Итак, я рос, делался взрослым, но по ночам, при встречах с Сережкой оставался прежним Ромкой Смородкиным. Нас обоих это вполне устраивало. И мы летали все дальше и дальше — в такие Пространства, где Гулкие барабаны Космоса гудели, как набат…

…Порой я и сам вздрагиваю: а вдруг НИЧЕГО этого нет? И Сережки нет?

Для доказательства, что все это правда, я ночью улетаю с Сережкой в далекую-далекую степь, где всегда светит луна и причудливые камни — идолы и чудовища — чернеют среди высокой травы. Я рву там луговые цветы и с ними возвращаюсь домой. [Опять Солнце Мертвых, да еще и надгробия, идолы и чудовища! — Я.С., В.С.]

Ромашки, клевер и розовые свечки иван-чая, появившиеся в доме февральским застывшим утром — это разве не доказательство?..

…Вот и все. Теперь вы сами видите, что слухи оказались пустыми. А слезы — напрасными. "Сказка стала сильнее слез". Никто не разбился до смерти.

Никто. Честное слово…"

Сентябрь, 1994

Знать бы не знала я этого писателя. Ну, встречала бы изредка его фамилию перед названиями произведений, прочитать которые так и не нашла бы времени. Так нет же, все лето и осень ангажированная фэнская пресса (непонятно, впрочем, кем ангажированная) бомбардировала меня упоминаниями об этом человеке. "Оберхам-Сидоркон", "ФэнГильДон", "ДВЕСТИ-А", "ДВЕСТИ-Б". Вот и моими стараниями, в очередной раз — о нем.

Я говорю об Александре Щеголеве.

Еще бы, нашелся смельчак, поднявший нож на священных коров! Как было любопытной и чувствительной женщине не заинтересоваться? Как было не схватиться за что-нибудь еще, написанное им, помимо статьи в "Оберхаме"?

Кстати, подоплека так называемого "петербургского дела" для меня лично ясна, как Божий день. Некто Щеголев нарушил неписанные законы Клановой Честности, то ли не понимая этого, то ли ошибочно думая, что он не входит в Клан. Хотя, ясно же, что магистрами он принимался за своего, пусть и был не на первых ролях. Так что его наделавший шуму демарш, с точки зрения товарищей по Клану, есть по сути предательство, если, конечно, не обычная глупость. Вот вам и объяснение бурной реакции на его анти-столяровское выступление. Я достаточно проработала в женских коллективах и не такого насмотрелась. И вообще, что до меня, человека со стороны, то я почему-то больше сочувствовала Щеголеву. Но было одно обстоятельство, мешавшее полностью определиться со своими симпатиями. Если Столяров и товарищи (за исключением Э.Геворкяна, конечно) доказали своими незаурядными текстами право на благородное хамство в отношении остальных посредственностей, то со Щеголевым дело обстояло сложнее. Как-то сложилось, что его тексты прошли мимо меня. Вот и решила я, к своему несчастью, удостовериться, что героический оловянный солдатик достоин моей тайной симпатии.

Спасибо Николаеву и Стругацкому, хором подсказали, какую именно щеголевскую работу мне искать на прочтение. Так хвалили, ну прямо так хвалили! (См. интервью Б.Стругацкого в "ДВЕСТИ-Б") Хочешь, не хочешь, а позвонишь знакомой библиотекарше и возьмешь журнал "Нева". Повесть называется "Ночь навсегда".

Длинное у меня получилось вступление, тогда как рецензия на вышеупомянутую повесть может состоять всего лишь из одного слова: "противно". Противно пересказывать сюжет, ибо тогда придется вспоминать прочитанное. Противно писать рецензию, ибо придется читать повесть во второй раз. Ни в чем не повинный журнал держать в руках, и то противно. Такое гадливое чувство, будто в хорошем расположении духа сбегая по лестнице, я вляпалась рукой, пардон, в чьи-то сопли на перилах. Не знаю, мужики, может вам и нравятся чужие слизисто-гнойные выделения, а у меня, как у бывшего врача, реакция совершенно нормальная.

"Убивая кого-то, всегда начинаешь с себя", — говорил Лао Цзы. Если у человека отсутствует любовь к другому человеку, то должно быть хотя бы уважение к тому факту, что он, другой, существует. Жизнь не нами дается, и не нам ее отнимать, — по-моему, Александр Щеголев этого просто не понимает. За жизнь человека зачастую приходится бороться, и если получается спасти обреченного, то с такими трудами! А здесь, в повести… Мне, как медику, читать все это было невыносимо. Я, ребята, сердцем не принимаю такую "новизну". Так нельзя. Чем дальше, тем страшнее жить.

Автор дал своей работе кокетливый подзаголовок "игра в кошмар", как бы подчеркивая несерьезность замысла. Наверное, опасался, что кто-нибудь вздумает проанализировать происходящее в повести. Что ж, он не зря опасался. Повесть рассыпается от первого же дуновения критического ветерка, слишком уж из многих просчетов слеплен сюжет. Начать с того, что в этом детективе — детективе! — мгновенно понимаешь, кто преступник. Впрочем, тут я, возможно субъективна, и уровень моей проницательности недостижим для обычного фэна. Все-таки моя нынешняя профессия — редактор, это обязывает. Но с чем трудно поспорить, так это с тем, что автор явно не знаком с криминальной и милицейской фактурой. Даже я, дилетант, это заметила. Например, чрезвычайно странно возникновение в сюжете яда, и особенно странно попадание яда к главному чудищу. Второй мальчик — тот, который якобы залез в папин холодильник — просто фикция какая-то, а не персонаж! Яды описанной группы, они ведь больших денег стоят и содержаться под настоящим контролем, не так, как это себе представляет А.Щеголев. Во всяком случае, никто их держать дома в холодильнике не станет. И получение заказа на убийство по почте — в высшей степени неправдоподобно. И крайне сомнительна история с противостоянием "авиаторов" и "портовиков". Что это за конкуренция между аэропортом и пароходством? В какой коммерческой операции пересеклись интересы двух мафий? Тайная перевозка денег — как-то немотивировано это, глупо. Далее, у главного героя есть железное алиби, однако милиция почему-то держит его за "опасного преступника", как бы априори, по определению, и даже объявляет на него розыск. Глупо! Наконец, непосредственно мальчик Антон. Да не мальчик он, а фикция еще большая, чем его дружок "юный химик"! Я ответственно заявляю, как специалист — ребенок не обладает такой физической силой и такой волей, чтобы перерезать сухожилия и протыкать тела дротиком. Это возможно только при длительной спецподготовке, но тогда получится не "мальчик", а ниндзя. Или он мутант? Нет, автор не устает подчеркивать, что ребенок нормален. "Нормальнее" всех нас.

Список мелких просчетов можно продолжать и продолжать. Автор не знает тех вещей, которые взялся описывать. Иначе говоря, он такой же дилетант, как и читатель, что кому-то наверняка приятно сознавать. Это бы, кстати, не страшно, если бы Щеголев не числил себя писателем высокого класса (судя по некоторым нюансам его прогремевшей "контр-статьи" и по высказываниям его поклонников). Ну, да ладно. Есть темы посерьезнее, чем мелкие "проколы" большого писателя.

Возвращаюсь к тому, с чего начала: чем дальше, милые мои, тем страшнее. Немотивированные зверства уже превратили нашу жизнь в кошмар, без всякой там "игры". Зачем же взрывать уникальный островок мира и света, именуемый детством, зачем вспарывать скальпелем чистые души? В конце концов, зачем лить воду на мельницу агрессивной коммунистической пропаганды: мол, довели народ до того, что и дети теперь убивают. Дети не убивают! На самом деле убивают их — чтобы сделать из них взрослых, чтобы пополнить орду прагматиков и циников. Только став взрослым — неважно, в каком возрасте, в шестнадцать лет, в девятнадцать, в четыре бывший ребенок способен взяться за оружие.

У Щеголева убивает именно ребенок. Светлый и чистый.

Вообще, "Ночь навсегда" вполне могла бы служить пособием для малолетних убийц. Доступность, простота, я бы даже сказала, красота описанных зверств способна повернуть незрелые мозги в совершенно определенном направлении. Творческая фантазия получает хороший толчок. Придумывание все новых и новых способов РЕАЛЬНО лишить человека жизни — насколько это далеко от "игры"? Психологической подготовке молодых преступников также придается большое значение в написанном А.Щеголевым "пособии". Широк выбор мотивов и самооправданий для РЕАЛЬНОГО выродка — пользуйся любым. Но самое главное "достижение" — это воспитание недоверия детей ко взрослым — с одной стороны; и наоборот, взрослых к детям. Есть дикие теории, согласно которым в ребенке с рождения таится что-то беспредельно ужасное, "что-то такое", что не реализуется в виде поступков только по причине слабости ребенка. Автор явно знаком с подобной чушью. Бессильному "злу" он придумывает долгожданную силу и восторженно описывает, что из этого получается. Педофобия в чистом виде. Зачем?