— За исключением тол'алфар, — с улыбкой сказал Браумин, и лица остальных тоже просветлели.

— Без всяких исключений, — возразил Роджер, желая подчеркнуть свое уважение к Полуночнику.

— Чем скорее мы ляжем спать, тем скорее отправимся дальше, — заметил Браумин.

Он сделал знак Делману и Роджеру; они, как обычно, должны были первыми стоять на страже.

Остальные монахи улеглись, придвинув одеяла поближе к огню, поскольку воздух, казалось, становился холоднее буквально с каждой минутой. Роджер и Делман долго сидели молча рядом с костром, пока Роджер не почувствовал, что звуки ритмичного дыхания спящих начинают убаюкивать и его.

Он резко поднялся и принялся вышагивать туда и обратно, потирая руки.

— Снова хочешь пойти прогуляться в лес? — зевнув, спросил Делман. Роджер улыбнулся и покачал головой, как будто сама идея гулять по лесу здесь, на севере, казалась ему нелепой. — Значит, на самом деле ты боишься ходить тут по лесу?..

— Боюсь? А может, мне просто холодно? В лесу, вдали от огня, можно и замерзнуть.

— Нет, боишься, — убежденно повторил Делман. — Ночь холодная, да, но костер не защитит от ветра. И все же ты ни разу не ходил один в лес ночью с тех пор, как неделю назад мы прошли Кертинеллу.

Роджер перевел взгляд во тьму ночного леса. На протяжении многих месяцев после вторжения поври он считал лес своим домом и бродил по нему в темноте без всякого страха. Однако Делман, как это было ему свойственно, оказался достаточно чуток. Этот лес пугал Роджера. Ему просто не верилось, что всего миль пятьдесят к северу — и картина так сильно изменится. Деревья здесь были выше и росли гуще, отовсюду доносились странные, непривычные звуки. Нет, это был не страх, решил он, а уважение. Здоровое уважение, которого здешний лес и заслуживал. Даже если бы все поври, гоблины и великаны исчезли из этого мира, относиться легкомысленно к лесу Тимберленда не следовало.

Понимание этой истины только увеличило уважение, которое Роджер питал к Элбрайну и Пони, — ведь они чувствовали себя в этом лесу как дома. Ничего не скажешь, тут дикие места, не то что вокруг Кертинеллы.

— Ты правда думаешь, что мы близко? — спросил Делман.

— Ну да. Расстояние от Кертинеллы до Дундалиса примерно такое же, как до Палмариса, и мы его уже почти прошли. Заблудиться невозможно, дорога слишком заметная. Мы ведь видели следы недавно прошедшего каравана — глубокие колеи, которые могли оставить лишь тяжело груженные фургоны.

— Все правильно, Роджер He-Запрешь, — послышался из темноты знакомый голос.

— Полуночник!

Оглянувшись, Роджер увидел крупную фигуру человека, сидящего на низкой ветке дерева совсем неподалеку от лагеря. И, скорее всего, он уже давно находился тут!

Делман тоже вскочил на ноги и принялся будить братьев, говоря, что пришел Полуночник. Вскоре все пятеро монахов стояли рядом с Роджером, с любопытством глядя на ночного гостя.

— Он же говорил, что мы со Смотрителем найдем вас, — сказал Элбрайн.

При этих словах из темноты показался кентавр. Монахи уже видели его прежде, когда Смотрителя привели в Санта-Мер-Абель, но тогдашние, довольно смутные воспоминания о нем меркли перед зрелищем этого удивительного создания, стоящего совсем рядом, — тысяча фунтов мускулов и горящие, яркие глаза.

Но, конечно, больше всех был ошеломлен Роджер, до этого видевший кентавра лишь мельком. Желая прихвастнуть, он говорил монахам, что они будут поражены силой кентавра, но эти слова основывались на рассказах Элбрайна, Пони и Джуравиля. Сейчас он в первый раз по-настоящему видел Смотрителя и должен был признать, что эти рассказы, сколь бы драматичны они ни были, бледнели по сравнению с мощью и красотой удивительного создания.

Полуночник спрыгнул на землю и протянул руку Роджеру, но тот бросился к нему и заключил в объятия. Тот в свою очередь обнял юношу, поверх его плеча улыбнувшись Браумину Херду.

В конце концов Роджер оторвался от него, отскочил на шаг и протянул руку Смотрителю.

— Какой легковозбудимый мальчик! — заметил кентавр, обращаясь к Элбрайну.

— Мне пришлось многое пережить, — с серьезным видом сказал Роджер. — Мы отправились на север, чтобы найти вас, и вот… нашли. Теперь, только теперь я могу вздохнуть свободно.

— Мы уже два дня наблюдаем за вами, — сообщил Элбрайн.

Роджер широко распахнул глаза, как бы в обиде.

— Два дня? Тогда почему вы заговорили с нами только сейчас?

— Потому что твои товарищи — монахи, пусть и переодетые, — заметил кентавр. — А мы с ними, как известно, не лучшие друзья.

— Как вы узнали, кто мы такие? — удивился Браумин, оглядывая свою самую обычную крестьянскую одежду, по которой никак нельзя было догадаться, что он монах.

Надо же! Сначала эльфы, а потом эти двое, по-видимому, знали о путешественниках все задолго до того, как встретились с ними лицом к лицу.

— Мы не только приглядывались, но и прислушивались к вам, брат Браумин Херд, — ответил кентавр, и у монаха округлились глаза. — Ох, все просто! Я слышал твое имя и видел тебя на пути из Аиды.

Внезапно Браумину стало ужасно стыдно; он вспомнил, как скверно братья обращались с кентавром на марше.

— Я шел вместе с ними совершенно открыто, — запротестовал Роджер. — Неужели я привел бы к вам врагов?

— Нужно было убедиться, — объяснил ему Элбрайн. — Не сомневайся, мы доверяем тебе! И все же мы достаточно долго имели дело с церковью Абеля, чтобы понять: у них хватает и ума, и умения, чтобы вербовать союзников в рядах врагов.

— Уверяю тебя… — запротестовал было Кастинагис.

— В этом нет нужды, — перебил его Элбрайн. — Смотритель хорошо отзывается о брате Браумине, которого он запомнил еще с тех пор, как шел с караваном в Санта-Мер-Абель. Он называет его другом Джоджонаха, а тот был другом Эвелина, который, в свою очередь, дружил с Полуночником и Смотрителем. Мы поняли, что вы нарочно переоделись, чтобы вас не нашли братья.

— Думаю, эта ситуация вам хорошо знакома, — заметил Браумин, — по истории с Эвелином.

— Хо, хо, знай наших! — взревел кентавр, очень удачно подражая голосу Эвелина.

Элбрайн глянул на него искоса, явно не слишком довольный. Смотритель с невинным видом пожал плечами. Элбрайн лишь вздохнул; оставалось надеяться, что это не войдет у кентавра в привычку.

— Разве что Эвелин не снимал своей рясы, — ответил он, — даже когда ваша церковь открыла на него охоту.

Браумин улыбнулся, но Кастинагис выпятил грудь и расправил плечи с таким видом, словно воспринял слова Полуночника как оскорбление. Чересчур гордый, подумал Элбрайн — очень опасная черта. Он подошел к монаху и протянул ему руку.

Тут Роджер вспомнил о хороших манерах и вместе с Элбрайном и Смотрителем по очереди подошел ко всем монахам, представляя каждого.

— Еще один друг Джоджонаха, — заметил кентавр, когда очередь дошла до Делмана; он тоже помнил его со времени своего путешествия. — И недруг того, кто зовется Фрэнсисом, лакея Маркворта.

— Тем не менее именно брат Фрэнсис помог нам бежать из Санта-Мер-Абель, — заметил Браумин.

Элбрайн и кентавр с интересом посмотрели на него.

— Думаю, пора вам все рассказать с начала до конца, — сказал кентавр. Он бросил взгляд на остатки еды у костра. — После того как подкрепимся, конечно. — И он рысцой бросился к костру.

Остальные поторопились за ним — и не сделай они этого, он им ни крошечки не оставил бы — и, покончив с едой, уселись у огня. Первым рассказал свою историю Роджер. Он начал с убийства барона Бильдборо. Виссенти, преодолев в конце концов свою нервозность и вновь обретя голос, объяснил, почему он думает, что к этой драме имеет отношение Маркало Де'Уннеро.

Потом Роджер поведал о конце магистра Джоджонаха; и Элбрайна, и кентавра этот рассказ глубоко задел и опечалил. Покидая Санта-Мер-Абель вместе с кентавром, Элбрайн в глубине души надеялся, что именно Джоджонах может способствовать возрождению церкви. Сообщение о казни магистра не удивило его, но огорчило до крайности.