— Вообще-то, я всегда хотела быть «написателем», и как только мне исполнится пятнадцать, вернусь в УМ и поступлю туда уже по настоящему. Надеюсь, к этому моменту всё изменится, и в университет станут принимать и девушек. И потом, у меня нет ни голоса, ни слуха.

Родственная душа, однако!

— А это так важно? — поинтересовался я на всякий случай.

— Как слышишь! — расхохоталась она.

Да-а, а я уже раскатал губу. Видать, не бывать мне студентом Морской Академии. Разве ж могу я своим пением усмирить бурю? Устроить жуткую какофонию, от которой паруса просто раздерёт в клочья — это пожалуйста… Н-да.

Мы ещё немного постояли у борта, любуясь звёздным небом, дыша солёным ветром и слушая хрустальное пение, а потом отправились спать. Вернее нас загнал спать Командор вместе с магистром. Верения скрылась за таинственной дверцей в глубине каюты, меня устроили на диване прямо в каюте капитана, а Линк прихватив тюфяк отправился в кают-компанию в носовой части судна, под баком.

Утро приветствовало нас слепящим солнцем и жарой. Мы позавтракали сухим печеньем, вяленой рыбкой, салатом из морской капусты и принесённой с собой снедью от Агнессы и запили всё это капитанским сбитнем. Во время завтрака Зеркало время от времени издавало глотательно-икательные звуки, чем немало портило мне аппетит.

После завтрака Командор приказал бросить якорь, и мы остановились. По-прежнему стоял штиль, и было так жарко, что казалось сам морской воздух обжигал. Остро пахло водорослями. Спокойное море сверкало, слабо перекатывая волны под ослепительным солнцем. Теперь эта жара проникла и на корабль, и я давно уже снял рубашку, закатал штаны и рукава футболки и ходил по палубе босиком.

— Смотри не сгори, — предупредила Верения. — В открытом море это легко. И не заметишь.

Она принесла мне какую-то чудодейственную мазилку защищающую от ожогов. Не сказал бы, что и запах у неё был чудодейственным, но вполне терпимым.

— А чего мы остановились? — намазывая руки и плечи, озирался я. — Уже прибыли на остров Адонисов?

Однако никакого острова или рифа, или клочка суши вокруг не наблюдалось и на горизонте тоже.

— Нет, до острова ещё пять узлов, — ответила Верения. — Просто как раз сегодня — Посвящение. Идём, посмотрим.

Посвящение? Снова? Что ж, посмотрим. Прекрасно, когда на это можно просто посмотреть со стороны. На личном опыте я убедился, что на посвящение в этом мире лучше следить издалека, чем в нём участвовать. Но возможно в этой их АМБе совсем по-другому посвящают. Не так радикально. Я сказал об этом Верении, и она ответила:

— Конечно. В Академии это намного безопасней. И для ныряльщиков, и для зрителей.

Мы пошли смотреть, протиснувшись сквозь группу матросов. У правого борта цепочкой выстроились загорелые юноши и девушки примерно моего возраста — десять человек. Юноши все в набедренных повязках, а девушки — в купальных костюмах, похожих на купальники их моего измерения, только более закрытые.

Перед ними расхаживал Командор и что-то разъяснял. И тут же в огромной серебряной чаше, больше похожей на тазик, лежала волшебная раковина.

— Они готовятся к поиску своей ракушки, а отец объясняет им условия, — по ходу рассказывала Верения. — Во-он там, впереди песчаная отмель, усеянная ракушками. Ребята должны нырнуть с борта, доплыть туда и отыскать свою первую ракушку, а потом вернуться сюда с ракушкой во рту и положить её в чашу с волшебной раковиной. Именно так достаётся первая раковина и присваивается звание младшего матроса.

— То есть, юнги добывают её сами.

— Да, свою раковину полагается добыть самому. Первую раковину берут с отмели. Со второй сложнее, её достают со дна морского. Это настоящее испытание и экзамен для выпускников академии.

Меня прямо таки распирало — так хотелось поучиться в АМБе. Верения словно прочитала мои мысли.

— Почти все мореплаватели когда-то учились в АМБе, но не все. Увы! Не каждому это по плечу…

Н-да, мечтать не вредно. В этот момент десять будущих мореходов разом прыгнули в морскую пучину и устремились в сторону отмели, как маленькие шустрые дельфины. Любо дорого поглядеть. Они синхронно нырнули, а я сглотнул завистливую слюну и вздохнул. Может, когда-нибудь. Возьму несколько уроков пения, что-нибудь и получится.

— А как заколдовываются ракушки? — этот вопрос давно вертелся у меня на языке.

— Очень просто. Наливают морской воды в серебряную чашу с волшебной раковиной. Юнги складывают туда же добытые ракушки, становятся вокруг чаши и поют. Раковина подхватывает песню и от её пения образуются колебания, которые передаются ракушкам, и они тоже начинают звучать. Пока ни войдут в резонанс с волшебной раковиной и получают силу. Вода становится проводником и сила волшебной раковины таким образом передаётся обычным ракушкам. Надолго, но не навсегда. Через годик-другой они теряют свою силу и снова делаются обычными ракушками.

Я поразмыслил, наблюдая за будущими матросами добравшимися до отмели.

— Ну, с Раковиной всё понятно, с Зеркалом тоже. А вот с Пергаментом как? Как это происходит с Пергаментом?

— А там вообще ничего сложного. Волшебный пергамент скручивается в трубочку, такого диаметра, чтобы внутрь поместился туго свёрнутый свиток. Затем обычный пергамент помещают в волшебный и через некоторое время вытаскивают с противоположной стороны. Иными словами, протаскивают сквозь волшебный свиток. Так обычные пергаменты приобретают волшебные свойства на некоторое время…

Юнги-студенты возвращались с первыми ракушками, когда на палубе вдруг появился Линк и попросил у меня Зеркало. Я удивился.

— Скоро остров Адонисов, надо кое-что обсудить, — пояснил Линк в ответ на мой недоумённый взгляд. Я отдал ему Норда, и он отправился обратно. Какое счастье! Неужели на этот раз они решили обойтись без меня? Линк обернулся:

— Да! И ты приходи в каюту, минут через десять.

Опять размечтался!

— Ладно, — буркнул я.

Магистр удалился, а я так и не досмотрел посвящение до конца и оставил поющих студентов вместе с ракушками в самый разгар церемонии, всё же простояв на палубе лишние пять минут.

Когда я вошёл в каюту, то сразу увидел выросшее до человеческих размеров Зеркало. Оно стояло в углу и икало.

— Так ему легче справляться с тошнотой, — разъяснил Линк.

Странно…

Магистр сидел за столом и разглядывал карты. А я, ничего не подозревая, приблизился к Зеркалу и заглянул в него. Моё отражение показалось мне слегка расплывчатым, а поверхность Зеркала — мутной.

— Ты чего такой?

— Меня тошнит, — промычало Зеркало и снова икнуло.

Я подошёл поближе, отразился во весь рост и, затянувшая зеркало тусклая пелена немого разошлась. Я повернулся к Линку:

— С этим надо что-то делать. Плохо ему, бедняге.

— Ничего, — равнодушно ответил магистр. — Высадимся на сушу, и всё придёт в норму. Да ему уже и полегче. И махнул рукой в сторону Зеркала.

— Смотри.

Я мельком глянул на своё отражение и застыл, вперившись в него так, что покачнулся и едва не упал. Из Зеркала на меня…