1956 * * * Быть знаменитым некрасиво. Не это подымает ввысь. Не надо заводить архива, Над рукописями трястись. Цель творчества – самоотдача, А не шумиха, не успех. Позорно, ничего не знача, Быть притчей на устах у всех. Но надо жить без самозванства, Так жить, чтобы в конце концов Привлечь к себе любовь пространства, Услышать будущего зов. И надо оставлять пробелы В судьбе, а не среди бумаг, Места и главы жизни целой Отчеркивая на полях. И окунаться в неизвестность, И прятать в ней свои шаги, Как прячется в тумане местность, Когда в ней не видать ни зги. Другие по живому следу Пройдут твой путь за пядью пядь. Но пораженья от победы Ты сам не должен отличать. И должен ни единой долькой Не отступаться от лица, Но быть живым, живым и только, Живым и только до конца. 1956 ДУША Душа моя, печальница О всех в кругу моем! Ты стала усыпальницей Замученных живьем. Тела их бальзамируя, Им посвящая стих, Рыдающею лирою Оплакивая их, Ты в наше время шкурное За совесть и за страх Стоишь могильной урною, Покоящей их прах. Их муки совокупные Тебя склонили ниц. Ты пахнешь пылью трупною Мертвецких и гробниц. Душа моя, скудельница, Все виденное здесь, Перемолов, как мельница, Ты превратила в смесь. И дальше перемалывай Все бывшее со мной, Как сорок лет без малого В погостный перегной. 1956 ПЕРЕМЕНА Я льнул когда-то к беднякам — Не из возвышенного взгляда, А потому, что только там Шла жизнь без помпы и парада. Хотя я с барством был знаком И с публикою деликатной, Я дармоедству был врагом И другом голи перекатной. И я старался дружбу свесть С людьми из трудового званья, За что и делали мне честь, Меня считая тоже рванью. Был осязателен без фраз, Вещественен, телесен, весок Уклад подвалов без прикрас И чердаков без занавесок. И я испортился с тех пор, Как времени коснулась порча, И горе возвели в позор, Мещан и оптимистов корча. Всем тем, кому я доверял, Я с давних пор уже не верен. Я человека потерял, С тех пор как всеми я потерян. 1956
ВЕСНА В ЛЕСУ Отчаянные холода Задерживают таянье. Весна позднее, чем всегда, Но и зато нечаянней. С утра амурится петух, И нет прохода курице. Лицом поворотясь на юг, Сосна на солнце жмурится. Хотя и парит и печет, Еще недели целые Дороги сковывает лед Корою почернелою. В лесу еловый мусор, хлам, И снегом все завалено. Водою с солнцем пополам Затоплены проталины. И небо в тучах, как в пуху, Над грязной вешней жижицей Застряло в сучьях наверху И от жары не движется. 1956 ТИШИНА Пронизан солнцем лес насквозь. Лучи стоят столбами пыли. Отсюда, уверяют, лось Выходит на дорог развилье. В лесу молчанье, тишина, Как будто жизнь в глухой лощине Не солнцем заворожена, А по совсем другой причине. Действительно, невдалеке Средь заросли стоит лосиха. Пред ней деревья в столбняке. Вот отчего в лесу так тихо. Лосиха ест лесной подсед, Хрустя обгладывает молодь. Задевши за ее хребет, Болтается на ветке желудь. Иван-да-марья, зверобой, Ромашка, иван-чай, татарник, Опутанные ворожбой, Глазеют, обступив кустарник. Во всем лесу один ручей В овраге, полном благозвучья, Твердит то тише, то звончей Про этот небывалый случай. Звеня на всю лесную падь И оглашая лесосеку, Он что-то хочет рассказать Почти словами человека. 1957 СТОГА Снуют пунцовые стрекозы, Летят шмели во все концы. Колхозницы смеются с возу, Проходят с косами косцы. Пока хорошая погода, Гребут и ворошат корма И складывают до захода В стога, величиной с дома. Стог принимает на закате Вид постоялого двора, Где ночь ложится на полати В накошенные клевера. К утру, когда потемки реже, Стог высится, как сеновал, В котором месяц мимоезжий, Зарывшись, переночевал. Чем свет телега за телегой Лугами катятся впотьмах. Наставший день встает с ночлега С трухой и сеном в волосах. А в полдень вновь синеют выси, Опять стога как облака, Опять, как водка на анисе, Земля душиста и крепка. |
