Беседу вёл Алекс ГРОМОВ

Библиоман. Книжная дюжина

«Буду царём на Москве…»

Вячеслав Козляков. Лжедмитрий I. – М.: Молодая гвардия, 2009. – 255 с.: 16 л. ил. – (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1199).

Первый из знаменитых самозванцев и единственный среди них, кому действительно удалось стать русским царём, – Лжедмитрий I, – вне всяких сомнений, был человеком если не замечательным в положительном смысле, то примечательным. Этот человек имел несколько имён. В разное время его знали то как Юшку Отрепьева, то как чернеца Григория, то как царевича, а затем царя и великого князя Дмитрия Ивановича, сына и наследника Ивана Грозного, то как «Расстригу» и «Самозванца», лишённого даже имени и изверженного из мира. Летописи как минимум трижды сообщают о его смерти, и всякий раз смерть эта влекла за собой беды и потрясения для Московского государства. Не имевший шансов даже приблизиться к вершинам власти, он занял в конце концов престол московских государей и был венчан и помазан на царство православными иерархами с соблюдением всех священных обрядов. То, что произошло с ним, не имеет прецедентов в русской истории. Одни видели в нём исчадие ада, другие – реформатора, едва не предвосхитившего будущие петровские преобразования. Так кем же был этот человек и что таило в себе его недолгое пребывание на троне? Об этом рассказывает в своей новой книге известный историк Вячеслав Николаевич Козляков. А ещё о тех хитросплетениях интриг и тайных планов людей из окружения Иоанна Грозного, Фёдора Иоанновича, Бориса Годунова, польского короля Сигизмунда, которые сделали возможным появление «спасшегося» царевича Димитрия, его восшествие на престол – и спровоцировали его гибель. Книга повествует также о времени, когда он жил, характерах, обычаях и нравах, во многом определивших исход событий.

Библиоман. Книжная дюжина

По долгу памяти

Анатолий Свенцицкий. Невидимые нити. Церковь, события, люди. – М.: Издательский совет Русской православной церкви, 2009. – 432 с.: ил.

Автор книги – заслуженный артист России и Литвы Анатолий Свенцицкий (1921–2007). Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II писал о нём: «Воспитанный в глубоко церковной православной семье, Анатолий Борисович всю свою жизнь служил классическому искусству и Русской православной церкви, используя знания и благочестие, которые он перенял от своих родителей и дяди – протоиерея Валентина Свенцицкого».

Анатолий Борисович был лично знаком с выдающимися церковными деятелями. В книгу вошли воспоминания очевидца о священномучениках Александре Звереве, Сергии Успенском, митрополите Крутицком Николае (Ярушевиче) и других, уникальные свидетельства о событиях общественной и церковной жизни. В частности, автор присутствовал на литургии в Елоховском соборе 4 ноября 1941 года, когда впервые в храмах звучало имя  Сталина и собирались средства на строительство танковой колонны.

Особый раздел посвящён московским храмам, разрушенным в годы гонения на Церковь. Рассказано о судьбах священства, служившего там, и некоторых прихожан.

Библиоман. Книжная дюжина

Традиция независимости

Екатерина Вязова. Гипноз англомании : Англия и «английское» в русской культуре рубежа XIX–XX веков. – М.: Новое литературное обозрение, 2009. – 576 с.: ил. – (Серия «Очерки визуальности»).

Английским влияниям в русском искусстве рубежа XIX–XX веков никогда не уделялось слишком много исследовательского внимания в отличие от влияний французских или немецких. Книга Екатерины Вязовой в значительной мере восполняет этот пробел. Автор подробнейшим образом фиксирует и анализирует «следы» английской культуры в Петербурге и Москве, выстраивая увлекательную историю взаимных созвучий, влечений и встреч. Особый тип богемных сообществ, живопись прерафаэлитов – всё так или иначе оказывало влияние на русскую культурную среду. Самое интересное, что знаменитая жёлтая кофта футуриста Маяковского вполне могла быть позаимствована из английской традиции. Особенность английского влияния выражалась, по мнению автора, ещё и в том, что если, допустим, французский был в какие-то периоды едва ли не вторым государственным языком, «вкус к английскому» оставался личным делом каждого. «Самая устойчивая традиция русской англомании – это традиция независимости, свободы проявления частного вкуса, будь то подражание кодексу денди, подразумевавшее пренебрежение государственной регламентацией моды, строительство в русской провинции коттеджа в английском духе… или сохранение «экстравагантных» привычек в быту. Эту свободу современники часто воспринимали как эксцентричность – тоже, кстати, давнюю английскую традицию».