову покрывала корка запекшейся крови; щека была разорвана, отчего казалось, будто он криво улыбается; слипшаяся от крови шерсть на лбу плотно закрывала левый глаз; Филин даже решил, что Мега его потерял.

— Ты!..— презрительно бросил Мега, и его разорванная щека неприятно задергалась. — Я должен был сразу догадаться: разве ты оставишь нас в покое? Впрочем, нам пока не до тебя — нам нужен этот рыжий мерзавец Фредди. Мы должны были знать, чем это кончится, — предательством!

Речь его была несколько невнятной, но свирепая ярость никуда не делась.

— Мы вынесли ему смертный приговор. Официально он мертв, — продолжал Мега с таким видом, словно он предвидел эту встречу и специально к ней подготовился. — Передай ему лично от меня: никто не может предать норок и остаться в живых, чтобы похваляться этим на каждом углу.

— Лучше бы ему не родиться на свет! — прорычал Макси, а остальные норки разразились проклятьями.

Филину ни разу не приходилось видеть обороняющуюся норку, побежденную норку, и теперь он убедился, что это зрелище не из приятных. Но их угрозы по адресу Фредди звучали достаточно реально.

— Фредди больше не живет в лесу, — сказал Филин. — Но это не он прикончил вас — вы сами… Короче, вам не найти его и за сотню лет.

— Мы знаем, где он! — раздался из темноты тонкий голосок, удивительно похожий на голос Психо.

Филин вздрогнул и вытянул шею, но так и не смог определить, откуда доносится этот голос.

— И где же он? — с вызовом бросил он.

— Он переселился в большой человеческий город, который находится на расстоянии пяти долин отсюда, — уверенно ответил Психо, выступая вперед из-за спины /Макси. Как и следовало ожидать, он выглядел вполне целым и невредимым.

— Откуда ты знаешь? — вырвалось у Филина.

— Мы постоянно бываем в лесу, — осклабился Психо. — От нас не так-то легко избавиться.

Филин не смог скрыть испуг. Он-то считал, что ничего страшного не случится, если он расскажет лесным жителям о том, куда отправился лис, и с тех пор новость успела дойти до каждого. Должно быть, охотничий отряд норок захватил нескольких невезучих кроликов или мышей и, прежде чем отправить в общий котел, все у них выпытал. Как он мог не подумать об этом! Получилось, что он, сам того не желая, выдал норкам своего друга — то самое существо, которое, рискуя собой, спасло лес! Теперь, вместо того чтобы жить рядом с людьми сытно и в безопасности, лис столкнется с серьезной проблемой, и все благодаря ему! А Фредди даже ни о чем не подозревает!

— Вы всегда считали себя самыми умными, да? — сказал Мега, и его голос, повторенный бетонными стенами трубы, прозвучал странно и гулко, а в единственном глазу вспыхнула искорка ненависти. — Проклятые «деревяшки», задумали расправиться с нами чужими руками — руками людей! Мы, норки, никогда бы так не поступили. И этот лис еще посмел похваляться, какой он всемогущий лидер и как ловко все это подстроил!

Филин не отвечал, стараясь выиграть время. Сначала он испытал настоящий шок, но некоторая неточность, содержавшаяся в последних словах Меги, помогла ему немного прийти в себя. Значит, главарь норок не знал всего, а только строил догадки, не совсем верные к тому же. Поправлять его Филин не стал. Пусть вся слава достанется отсутствующему Фредди, решил он. В конце концов идея действительно принадлежала лису; кроме того, во всей этой истории действительно было что-то бесчестное. Лично он больше не хотел об этом думать.

— Вы сами напросились, — коротко ответил Филин, на которого неожиданно навалились страшная усталость и полное безразличие. Впервые за все это время он почувствовал, что норки опостылели ему до тошноты.

— Мы, значит, сами напросились? — злобно проворчал Мега, и искорка ненависти в его единственном глазу сменилась выражением холодного презрения. — Ты и твои тупоголовые друзья-«деревяшки» небось думали, будто навсегда от нас избавились? Так вот, проклятые ублюдки, вы ошиблись. Страшно ошиблись!

— Мега прав, — пискнул Психо и выскочил вперед, чтобы встать рядом с Вождем. — Мы вернемся! Но даже если мы решим отправиться в другое место, для вас ничего не изменится. Мы принесли в ваш жалкий старый лес норкомышление и изменили его навсегда. Теперь, когда вы познакомились с нашими ценностями и нашим образом жизни, вы не сможете забыть их, как бы ни старались. Вряд ли вам даже удастся притвориться, будто нас никогда не было! Мы расшевелили ваш дурацкий лес, подтолкнули его дальше, и он никогда больше не станет таким, каким был.

Филин не удержался и от волнения переступил с лапы на лапу. Слова Психо странным образом задели его за живое — должно быть, потому, что они совпали с тем, что говорила ему Рака насчет поселившегося в лесу беспокойства. На мгновение он даже пожалел, зачем вообще затеял это дело — разыскивать норок. «Прочь отсюда! — решил он. — Надо улетать как можно скорее, пока меня снова не затянуло!»

Но желание услышать, что еще скажут норки, пересилило, и он остался

— Вот погоди! — проворчал Мега, и кусок кожи у него на щеке снова задергался вверх и вниз. — Ты сам скоро увидишь, как сильно изменится твой лес. Он уже другой, хотя ты, наверное, еще об этом не знаешь. И настанет день, когда мы вернемся, чтобы снова им править!

— Да, мы снова будем править лесом! — нестройным хором повторили за ним остальные.

Филин почувствовал, как к нему возвращаются уверенность и самообладание. Править лесом, это надо же!

— Вы больше не в лесу и никогда туда не вернетесь, — жестко сказал он. — Фредди сказал правильно — вы пришли как чужие и чужими остались. Вы были врагами, которые раздирали, уничтожали лес, — вот почему он сделал то, что сделал. Фредди понимал — либо вы, либо мы. Что касается этих ваших гуановых речей насчет того, чтобы снова править лесом, — сказал он почти с удовольствием, — то это хреновина, полная и абсолютная хреновина!

В ответ раздалось сердитое рычание, и Филин почувствовал дрожь удовлетворения. Оттолкнувшись от камней, Филин поднялся в воздух, но, пролетев совсем немного, снова опустился на землю, все еще не в силах покинуть норок. Ему нужен был знак, примета, которая убедила бы его в том, что с норками покончено и они никогда не вернутся.

Прислушавшись, он различил доносящиеся из трубы скребущие звуки и хриплый голос Макси, отдававшего какие-то команды. Послышалось несколько мягких ударов, и все неожиданно стихло. *Что они задумали?» — взволновался Филин. У него было такое ощущение, что норки строятся в боевой порядок. Но почему тогда они вдруг перестали подавать признаки жизни?