– Мне тоже тебе нужно кое-что сказать, – произнесла она.

– Нет, – ответил Рей, озираясь: нет ли в лавке посетителей? – То, что я тебе должен сказать, важно по-настоящему.

– Ладно, – сказала Лили. – Мое не суть. Валяй ты первый.

– Хорошо. – Рей поглубже вздохнул и приступил: – Я думаю, Чарли – серийный убийца, натренированный как ниндзя.

– Ух, это здорово, – сказала Лили. – Хорошо, моя очередь. Тебе звонила мисс Моя-Така-Ибливая. Передала, что при ней восемь дюймов смачного мужского мяса. – И Лили вытащила Реев телефон из-под стойки.

– Боже мой, опять то же самое! – Рей схватился руками за голову и рухнул на стойку.

– Она сказала, что очень хочет поделиться ими с тобой. – Лили рассматривала свои ногти. – Значит, Ашер – ниндзя, а?

Рей поднял голову.

– Да, и преследует резиновую куклу из моего спортзала.

– Думаешь, без этого твоя жизнь недостаточно богата фантазиями?

– Заткнись, Лили, это же катастрофа. У меня и работа, и квартира зависят от Чарли, не говоря уже о том, что у него ребенок, а новый свет всей моей жизни – мужик.

– Она не мужик. – Лили задумалась: не слишком ли рано она сдается? Ей уже не очень нравилось мучить Рея.

– А? Чего?

– Я просто ебу тебе мозг, Рей. Она не звонила. Я про-чла всю твою переписку и лог сообщений.

– Но это личное.

– Потому ты и держишь все это в компьютере лавки?

– Я провожу здесь много времени, а с разницей часовых поясов…

– К вопросу о личном: что это за херня? Ашер – ниндзя и серийный убийца? В смысле, и то и другое? Одновременно?

Рей придвинулся ближе и заговорил в собственный воротник, словно разоблачал огромный заговор:

– Я за ним следил. Чарли принимает кучи барахла от покойников. Длится это уже много лет. И он всегда моментально срывается с места, заставляет меня выходить в свои смены и никогда не объясняет, куда ездит, – вот только вскоре вещи покойников оказываются у нас в лавке. А сегодня я поехал за ним – он охотился за женщиной, которая ходит в мой спортзал, он ее мог там видеть.

Лили сделала шаг назад, скрестила руки на груди, и на лице у нее нарисовалось отвращение, что было довольно легко, поскольку тренировалась она годами.

– Рей, тебе приходило в голову, что Ашер занимается наследством умерших и дела у нас идут гораздо лучше с тех пор, как он стал брать себе побольше таких клиентов? Что качество товара стало выше? Может, все потому, что он успевает раньше других?

– Да понятно, только не в этом дело. Ты теперь здесь редко бываешь, Лили. А я работал полицейским, я такое подмечаю. Во-первых, ты знала, что за Чарли следит детектив из отдела убийств? Да-да. Карточку мне дал, велел звонить, если произойдет что-нибудь не-обычное.

– Нет, Рей, – ты же не позвонил, правда?

– Чарли исчез, Лили. Я наблюдал за ним, а он мырг – и перестал существовать, прямо у меня на глазах. Последнее, что я видел, – он заходит в дом резиновой – куклы.

Лили хотелось схватить степлер и очередью вогнать Рею в сальный лоб штук сто скрепок.

– Неблагодарное ты ебаное УО! Ты сдал Ашера легавым? Ашера, который дает тебе работу и жилье вот уже сколько – лет десять?

– Я не черно-белых вызывал, а просто позвонил инспектору Ривере. Мы с ним когда-то работали. Он без шума разберется.

– Вали за чековой книжкой и машиной, – рявкнула Лили. – Мы берем его под залог.

– Да его, наверно, еще даже не обработали, – сказал Рей.

– Рей, ты жалкая задрота. Иди. Я закрою лавку и подожду тебя снаружи.

– Лили, не смей так со мной разговаривать. Я не обязан терпеть все это от тебя.

Поскольку голова не поворачивалась, Рей не – сумел увернуться от двух первых скрепок, всаженных Лили ему в лоб, но после быстро сообразил, что лучше и впрямь сходить за чековой книжкой и машиной, – и уступил.

– А что такое “резиновая кукла”? – крикнула ему вслед Лили, несколько удивляясь силе собственной верности Чарли Ашеру.

Полицейская дама девять раз взяла у Чарли отпечатки пальцев, затем подняла голову:

– У этого засранца нет отпечатков пальцев.

Ривера взял Чарли за руку, перевернул ладонью вверх и осмотрел пальцы.

– Я вижу канавки – вот. Нормальные отпечатки пальцев.

– Ну тогда сами и делайте, – сказала женщина. – А у меня в карточке одни кляксы получаются.

– Ладно, ничего, – ответил Ривера. – Пройдемте со мной.

Он подвел Чарли к стене, на которой была нарисована большая линейка, и приказал повернуться лицом к объективу.

– Как у меня с прической? – спросил Чарли.

– Хватит улыбаться.

Чарли нахмурился.

– Хватит корчить рожи. Смотрите прямо перед собой и… прическа отличная, кстати, только на лбу теперь чернила. Это не очень сложно, мистер Ашер, преступники так делают постоянно.

– Я не преступник, – сказал Чарли.

– Вы ворвались в охраняемое жилое здание и при-ставали к молодой жилице. Поэтому вы преступник.

– Никуда я не врывался и ни к кому не приставал.

– Посмотрим. Мисс Маккёрни заявила, что вы угрожали ее жизни. Она совершенно точно будет подавать на вас в суд, и, если вам интересно мое мнение, вам обоим повезло, что я вовремя появился.

Чарли задумался. Резиновая кукла заорала и попятилась в квартиру, он пошел за ней, пытаясь что-то объяснить, придумать, как сделать так, чтобы все у него получилось, – и в то же время он слишком пялился на ее груди.

– Я ей не угрожал.

– Вы сказали, что она умрет. Сегодня.

Да, на этом его подловили. Чарли и впрямь посреди суеты и воплей упомянул, что ему нужно овладеть ее бюстом, потому что сегодня она умрет. Припоминая теперь, он решил, что эту информацию все-таки следовало держать при себе.

Ривера завел его наверх, в комнатку со столом и – двумя стульями. Чарли поискал глазами прозрачное с одной стороны зеркало, как в телевизоре, но разочарованно отметил лишь наличие бетонных стен, выкрашенных легко моющейся мшисто-зеленой эмалью. Ривера усадил его, а сам двинулся к выходу.

– Я оставлю вас здесь на несколько минут, пока не приедет мисс Маккёрни. Здесь уютнее, чем в обезьяннике. Хотите что-нибудь попить?

Чарли помотал головой.

– Мне разве не положено звонить адвокату?

– Как хотите, мистер Ашер. Это, конечно, ваше право, но тут я не могу вам ничего советовать. Сейчас вернусь. Потом и позвоните, если сочтете нужным.

Ривера вышел, и в дверях Чарли заметил его напарника, ворчливого лысого быка по фамилии Кавуто, – тот ждал Риверу. Его Чарли взаправду испугался. Не так, как перспективы изымать грудные импланты Мэдисон Маккёрни, конечно, и того, что случится, если он этого не сделает, – но испугался все равно.

– Выпускай его, – сказал Кавуто.

– Что значит – выпускай? Я его только обработал, эта баба Маккёрни…

– На том свете. Ее застрелил приятель, а когда на вызов из-за выстрелов в доме приехали наши ребята, застрелился сам.

– Что?

– Приятель был женат, а Маккёрни хотелось уверенности в завтрашнем дне, и она собиралась обо всем рассказать его супруге. Он слетел с катушек.

– Ты уже все знаешь?

– Бригаде рассказал ее сосед, как только они приехали. Пошли, это наше дело. Надо ехать. Выпускай парня. Его внизу ждут Рей Мейси и какая-то девка, похожая на гота с камбуза.

– Рей Мейси мне насчет него и позвонил – думал, что этот Ашер собирается бабу шлепнуть.

– Помню. Преступление то, парень не тот. Пошли.

– У нас на него все равно остается незаконное ношение оружия.

– Трость со шпагой? Ты что, хочешь встать в суде и сказать, что арестовал парня, потому что он подозреваемый серийный убийца, а он признает вину в том, что просто, блядь, невъебенный ебанат?

– Ладно, отпущу, но правда, Ник, – этот тип сказал Маккёрни, что она сегодня умрет. Какое-то очень дикое говно творится.

– Как будто у нас сегодня и без того мало дикого – говна.

– Тоже верно, – сказал Ривера.