— Нет.

— Погляди на улице замполита. Пусть срочно зайдет.

И тут же скрылся у себя.

Я диву давался: неужели это Борька заставил так суе­титься майора?

Замполита искал и дежурный.

Я зашел к начальнику сообщить, что замполит только что уехал по делу. Меня распирало любопытство: как се­бя ведет мой дружок?

— Ладно,— сказал Мягкенький.— Можете идти. Борька сидел за столом майора и накручивал те­лефон.

— Значит, у вас служит? — кивнул он в мою сторону. Я немного задержался.

— Участковый.— Майор на всякий случай улыбнул­ся.— Знакомые?

— Еще бы. Однокашники,— солидно ответил Михай­лов. Это он мне как бы протекцию делал.— Что-то я его на Доске почета не обнаружил… Как, а?.—подмигнул он.

Ну и ну! Разговаривает, словно генерал.

— До почета, положим, не дослужился,— почесал мочку уха начальник РОВДа,— а вот выговор чуть не схлопотал. В духовом тире устроил пальбу из боевого оружия.

Борька засмеялся:

— В училище за ним такого не замечалось. Одни благодарности…

Я вышел на улицу. Завел свой «Урал». Но ехать раз­думал. Хотелось потрепаться с Михайловым. Как-никак однокашники.

Во дворе милиции стояла запыленная серенькая «Вол­га» из УВД области. За рулем — пожилой водитель. То­же в штатском. Наверное, дожидался Борьку.

Что же, подожду и я. Времени у меня сколько угодно. Я намеревался зайти в больницу к Ларисе. Никуда она не убежит.

Михайлов появился довольно скоро.

— Где тут у вас можно пожрать? Понимаешь, трястись три часа до города на пустой желудок — не фонтан. Кстати, поболтаем. Поехали со мной.— Он от­крыл дверцу машины.

— Тут два шага,— сказал я, слезая с мотоцикла,

— Пешком так пешком.— Борька нагнулся в окош­ко: — Захарыч, столоваться пойдешь?

— Дотерплю,— ответил водитель.— Моя язва не пе­реносит общепит.

Мы зашли в «Маныч».

— Ну рассказывай,— попросил Михайлов, изучая меню.

— Зря ты про какие-то благодарности приплел,— по­качал я головой.

Борька удивленно уставился на меня.

— Я ж тебе цену набивал, Кича! Главное, показать, что мы на короткой ноге, что ты мой кореш. Усекаешь?

— А ты кто такой? — спросил я прямо.

— А ты не знаешь? Старший инспектор областного уголовного розыска. Как, звучит? — И посмотрел, какой эффект произвели его слова.

— Ну и что? — пожал я плечами.

Борька присвистнул:

— Ну если для тебя ничего…

— Прикажешь теперь перед тобой вытягиваться? — усмехнулся я.

Борька замялся.

— Ладно, кончай. Что лопать будем?

— Котлеты и борщ. Самое испытанное,— буркнул я. Может быть, зря я на него накинулся? Михайлов — хват-парень. Знает, как давить на начальство.

Нам принесли темно-бураковый борщ с кусками жир­ного, разваренного мяса.

— Везет тебе,— примирительно сказал я.— В рубаш­ке родился, что ли?

— Как и ты, голенький, — ответил Борька.—Только я не открываю двери лбом. Что это ты за перестрелку устроил?

— Так, проучил одного шмаровоза. Строчит на меня анонимки.

Он покачал головой:

— Ну и что, проучил?

— Проучил.

— Ты себя проучил.

— И себя тоже,— согласился я.— Теперь ученый. 

 Борька махнул рукой:

— Такая наука могла плохо кончиться. Вот что, Ки­ча, хочешь, похлопочу за тебя? Много не обещаю, но чем черт не шутит. Может быть, переведут в город. В городе легче. Затеряешься среди людей, и никто на тебя паль­цем тыкать не будет.

— Это ты хочешь огурцы замолить? — улыбнулся я. Боб смутился:

— При чем здесь они? Просто по дружбе.

— Спасибо на том. Но в городе тоже сволочей на­валом.

— Если их искать на свою голову, то конечно. Так похлопотать?

— Нет. Посмотрю, куда судьба вывезет. Он покрутил пальцем около виска:

— Ты всегда, Кича, витал в облаках… Какая судьба, где судьба? Как сам повернешь, так и повернется. Кста­ти, жениться не думаешь?

— Нет.

— Не зарекайся.

— Ты что, уже?

Борька замялся:

— Вроде бы. Почти.

— Не понимаю. Да или нет?

— Все равно когда-нибудь надо…

— Не темни. Расписался?

Он вздохнул, словно признавался в каком-то про­ступке:

— На днях распишемся. Папаша торопит.

— Ее папаша?

— Ее. Как раз загсами ведает. Зампред.

— Горисполкома? Михайлов виновато поправил:

— Облисполкома.

— Теперь все понятно…— протянул я, наслаждаясь Борькиным смущением.

— Ты не думай… В областное управление я устроил­ся до всего этого. Сам…

— Я и не думаю. Только теперь тебе прямая дорога в министерство. Ну и зазнаешься ты, брат, не подой­дешь — не подъедешь.

— Кича, не издевайся.

— Ладно, ладно. Не буду. Почему в штатском? — спросил я.— Звание скрываешь, не устраивают три звез­дочки, хочешь одну побольше?

— Работа такая.

— Понятно. Если не секрет, зачем приехал?

— Для тебя не секрет. Ты должен знать. Понимаешь, ищем одного особо опасного преступника. По делу об убийстве инкассатора.— Михайлов достал из кармана карточку.— Фоторобот.— На меня глядело тяжелое, угрюмое лицо, заросшее бородой до самых глаз. Было что-то мертвое в этом изображении.

— Мы уже проверяли у себя,— сказал я, воз-вращая снимок.— А как это все было?

— Не знаешь?

— Откуда? Это ведь давно, кажется, случилось. Еще Сычов занимался проверкой в станице.

— Месяца четыре назад. Ехала машина с инкассато­ром из аэропорта. Крупную сумму везли. Около четырех­сот тысяч. А там есть узкое место на дороге. И когда машина с инкассатором подъехала к этому месту, прямо посреди шоссе стоит микроавтобус «УАЗик». Ни проехать, ни обогнуть. Шофер с «УАЗика» возится с коле­сом. Водитель, что инкассатора вез, вылез, подошел к нему. Тот говорит: «Помоги». И только шофер с инкас­саторской машины нагнулся, чтобы посмотреть, в чем де­ло, водитель автобуса его ключом по голове и в кювет. Решил, наверное, что насмерть. Что там дальше про­изошло, судить трудно. Но наши ребята оказались на вы­соте. Как сам понимаешь, погоня, стрельба. Шофер мик­роавтобуса в перестрелке был убит. Открыли автобус, а в нем, помимо водителя,—мертвый инкассатор. А день­ги как в воду канули. Но вот в чем дело. Инкассатор был убит двумя выстрелами в грудь. Из другого пистоле­та, не того, что нашли у водителя автобуса. И еще. Шо­фер, везший инкассатора, остался жив. Он вспомнил, что, когда вышел из своей машины посмотреть, что с «УАЗиком», к инкассатору подошел какой-то мужчина с бородой. По этим показаниям и составили фоторобот. Предполагается, что он убил инкассатора, перетащил его вместе с напарником в автобус. Но где он вылез из «УАЗика», как исчез с деньгами, не известно. Следствие считает, что преступник скрывается где-то здесь, в Краснопартизанском районе. Четыре месяца бьемся. Прове­рили, перепроверили. До сих пор впустую. Так что ты, пожалуйста, у себя в Баха…

— В Бахмачеевской,— подсказал я.

— Получше посмотри.

— Проверю.

Когда мы подходили к воротам милиции, он сказал:

— Не забывай друзей. Будешь в городе — загляды­вай. Если что надо, звони. В управление. Или домой.

И дал мне свои телефоны. Служебный и домашний. Телефон квартиры будущего тестя.

Уже усевшись рядом с шофером, он подозвал меня к машине:

— Ваш майор, кажется, ничего. Я изредка буду по­званивать. Так, между прочим. Как, мол, мой кореш…

— Зачем? Возьмет и выкинет что-нибудь назло. Борька задумался. Потом мотнул головой:

— Не выкинет. Какая ему от этого польза?

— Брось. Пусть будет все как есть…

— Дело твое. Я хотел как лучше…

Что бы там ни было, а эта встреча меня встряхнула. Давно меня не называли Кичей.