— До встречи… — машинально повторил Пирожников и положил трубку. Потом ходил по комнате, бормоча себе под нос и заламывая руки. Какого чёрта он связался с милицией? Да и что они могут? И на что способны? Этот, что звонил по междугородному, только что наглядно, с помощью НТВ и на глазах всего СНГ, продемонстрировал свое могущество и показал, что его, Пирожникова Валерия Эдуардовича, тридцати пяти лет от роду, ждет, если он ослушается своего повелителя…
Только спокойно, сказал он себе. Рано насчет повелителя. Да мои менты будут лезть из кожи вон, поскольку речь идет об их вкладах. Ведь других таких денег у него, Пирожникова, просто нет! И все это знают и понимают… Словом, менты должны завтра сберечь свои вклады, а заодно жизнь своего благодетеля, который пока платит им, в отличие от других, проценты. Риск, конечно, есть, и немалый… Но деньги хорошо бы сберечь.
Он все-таки позвонил генералу, большому начальнику управления, имевшему к тому же самый большой вклад в банке.
— Он только что звонил мне, — сказал Валерий Эдуардович. — Сразу после десяти вечера, после пока за убийства по НТВ. А ваша служба, как я понимаю, об этом ничего не ведает… Знаете, Прохор Дмитриевич, моя жизнь мне дороже чужих денег. Давайте переиграем. Я вам ни о чем не говорил…
— Да о чем вы беспокоитесь, не понимаю? — досадливо отозвался генерал. — Ситуация под контролем. Завтра выделим сколько надо людей, настоящих профессионалов своего дела… Всё будет в норме. Не таких брали в момент передачи. Потом кололись у нас, как земляные орехи.
— Но вы даже не поставили мой телефон на прослушку, — напомнил Пирожников.
— Утром всё будет сделано. Если он звонил вам по спутниковому телефону, запеленговать его всё равно бы не удалось… Зато завтра, если я вас правильно понял, вам позвонят уже по обычному, московскому номеру…
— Именно так он сказал, — подтвердил Пирожников. — Но вы хотя бы пометили деньги, которые я собираюсь ему передать? Есть же какой-то химический состав, я сам слышал…
— Да ну что вы, кому нужны эти крайности! Вы просто насмотрелись передач на криминальные темы. Это делается, чтобы поймать взяточника. Вот тогда да, там без этого нельзя. А как только они возьмут у вас денежки, мы будем тут как туг! Вот что для нас, профессионалов, важно: место и время их передачи. Понимаете?
— Кажется, да, — вздохнул Валерий Эдуардович.
— Поэтому мой вам совет: не берите в голову! Ложитесь спать и ни о чем не думайте! Всё? Или вас ещё что-то беспокоит?
— Беспокоит, — подтвердил Валерий Эдуардович. — А не поставил ли он мне прослушку вместо вас, пока вы там телитесь!
Вместо ответа генерал тяжело вздохнул.
— И ещё. На всякий случай. Мало ли что со мной может случиться… По-моему, Седов Александр Петрович, известный продюсер, неплохо знает этого человека.
Глава 6
Чурилин просматривал бумаги, поступившие на Дмитрия Мишакова из Сосновска, из местного УВД. Не привлекался, не сидел, живёт один с матерью.
Есть ещё брат Константин, живет отдельно с семьей. Формальная отписка, по-другому не скажешь…
Кое-что он слышал об этом Сосновске. Больше из газет. Там убили депутата Госдумы, и шум был на всю страну. До этого убили еще несколько человек. И на всех совещаниях им, следователям Московской прокуратуры, ставили в пример никому прежде не известного следователя из Сосновска, разоблачившего многосерийного убийцу. Фамилию Виктор Петрович запамятовал. Никто, правда, не смог объяснить, каким образом это ему удалось. Чуть ли не секрет фирмы. И был ли это наемный убийца или маньяк, так и осталось неясным, поскольку преступник странным образом погиб по дороге в челябинскую психбольницу…
Конечно, одно с другим никак не вяжется. Ну живет в этом сравнительно небольшом городе некий удачливый следователь, и там же живет симпатичный парнишка, Митя Мишаков, никогда не привлекавшийся, хотя и задерживавшийся, но тут же отпущенный, поскольку имел безупречное алиби… Простое совпадение, и только. Хотя с этим следователем, таким умелым и профессиональным, стоило бы связаться и расспросить по поводу этого парнишки. Так, на всякий случай. Чтобы закрыть вопрос.
Подумав, Виктор Петрович позвонил Зое.
— Зоя, я по поводу этой бумаги из Сосновска… Отписка, вообще говоря. Ты ее читала?
— Мельком просмотрела, чтобы зарегистрировать, — сказала Зоя.
— Тебе, как студентке юрфака, такие письма следует читать внимательно — на предмет изучения заложенной в ней информации, — наставительно сказал Чурилин. — Лично у меня давно нет от тебя секретов. Так вот хочу дать тебе задание… В этом славном городе, в Сосновске, если помнишь, случались громкие убийства средь бела дня. А потом их успешно раскрыл один молодой следователь… А фамилию его вот не вспомню, несмотря на хваленую память.
— Каморин, — сказала Зоя. — О нем писали в наших ведомственных газетах. Сейчас его выдвинули кандидатом в депутаты. В ближайшее воскресенье там как раз состоятся выборы. Это все, что я о нем слышала. Вы хотели бы о нем еще что-то узнать?
— Кандидатом в депутаты… — повторил Чурилин. — Что ж, наверно, стал там весьма популярен. Городок не шибко большой, не Москва, а столько убийств… А он герой, освободивший горожан от волны терроризма… Я хотел бы с ним связаться, если можно. Поговорить об этом самом Мите Мишакове. Скорее для очистки совести. То, что мне прислали, сама понимаешь… Словом, как только дозвонишься до Сосновска, поставь меня в известность. А сейчас меня ни для кого нет. Я сам объявлюсь, когда посчитаю это нужным…
И Виктор Петрович включил запись допроса Артикулова, который провела следователь МВД Алпатова.
Алпатова. Адвокат вам, на мой взгляд, пока не требуется. Будем считать это служебным расследованием.
Артикулов. Вам виднее.
Алпатова. Анатолий Федорович, только откровенно… Почему вы решили, что охота идёт именно на вас?
Артикулов. Не только на меня, как вы заметили. Убиты мои товарищи. Баранов был ранен.
Алпатова. Баранов знал, что будет следующим, и потому принял меры предосторожности. Вы тоже что-то об этом знаете?
Артикулов. И вы не хуже меня, Дина Ивановна, знаете. Убивают работников нашего отделения милиции.
Алпатова. Но ведь не всех! Убивают почему-то тех, кто дежурил шестнадцатого февраля возле метро «Выхино». Других ведь не трогают.
Артикулов. Ну почему? Березина с нами не было.
Алпатова. Он был дежурным по отделению. Потом вы туда вернулись и привели задержанных. Так?
Артикулов. Ну, так.
Алпатова. Можно сказать, что, кроме вашего наряда, где старшим был Кравцов, дежурного Березина и задержанных, в отделении никого не было?
Артикулов. Не помню.
Алпатова. Итак, что же там произошло такого шестнадцатого февраля, что потом вас начали по одному убивать? Вы не можете этого не знать, Анатолий Федорович. И потому остерегаетесь. Вы и Баранов осознали, что происходит, именно после того, как убили ваших товарищей по наряду. Начали убийцы с Кравцова, который был у вас старшим. Ведь на начальника вашего отделения ни разу не покушались, не правда ли? И, кстати говоря, никто из других ваших сослуживцев покушения на себя, судя по всему, не ожидает. Все исправно ходят на службу. А именно вы боитесь. Вы можете это как-то объяснить?
Длительная пауза.
Артикулов. У меня нет объяснений.
Алпатова. Громче, пожалуйста.
Артикулов. Я не знаю, как это объяснить.
Алпатова. Вы же не трус. Воевали в Чечне, а сейчас боитесь даже выйти из дома. Создается впечатление, что вы чувствуете себя в чем-то виноватым. Что вы, что ваш друг Баранов.
Артикулов снова молчит.
Алпатова. Может, вам мстят чеченцы?
Артикулов. Я не знаю.
Алпатова. Значит, существует нечто, чего вы боитесь больше, чем чеченцев. Совесть, например… Так и будете молчать, Анатолий Федорович?
Артикулов. Спрашивайте.
Алпатова. Кого именно вы боитесь, Анатолий Федорович? Не чего, а кого. Вы поняли меня?
Артикулов. Я никого не боюсь. Просто не хочу глупой смерти.
Алпатова. И как долго это будет продолжаться?
Артикулов. Пока убийца не будет схвачен. Баранов мне рассказывал: он специально вышел во двор, наверняка зная, что будет следующим. И то убийцу не смогли схватить.
Алпатова. А откуда он знал, что следующим будет именно он?
Артикулов. У него и спросите.
Алпатова. Но вы ведь у него спросили! И сами тоже знаете, что будете следующим! Поэтому стараетесь лишний раз нос из дома не высовывать. Не думая даже о том, что товарищи могут поднять вас на смех… Разве я не права?
Артикулов не отвечает.
Алпатова. Вы неправильно себя ведете, Анатолий Федорович! Так нельзя. Расскажите всё, что знаете, всё, как есть, если считаете, что угроза нависла над вашими товарищами по службе.
Артикулов. Я не знаю, что сказать.
Алпатова. Ещё раз. Объясните, почему вы, храбрый человек, боитесь, что вас убьют. А ваши коллеги этого не боятся. У вас есть этому объяснение?
Артикулов. Не знаю.
Алпатова. Ну хорошо. Раз не хотите отвечать на этот вопрос, спросим по-другому. В тот день кого ваш наряд задержал и доставил в отделение, вы можете вспомнить?
Артикулов. Азеров каких-то. В смысле азербайджанцев. Троих, по-моему.
Алпатова. И всё?
Артикулов. Всё. В журнале дежурного разве не записано?
Алпатова. Так и записано. Но мы нашли этих азербайджанцев. И допросили. Мы полагали, они вам за что-то мстят. Но, судя по всему, вы с ними мило расстались. Буквально довольные друг другом.
Артикулов. Ну и что в этом плохого?
Алпатова. Всё замечательно. Значит, претензий у них к вам не было?
Артикулов. Какие могут быть претензии?.. Поговорили и отпустили.
Алпатова. Словом, с их точки зрения, мстить вам не за что?
Артикулов. А я насчёт них вам ничего такого не говорил. Сколько раз мы их задерживали за нарушения правил торговли и регистрации… Какие могут быть претензии?
Алпатова. Вы так думаете? А вот у них, напротив, кое-какие вопросы к вам остались.
Артикулов. Это какие же?
Алпатова. Они нам рассказали о девушке, которую вы задержали. В журнале это задержание не отмечено. Они даже не знают, куда она потом пропала. Может, они её просто придумали?
Артикулов. У них и спросите. А мне вам сказать больше нечего.
