– Да. Спасибо. – Мятник изогнулся так, чтобы видеть Чарли. – Но приходили они за вами или за клиентами, которые не умерли, – это все равно, они вернутся, вы понимаете?

– Морриган? – уточнила Одри.

– Чё? – произнесли Торговцы Смертью, и опять – хором.

– Ребята, вы такие лапочки, – не выдержала Одри. – Их зовут Морриган. Женщины-во́роны, олицетворения смерти в облике прекрасных воительниц, которые умеют превращаться в птиц. Их трое, и все они – часть такой коллективной королевы Преисподней, ее зовут Морриган.

Чарли отстранился от нее, чтобы посмотреть в глаза.

– А ты откуда знаешь?

– Только что посмотрела в интернете. – Одри слезла с Чарли, собрала бумаги со стола и стала читать: – “Морриган состоит из трех отдельных сущностей. Маха реет над полем боя и собирает дань – воинские головы, – говорят, она способна излечить воина от смертельных ран прямо в поле, если его соратники принесли ей достаточно вражеских голов. Кельтские воины звали отрубленные головы Желудями Махи. Она считается матерью всех троих. Бабд – ярость, страсть боя и убийства; говорят, она собирает семя павших воинов и силу его пускает на то, чтобы вдохновить в бою сексуальный пыл, подлинную жажду крови. И Немайн – неистовство; говорят, она гонит воинов в битву таким душераздирающим воем, что вражеские солдаты могут умереть от испуга. Ее когти ядовиты, одна царапина способна убить, но она стряхивает яд в глаза врагам, чтобы ослепить их”.

– Точно, – сказал Мятник Свеж. – У той, что была в метро, с когтей капало.

– Ну да, – подтвердил Чарли, – а я, похоже, припоминаю Бабд – эту, кровожадную. Это они. Надо поговорить с Лили. Я посылал ее в Беркли, чтобы нашла о них что-нибудь, а она вернулась ни с чем. Наверное, даже не искала.

– Ага, и спросите, встречается ли она с кем-нибудь, – сказал Мятник и повернулся к Одри: – А там написано, как их убить? Есть у них слабые места?

Одри покачала головой:

– Только то, что воины брали с собой на битву псов, чтобы защититься от Морриган.

– Псов, – повторил Чарли. – Это объясняет, почему дочку мою охраняют эти адские псы. Говорю же вам, Свеж, все у нас будет хорошо. Судьба за нас.

– Ага, это вы уже говорили. Вызовите наконец такси.

– Непонятно только, почему из всех демонов и богов Преисподней нам тут достались кельтские.

– Может, они все тут, – сказал Мятник. – Один чокнутый индеец как-то сказал, что я – сын Анубиса, египетского бога мертвых с шакальей головой.

– Отлично! – воскликнул Чарли. – Шакал – это же вроде собаки. У вас природные способности, чтобы сражаться с Морриган, видите?

Мятник посмотрел на Одри:

– Если вы не сделаете чего-нибудь, чтобы его утихомирить и разочаровать, я его пристрелю.

– Да, кстати, – сказал Чарли. – Можно мне еще разок одолжить у вас большую пушку?

Мятник расплел длинные ноги.

– Чарли, я пошел вызывать такси. Если вы едете, прощайтесь, потому что когда такси придет, меня здесь не останется.

– Шикарно, – сказал Чарли, с восхищением глядя на Одри. – Я думаю, при дневном свете мы все равно в безопасности.

– Трахомонах, – проворчал Мятник Свеж, выныривая в дверь.

Тетя Кэсси впустила Чарли в их домик в Марине, и Софи сумела прекратить радостное употребление хозяина дьявольскими собаками, не успело оно – толком – начаться.

– Папуля!

Чарли подхватил дочь на руки и сжал так, что она изменилась в цвете; когда же из кухни вышла Джейн, он свободной рукой подхватил и ее и тоже обнял.

– Ай, отпусти, – сказала Джейн, отталкивая его. – От тебя несет благовониями.

– О, Джейн, я сам поверить не могу – она такая чудесная.

– Его трахнули, – сказала Кассандра.

– Тебя трахнули? – переспросила Джейн, целуя брата в щеку. – Я так за тебя рада. А теперь отпусти меня.

– Папулю трахнули, – сообщила Софи адским псам, кои от такой новости вроде бы тоже возрадовались.

– Нет, не трахнули, – ответил Чарли, и по домику разнесся коллективный вздох разочарования. – Нет, ну да, трахнули. – Коллективный вздох облегчения. – Но дело не в том. А дело в том, что она чудесная. Роскошная, и добрая, и милая, и…

– Чарли, – перебила его Джейн. – Ты позвонил и сказал, что нам грозит какая-то огромная опасность, что надо забрать Софи и защитить ее, а сам тем временем отправился на свидание?

– Нет-нет, опасность была… то есть она есть, по крайней мере в темноте, и действительно Софи надо было забрать, но я кое с кем познакомился.

– Папулю трахнули! – опять возликовала Софи.

– Солнышко, мы так не выражаемся, договорились? – сказал Чарли. – Тете Джейн и тете Кэсси тоже бы не стоило. Это некрасиво.

– Как “киска” и “только не в попу”?

– Вот именно, солнышко.

– Ладно, папуля. Так это было некрасиво?

– Папе сейчас надо заехать домой и забрать ежедневник, тыковка, а об этом мы потом поговорим. Поцелуй-ка меня. – Софи обняла его так крепко, что Чарли чуть не расплакался. Так долго она была его единственным будущим, его единственной радостью, а теперь у него появилась еще одна радость, и ему так хотелось поделиться ею с дочерью. – Я сразу же вернусь, хорошо?

– Хорошо. Опусти меня.

Чарли дал ей соскользнуть на пол, и она убежала в другую комнату.

– Так это было некрасиво? – спросила Джейн.

– Прости меня, Джейн. Это безумие какое-то. Вы из-за меня во все это вляпались. Я не хотел вас пугать.

Джейн двинула его в плечо:

– Так это было красиво?

– Очень красиво. – Чарли не выдержал и расплылся в ухмылке. – Она очень красивая и хорошая. Такая хорошая, что мне мамы не хватает.

– Я потеряла нить, – сказала Джейн.

– Ну, в смысле – видела бы мама, что у меня все хорошо. Я встретил того, кто мне подходит. И подойдет Софи.

– Эй, эй, не прыгай на дуло, тигр. Ты только что познакомился с женщиной, тут надо притормозить, – и не забывай, совет тебе дает человек, который поселяет к себе подругу на втором свидании.

– Шлюха, – буркнула Кэсси.

– Я серьезно, Джейн. Она изумительная.

Кэсси посмотрела на Джейн:

– Ты была права, ему и впрямь следовало трахнуться.

– Дело не в этом! – У Чарли зазвонил телефон. – Извините, ребята. – Он открыл мобильник.

– Ашер, что ты, блядь, натворил? – То была Лили. Она плакала. – Ты что за херню выпустил?

– Что, Лили? Что такое?

– Оно только что было тут. Витрины у лавки нет. Нет! Оно вломилось, разнесло всю лавку, забрало все твои душевные штучки. Загрузило их в сумку и улетело. Блядь, Ашер. Я не шучу – БЛЯДЬ! Оно было огромное и, нахуй, омерзительное.

– Ладно, Лили, ты сама-то как? И как Рей?

– Я-то ничего. Рей не приходил сегодня вообще. Я убежала на склад, когда оно в окно вломилось. Его только твоя полка интересовала. Ашер, оно здоровое, как бык, и оно, блядь, летает!

Похоже, Лили была на грани истерики.

– Секундочку, Лили. Сиди там, я к тебе еду. Запрись на складе и не открывай, пока не убедишься, что это я, договорились?

– Ашер, что это за хуйня?

– Непонятно, Лили.

Быкоглавый влетел в трубу и тут же опустился на четвереньки, чтобы сподручнее было ползти. Сумка с душами волочилась сзади. Уже недолго – недолго ему ползать. Время пришло, Оркус это чувствовал. Они явно собирались в городе – в городе, который Оркус уже столько лет считал своей территорией, в его городе. Но они все равно пришли, и они попробуют отнять то, что по праву – его. Все древние боги смерти: Яма, Анубис и Морс, Танатос, Харон и Махакала, Азраил, Эмма-О и Ако, Балор, Эребус и Никс – десятки богов, рожденных из энергии величайшего людского страха, страха смерти. И все они готовы теперь восстать Люминатусом – вождем тьмы и мертвых. Но Оркус-то был здесь раньше, и вместе с Морриган вождем станет он. Только для начала нужно собрать войска, исцелить Морриган и свергнуть сих жалких городских душекрадов.

Сумка с душами сильно поможет ему исцелить невест. Он вошел в грот, где стоял на приколе огромный корабль, подпрыгнул, и громадные кожистые крылья забились, отзываясь от стен грохотом барабана войны. – Летучие мыши взмыли в воздух и закружили огромными тучами среди мачт.