Кендрик прошел через кухню, достиг лестницы в южном крыле и осторожно поднялся на второй этаж. Прежде чем открыть дверь, он достал из кармана алого пиджака пистолет. В коридоре было пусто – богатенькие иностранцы в этот час пропадали в многочисленных кафе и подпольных казино. Он подобрался к номеру 201, прислушался – ни единого звука. Он тихо постучал.

Голос, раздавшийся из-за двери на арабском, пригласил войти, но не одного человека, а нескольких.

Странно, подумал Эван, потянувшись к дверной ручке, почему хозяин комнаты считает, что посетителей должно быть несколько? Он повернул ручку и прижался к стене, затем пинком распахнул дверь.

Тишина. Сжимая в руках ненавистное, но необходимое оружие, Кендрик шагнул в комнату. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть от ужаса. Тело Азрака было распростерто у стены, из шеи торчал нож, остекленевшие глаза широко раскрыты, из раны тонкими ручейками на грудь стекает кровь.

– Твой приятель, эта свинья, мертв, – произнес тихий голос из-за спины Эвана.

Он резко повернулся. Перед ним стоял молодой, весь в крови мужчина. Раненый убийца прислонился к стене, едва держась на ногах, руки сжимали автомат «узи».

– Кто ты такой? – прошептал Кендрик и затем, переходя на крик, добавил: – Что ты наделал?

Мужчина добрался до двери и закрыл ее, не спуская дула автомата с Эвана.

– Я убил человека, который, не задумываясь, убил бы меня.

– Боже правый, ты израильтянин!

– А ты – американец.

– Зачем ты сделал это? Что ты вообще делаешь здесь?

– Я так захотел.

– Это не ответ!

– Мне приказано не давать никаких ответов.

– А его убивать было необходимо? – Кендрик бросил взгляд на мертвого палестинца.

– Говоря его словами, почему бы и нет? Они убивают наших детей на игровых площадках, взрывают самолеты и автобусы с гражданами нашей страны, уничтожают ни в чем не повинных спортсменов в Мюнхене, стреляют в стариков просто потому, что те евреи. Почему они делают это? Потому что мы, евреи, наконец можем жить на скудном клочке бесплодной земли, которую мы отвоевали. Мы! А не другие.

– У него не было возможности…

– Ах, избавь меня от нравоучений! Я знаю, что бы ни случилось, люди всегда во всем винят евреев. После всего, что сделали с нами, мы же еще и виноваты. Слушай ты, дилетант, нам не нужны ни твои слова, ни твоя жалость. Нам нужно то, что принадлежит нам! Мы прошли через лагеря, мы умирали в газовых камерах за то, что принадлежит нам.

– Черт тебя возьми! – выкрикнул Эван и махнул рукой на лежащий у стены труп Азрака. – Ты говоришь в точности как он! Когда вы остановитесь?

– А тебе-то что за дело? Отправляйся в свой кондоминиум, в свой роскошный загородный клуб, американец. Оставь нас в покое. Возвращайся туда, откуда явился.

Что так подействовало на него: слова, те самые, что были сказаны ему по телефону чуть больше часа назад; внезапно вставшие перед глазами жуткие картины взрыва в Маскате, унесшего жизни дорогих ему людей; ощущение, что ненавистный Махди ускользает из его рук, – он не знал. Эван знал лишь то, что был не в силах совладать с охватившей его яростью и набросился на раненого, изумленного его реакцией израильтянина:

– Высокомерный подонок! – Эван вырвал из его рук автомат, швырнул его в сторону, а израильтянина пригвоздил к стене. – Какое право ты имеешь говорить мне, что делать и где находиться! Мы видим, как вы убиваете друг друга во имя каких-то идиотских принципов. Мы тратим силы и деньги, чтобы внушить вам немного здравого смысла, но нет! Никто и пальцем не желает пошевелить! Может, нам оставить вас в покое и позволить уничтожать друг друга до тех пор, пока не найдется хоть один умный человек! – Кендрик пересек комнату, схватил автомат «узи» и, повернувшись к израильтянину, направил на него оружие: – Кто ты такой и почему здесь находишься?

– Мое кодовое имя Синий. Больше я не скажу тебе ничего.

– Какое имя?

– Синий.

– О боже… – прошептал Эван и посмотрел на Азрака. Затем повернулся к израильтянину и сунул ему в руки автомат. – Давай, – тихо проговорил он, – перестреляй всех, мне наплевать. – С этими словами он подошел к двери и исчез за ней.

Иаков пошел следом за американцем, добрался до закрытой двери и прислонился к стене. Достав переговорное устройство, включил его.

– Слушаю, – раздался голос Черного, находящегося за пределами отеля.

– Ты связывался с остальными?

– Красный связался. Они здесь. Вижу, как они идут по Вади-эль-Ахд. Наш старший коллега сейчас с Красным, Серый – с пожилым. С последним что-то неладное. Серый поддерживает его. Что у тебя?

– От меня сейчас мало толку.

– Как Оранжевый?

– Погиб.

– Что?

– Нет времени. Убит и свинья. Объект двигается к выходу, он в красно-синей форме. Следуйте за ним. Он не в себе. Звоните мне в номер, я буду там.

Словно в тумане, Эван перешел Вади-эль-Ахд и направился прямиком к тому месту, где бросил пакет с одеждой. Там он или нет, Эвану было все равно, хотя без яркой униформы он чувствовал бы себя привычнее. Он не может сейчас повернуть назад, слишком много событий произошло. Есть один человек, и он обязан встретиться с ним – с Махди! Он должен его отыскать!

Пластиковый пакет лежал там, где он его оставил, кусты отбрасывали достаточно густую тень. Присев, Эван стал переодеваться. Вскоре он вышел и направился на запад, в сторону улицы Шейх-Иса и мечети Джума.

– Слушаю, – сказал Иаков, поднеся к губам переговорное устройство. Он лежал на постели в своем номере, крепко перетянув раны полотенцами.

– Это Серый, – последовал ответ. – Как ты?

– Терпимо. В основном порезы, потерял немного крови, но справлюсь.

– В таком случае ты согласишься передать руководство мне?

– Так и должно быть в случае необходимости.

– Я хотел услышать это от тебя.

– Ты это услышал.

– Хочу услышать еще кое-что. Сейчас, когда свинью убрали, не пора ли вернуться в Маскат? Если ответ положительный, я могу ускорить события.

Иаков лежал, уставившись в потолок, слова американца не выходили у него из головы.

– Нет, – наконец проговорил он. – Он зашел слишком далеко. Риск чересчур велик. Оставайтесь с ним.

– Насчет В. – хочу оставить его где-нибудь, может, у тебя?

– Он не согласится. Его сын в опасности, забыл?

– Ты прав. Ладно, забудь. Я мог бы добавить, что он невыносим.

– Скажи мне то, чего я не знаю…

– Скажу. – Голос Серого изменился. – Объект переоделся и только что прошел мимо нас. В. узнал его. Он идет, словно покойник.

– Возможно, так оно и есть.

– Отбой.

Кендрик решил изменить свой маршрут и направился в сторону мечети Джума. Инстинкт подсказывал ему смешаться с толпой. После того как он свернул на север, на широкую Баб-эль-Бахрейн, он направился к огромному парку и дальше, к улице эль-Калифа. В голове теснились мысли, разрозненные кусочки мозаики, которые он никак не мог сложить в единую картину. Он словно плутал в лабиринте, но он знал наверняка: где-то в этой путанице ходов находится человек – люди, высматривающие, ждущие погибшего Азрака. У него было одно, но очень существенное преимущество: он знал, кого эти люди ждут, однако сам оставался для них неизвестен. Он будет обходить условленное место встречи снова и снова до тех пор, пока не заметит кого-то, в чьих глазах увидит страх перед возможностью провала задания, человека нервничающего, кого-то выискивающего. Так или иначе, он выдаст себя, возможно, даже станет останавливать людей, заглядывать им в лица, волнуясь с каждой минутой все больше. Эван найдет его и схватит, заставит расколоться… А может, он просто обманывает себя? Одержимость идеей найти Махди ослепила его? Неважно, все это сейчас неважно, один шаг за другим в толпе, среди людей на пути к мечети.

Толпа. Он чувствовал, как она сгущается вокруг него. Его окружают какие-то люди. Кто-то коснулся его плеча! Он мгновенно развернулся, чтобы скинуть руку наглеца. И в этот самый момент почувствовал укол иглы, вонзившейся в спину. Его поглотила темнота.