— Вы очень милый человек, и мы с мамой будем рады дать вам еще какие-нибудь показания, — продолжала она издеваться, потом не выдержала и рассмеялась. — Ой, простите, наверно, вы обиделись… Да?

— Нет, что вы. — Он хотел поскорее закончить этот сколь приятный, столь же и неловкий для него разговор. — Извините, что побеспокоил.

И положил трубку. Надо было хоть попрощаться, подумал он. Ну вот и отвлекся. Можно заняться делом…

Например, стоит дать запрос в прокуратуру Соснов-ска на Мишакова Дмитрия. Так, на всякий случай. А вдруг на него что-нибудь есть… Но делать пока ничего не хотелось. Очень уж размяк после разговора с приятной женщиной. Хотя мог бы и озадачиться: что-то в последнее время молодежь все чаще над ним стала смеяться… К чему бы? Или это ему кажется?

Он посмотрел свои записи в календаре. Потом на часы. Сейчас к нему должна прийти некая Светлана Самохина с телевидения, которую настойчиво рекомендовал выслушать Хлестов.

И в тот же момент мелодично прозвенел зуммер аппарата внутренней связи.

— Виктор Петрович, к вам Самохина Светлана Васильевна, она у нас записана. Пригласить?

— Да, пусть зайдёт, — вздохнул Чурилин.

— Что-то случилось? — заботливо спросила Зоя. — Вам нехорошо?

— Пусть зайдёт, говорю! — сказал он раздражённо.

И дверь почти тут же открылась. Женская головка в мелких кудряшках с морщинистым личиком и с детскими испуганными глазами заглянула в кабинет, как если бы ее обладательница пока не собиралась предъявлять себя целиком.

— К вам можно? — спросила она.

— Да, я уже сказал. э — нахмурился Чурилин.

— Но Зоечка, ваш секретарь, мы с ней уже успели познакомиться и обо всем потолковать, сказала, будто вы не расположены со мной сегодня говорить, поскольку очень устали…

Чурилин поднял глаза к потолку. Понимающе кивнув, Самохина вошла наконец полностью и оказалась со вкусом одетой дамой маленького росточка.

— Садитесь, — отрывисто сказал Чурилин, указав на стул. Он старался не смотреть в ее сторону.

Вообще, не слишком ли много женщин на сегодняшний день, который только начался? Жена, потом симпатичная соседка этого омерзительного Хлестова, затем… ну и эта деятельница искусств. И перед всеми чувствуешь себя как бы в чем-то провинившимся. С чего бы?

— Виктор Петрович, — сухо представился Чурилин, даже не приподнявшись с места.

— Светлана Васильевна… — Она протянула свою ладошку через широкий стол, так что пришлось-таки подняться с места.

Она не отрывала от него своих огромных глаз.

— Я так вас себе и представляла! — подвела она итог своих наблюдений. — Вы очень симпатичный. Знаете, наши киношники всегда стараются показать наших следователей некими суперменами, а вы — обыкновенный, живой, я бы даже сказала — настоящий!

Наверно, следует поблагодарить, подумал он. Хотя можно ли назвать это комплиментом?

— Спасибо, — сухо сказал он.

— Меня Игорёк вам порекомендовал? — Она снова не дала ему раскрыть рта.

— Игорёк? — озадачился Виктор Петрович.

— Ну да, вернее, Игорь Андреевич Хлестов, которого я очень давно и хорошо знаю. Вы ведь о нем хотели со мной поговорить?

— Пожалуй что да, о нём, — кивнул Чурилин.

— Так вот. Как у каждой творческой личности, у него много врагов! — сказала она, по-свойски водрузив локти на его стол, как если бы дело происходило на каком-нибудь богемном междусобойчике.

— В чём выражается его творчество, вы можете мне объяснить? — сомкнул брови на переносице следователь. — Поймите правильно, сейчас ведь все творцы. Столько Ньютонов, что яблоку негде упасть.

— Он умеет находить таланты! — торжественно заявила она. — Я понимаю, что у вас сложилось о нём другое мнение, но, поверьте, Игорька я знаю очень давно…

— Так кто его враги, вы мне можете сказать? — перебил её Чурилин. — Простите, но у меня мало времени.

— О, это вы меня простите! — вскликнула она. — Если меня не остановить, я могу долго рассказывать совсем не о том… — Она махнула ладошкой, как бы призывая не обращать внимания на её причуды.

— О врагах Игоря Андреевича, пожалуйста, — Чурилин посмотрел не таясь на часы. — Вернее, о тех, кто, по вашему мнению, хотел бы его убить.

— Вы хотите, чтобы я послала на расстрел людей, про которых не могу утверждать ничего определенного? — засверкала она глазами, даже привстав с места.

Чего доброго, запустит чем-нибудь в голову, подумал Чурилин.

— А что, их так много? — спросил он.

— Все! — сказала Светлана Васильевна. — И никто. Даже я иной раз… просто убить его готова, когда вижу, на что и на кого он растрачивает свой несомненный талант!

— Так все-таки на кого? — вздохнул Чурилин.

Он боялся, что окончательно во всём этом запутается. И забудет, зачем она, собственно, к нему пришла.

— Катька Глаголева! — объявила она. — Вы, конечно, с ней не знакомы, хотя наверняка видели по телевидению.

Виктор Петрович пожал плечами.

— Вот она бы точно его убила, если бы у неё были деньги на киллера! А она их, благодаря Игорьку, в своё время заработала несметное количество, но всё спустила и теперь кусает себе локти, когда он нашёл другую…

— Она была его любовницей? — снова перебил ее Чурилин.

— Что вы… — махнула на него рукой Самохина. — У него, конечно, плохой вкус на женщин, но не до такой же степени, чтобы бросаться на Катьку!

— Давайте по порядку… — поморщился Чурилин. — Значит, здесь остановка лишь за тем, что нет денег, чтобы заказать убийство Хлестова… Я правильно вас понял?

— Если только она не одолжила или не взяла в кредит, — сказала Самохина. — Только я вам ничего не говорила! Вы поняли меня? Надеюсь, у вас не включены подслушивающие устройства?

С этими словами она живо нырнула под стол, так что Чурилин невольно заглянул туда же. Быстро все облазив, она погрозила ему пальцем.

— И как я сразу не догадалась везде посмотреть! Да ещё пришла, как последняя дура, без адвоката.

— А я, как последний дурак, разговариваю с вами без протокола, — сокрушенно сказал Виктор Петрович.

Она недоуменно и ясно посмотрела на него, потом рассмеялась.

— Игорёк мне правильно вас охарактеризовал, хотя я бы добавила кой-какую красочку… А что мы с вами все на «вы» да на «вы»? Давайте на «ты»! Можете называть меня Светкой. Это, кстати говоря, я позволяю только близким друзьям. У меня знаете сколько друзей? Хотя ментов среди них еще не было. Только не обижайтесь, ладно?

— Я не мент, — вдруг развеселился Чурилин. Какого чёрта, подумал он. Толку от нее все равно никакого. А так — разрядка, что ни говори…

— А кто же ты? — разочарованно спросила она.

— Ты пришла в прокуратуру, вообще говоря, — сказал он. — Я — следователь. И если сейчас услышит меня моё начальство, как я панибратствую в рабочее время, меня отсюда попрут за милую душу.

— Боишься остаться без работы? — серьезно спросила она. — Игорек тебя устроит. У него племянник Андрюша работает в мэрии при самом мэре. И тот в нём души не чает. Все, что Андрюша попросит подписать, подписывает не глядя. Представляешь? Правда, он по культуре… Курирует культуру. Можно так сказать?

— Ладно, — сказал Чурилин серьезно. — А про Седова что можете мне сказать?

Она обиженно поджала губки.

— Это уже допрос, да? — спросила она. — Мы, значит, теперь снова будем на «вы»? — Она горестно вздохнула. — А так хорошо сидели… Вот, думаю, здесь тоже есть нормальные мужики. Будет что рассказать… Никогда не бывала ни в ментовке, ни в твоей занудной прокуратуре… Хотя очень наслышана. Ведь все теперь судятся, понимаешь? За большие деньги. Мне судиться не с кем. Хотя бы даже ради интереса. В свидетели и то попала в первый раз в жизни. Мне Игорек говорит: хочешь быть моим свидетелем?.. Где, кстати, твоя Зоя пропала? Хотя теперь — ваша Зоя, да?

— А что такое? — спросил Чурилин.

— Она же мне чай обещала! Спрашивает меня: чай будешь или кофе? Это мы с ней тоже перешли на «ты», пока ты по телефону разговаривал… Или она за ним в магазин побежала?