1956 ВЕТЕР (Четыре отрывка о Блоке) Кому быть живым и хвалимым, Кто должен быть мертв и хулим, — Известно у нас подхалимам Влиятельным только одним. Не знал бы никто, может статься, В почете ли Пушкин иль нет, Без докторских их диссертаций, На все проливающих свет. Но Блок, слава Богу, иная, Иная, по счастью, статья. Он к нам не спускался с Синая, Нас не принимал в сыновья. Прославленный не по программе И вечный вне школ и систем, Он не изготовлен руками И нам не навязан никем. ____________________ Он ветрен, как ветер. Как ветер, Шумевший в имении в дни, Как там еще Филька-фалетер [7]Скакал в голове шестерни. И жил еще дед-якобинец, Кристальной души радикал, От коего ни на мизинец И ветреник внук не отстал. Тот ветер, проникший под ребра И в душу, в течение лет Недоброю славой и доброй Помянут в стихах и воспет. Тот ветер повсюду. Он – дома, В деревьях, в деревне, в дожде, В поэзии третьего тома, В «Двенадцати», в смерти, везде. ____________________ Широко, широко, широко Раскинулись речка и луг, Пора сенокоса, толока, Страда, суматоха вокруг, Косцам у речного протока Заглядываться недосуг. Косьба разохотила Блока, Схватил косовище барчук. Ежа чуть не ранил с наскоку, Косой полоснул двух гадюк. Но он недоделал урока. Упреки: лентяй, лежебока! О детство! О школы морока! О песни пололок и слуг! А к вечеру тучи с востока. Обложены север и юг. И ветер жестокий не к сроку Влетает и режется вдруг О косы косцов, об осоку, Резучую гущу излук. О детство! О школы морока! О песни пололок и слуг! Широко, широко, широко Раскинулись речка и луг. ____________________ Зловещ горизонт и внезапен, И в кровоподтеках заря, Как след незаживших царапин И кровь на ногах косаря. Нет счета небесным порезам, Предвестникам бурь и невзгод, И пахнет водой и железом И ржавчиной воздух болот. В лесу, на дороге, в овраге, В деревне или на селе На тучах такие зигзаги Сулят непогоду земле. Когда ж над большою столицей Край неба так ржав и багрян, С державою что-то случится. Постигнет страну ураган. Блок на небе видел разводы. Ему предвещал небосклон Большую грозу, непогоду, Великую бурю, циклон. Блок ждал этой бури и встряски. Ее огневые штрихи Боязнью и жаждой развязки Легли в его жизнь и стихи. 1956
ДОРОГА То насыпью, то глубью лога, То по прямой за поворот Змеится лентою дорога Безостановочно вперед. По всем законам перспективы За придорожные поля Бегут мощеные извивы, Не слякотя и не пыля. Вот путь перебежал плотину, На пруд не посмотревши вбок, Который выводок утиный Переплывает поперек. Вперед то под гору, то в гору Бежит прямая магистраль, Как разве только жизни впору Все время рваться вверх и вдаль. Чрез тысячи фантасмагорий, И местности и времена, Через преграды и подспорья Несется к цели и она. А цель ее в гостях и дома — Все пережить и все пройти, Как оживляют даль изломы Мимоидущего пути. 1957 В БОЛЬНИЦЕ Стояли как перед витриной, Почти запрудив тротуар. Носилки втолкнули в машину, В кабину вскочил санитар. И скорая помощь, минуя Панели, подъезды, зевак, Сумятицу улиц ночную, Нырнула огнями во мрак. Милиция, улицы, лица Мелькали в свету фонаря. Покачивалась фельдшерица Со склянкою нашатыря. Шел дождь, и в приемном покое Уныло шумел водосток, Меж тем как строка за строкою Марали опросный листок. Его положили у входа. Все в корпусе было полно. Разило парами иода. И с улицы дуло в окно. Окно обнимало квадратом Часть сада и неба клочок. К палатам, полам и халатам Присматривался новичок. Как вдруг из расспросов сиделки, Покачивавшей головой, Он понял, что из переделки Едва ли он выйдет живой. Тогда он взглянул благодарно В окно, за которым стена Была точно искрой пожарной Из города озарена. Там в зареве рдела застава, И, в отсвете города, клен Отвешивал веткой корявой Больному прощальный поклон. «О Господи, как совершенны Дела твои, – думал больной, — Постели, и люди, и стены, Ночь смерти и город ночной. Я принял снотворную дозу И плачу, платок теребя. О Боже, волнения слезы Мешают мне видеть тебя. Мне сладко при свете неярком Чуть падающем на кровать, Себя и свой жребий подарком Бесценным твоим сознавать. Кончаясь в больничной постели, Я чувствую рук твоих жар. Ты держишь меня, как изделье, И прячешь, как перстень, в футляр». вернутьсяФорейтор в старом народном произношении. (Прим. Б. Пастернака.) |
