— Говорят, у вас есть сестра? — спросил он, стараясь говорить спокойно.

— Да, но она осталась на Кипре, с отцом.

— Расскажите мне о Кипре. Я слышал, вы там часто бываете?

— Последние пять лет, с тех пор как мой отец стал губернатором, я делю жизнь между Венецией и Никосией.

— Надеюсь, вы собираетесь остаться здесь подольше, прежде чем вернуться к отцу и сестре.

Елена бросила на Джованни кокетливый взгляд и несколько мгновений молчала. Затем произнесла доверительным тоном:

— Теперь, когда мы одни, можно вас называть по имени? Оно так красиво!

— Ничего не доставит мне большего удовольствия… Елена.

— Скажите, Джованни, кто вам больше нравится, Платон или Аристотель?

Джованни словно громом поразило. Со времени их позавчерашней встречи он знал, что Елена интересуется философией, но не предполагал, что девушка начнет разговор именно так. Он собрался с мыслями и честно ответил:

— Я питаю глубокое уважение к великому Аристотелю и часто перечитываю некоторые его работы, например замечательную «Никомахову этику». Но, должен признаться, мне ближе Платон, который, ничего не зная о библейском откровении, вознес человеческий разум на непревзойденную высоту.

— Мне сказали, что вы читаете труды философов в оригинале, на греческом языке. Правда?

— Это необходимо, чтобы их понимать правильно, — заметил Джованни скромно. — Мне повезло встретить наставника, который несколько лет учил меня философии, латыни и греческому. Сам он был учеником знаменитого Марсилио Фичино.

Елена смотрела на Джованни горящими от восхищения глазами.

— Повезло, но вы так талантливы и так стремитесь к знаниям, что, несомненно, этого заслуживаете. Я умираю от желания знать о вас все!

Джованни тронула неприкрытая и неосознанная смелость девушки, и он отозвался с жаром:

— А я о вас!

Елена опустила глаза. Из-за порывистого характера ей приходилось часто упрекать себя за излишнюю непосредственность и открытость в проявлении чувств. Джованни сразу ей понравился. С тех пор как Елена вернулась с Кипра, друзья единодушно превозносили молодого астролога, сумевшего очаровать венецианское общество. Затем Агостино сказал девушке, что Джованни горит желанием с ней познакомиться. Это удивило Елену и подогрело ее любопытство. Во время званого приема она обратила внимание на задумчивый вид привлекательного юноши, его ум и атмосферу таинственности, окружающую Джованни. Еще она узнала, что у него пока нет дамы сердца. Последние два дня Елена, не переставая, думала о незнакомце, перед чарами которого не могла устоять ни одна девушка. Она чувствовала, что нравится Джованни. Друзья девушки — кое-кто не без досады — сообщили, что он весь вечер не отводил от нее глаз. Это взаимное влечение казалось ей странным, но магическая аура их встречи только подлила масла в огонь, который начал разгораться в сердце Елены.

— Значит, вашим наставником был знаменитый философ. А астрологии вас тоже он научил?

— Да, во Флоренции и Риме мессера Луцио считают одним из самых великих астрологов Европы. Но я даже не подозревал об этом, когда увидел его впервые!

— Действительно, я слышала, что ваш наставник ведет уединенный образ жизни в лесах Абруцци. Как вы его нашли? И зачем искали?

— Честно говоря, я его не искал… вернее, искал такого человека, как он, сам того не зная. Нас свело провидение.

Елена во все глаза смотрела на него.

— Как это? Объясните, друг мой!

— Прошу прощения. Действительно, моя история несколько запутанна. Если говорить кратко, я покинул родные края, чтобы узнать жизнь и пополнить свои скромные знания. И вот одним прекрасным утром на дороге я встретил человека, который отвел меня к своему хозяину, оказавшемуся знаменитым философом…

Рассказ Джованни перебило появление пухленькой, веселой служанки, которая вошла в комнату без стука, неся поднос с чем-то, источавшим сладкий запах.

— А вот вам кое-что вкусненькое! Только осторожнее — шоколад горячий!

— Спасибо, Джулиана, — ответила Елена, встав и пододвинув маленький низкий столик.

Служанка поставила на него чашки и пирожные. Взгляд Джулианы упал на Джованни и на несколько мгновений задержался на нем, словно женщину что-то удивило. Затем служанка ушла, не забыв, однако, оставить дверь приоткрытой. Елена села на диван, в этот раз гораздо ближе к Джованни.

Она протянула ему чашку:

— Осторожнее, вы слышали слова Джулианы!

— Спасибо, Елена! — ответил Джованни, приняв из рук девушки чашку и тотчас же поставив ее на колени.

Елена тоже ждала, пока напиток остынет, и устроилась на диване удобнее.

— Расскажите мне о своей семье, о родном городе.

Вопрос застал Джованни врасплох. Однако юноша решил отвечать как можно честнее, не раскрывая своей тайны.

— Я потерял мать, когда мне было всего семь лет.

— О, простите…

— В этом нет вашей вины, Елена! — сказал, улыбаясь, Джованни и, повинуясь душевному порыву, взял девушку за руку.

Елена мягко отняла ладонь, хотя поступок молодого человека тронул ее сердце.

— Я жил с отцом и младшим братом в маленьком калабрийском городке, — продолжил Джованни, пытаясь скрыть душевное смятение. — Мой отец родился в бедной семье мелких аристократов и торговал лошадьми. Вы знаете Калабрию?

Глаза Елены затуманились. Она отвернулась и стала смотреть в окно, выходящее на Большой канал.

— Я была там однажды, четыре или пять лет назад. Не люблю об этом вспоминать. Нашему кораблю, который возвращался с Кипра, пришлось пристать к берегу после нападения пиратов.

— Пристать к берегу! — повторил Джованни; ему нестерпимо хотелось знать, говорит ли Елена о событии, которое перевернуло всю его жизнь.

— Дело даже не в нападении. Просто там произошел очень неприятный случай, который до сих пор снится мне по ночам… — Елена снова посмотрела Джованни в глаза. — Я не хочу обсуждать это сейчас.

Джованни, ошеломленный тем, что девушка не забыла ту встречу, испытал глубокое разочарование из-за ее нежелания говорить о ней.

Елена предложила ему миндальное пирожное.

— Расскажите мне о Платоне. Здесь, в Венеции, люди не слишком высоко ценят его философию. Все наши ученые, которые преподают в университете Падуи, горячие последователи Аристотеля. Они считают его идеи более реалистичными и жизненными.

— Неудивительно. Вы, венецианцы, прагматики во всем. Аристотель провел жизнь, наблюдая за людьми и природой, а после классифицировал, анализировал, препарировал и обобщал то, что узнал. Платон же, в свою очередь, больше полагался на свой внутренний опыт восприятия идей — Блага, Истины и Красоты, — которые для него были основой физической реальности. Так как я по натуре, скорее, идеалист, философия Платона мне ближе. Вы читали его диалоги? Например, «Пир»?

— К сожалению, нет. В отличие от вас я не могу читать ни по-гречески, ни по-латыни. Мой учитель познакомил меня с начатками философии, я прочитала много отрывков из книг, но не из «Пира». А о чем он?

— О любви.

— Любви! Тогда, мой друг, вы непременно должны рассказать мне об этой работе! Вопросы любви меня очень интересуют!

— Как я уже говорил вам во время нашей последней встречи, Платон утверждает, что физическая красота, которая привлекает нас в человеческом теле или лице, обязательно ведет к красоте души и красоте Божественного.

Джованни замолчал и посмотрел Елене в глаза, она не отвела взгляд. Она чувствовала, что юноша сейчас скажет что-то очень личное. Девушка могла бы сменить тему разговора, или опустить глаза, но все же решила выслушать Джованни, даже не зная, что скажет ему в ответ.

Он произнес хриплым от волнения голосом:

— Вот почему, Елена, мне не стыдно признаться, что я люблю вас с первого взгляда.