Меня передернуло от этого зрелища. Он показался мне покупателем-зомби, возвращающимся из универмага-фантома с полной корзинкой всякого гнилья, человеком, пережившим собственную смерть и все равно вынужденным влачить свое существование.

– Могло быть и хуже, – сказал я. – Посмотри на него.

Линдси покачала головой.

– Мы мало чем от него отличаемся, Дэвид. Да, да, подумай. Он беден, так и мы не богаты. Чем он несчастнее нас, если нам приходится думать о каждом следующем дне, а он обеспечен хоть какой-то едой и одеждой, пусть бросовой. Да, ему нужен дом, хоть какой-то кров над головой. Но и мне точно так же нужен загородный дом, я мечтаю о нем, я не могу жить на этой затхлой окраине. И у меня столько же шансов осуществить свою мечту, как и у него, то есть практически никаких. Он бездомен, и мы на очереди. У нас даже меньше, чем у него, свободного времени, с нашей низкооплачиваемой работой. А он, зато может слоняться без дела весь день и заниматься, чем ему заблагорассудится.

– Линдси, – начал я, – мы тоже свободны, потому что любим друг друга. Любовь – это свобода.

– Значит, говоришь, пять штук? – спросила она, светлея. Так начиналась одна из наших игр – игра в «клиента и проститутку».

– Это стоит поцелуя?

– И только? – сказала она, развязно подмигнув.

– Можно попробовать и что-нибудь другое, – отозвался я.

– Ладно, – сказала она, изогнувшись и как-то очень ловко вставив язык мне в рот.

Одно могу сказать о Линдси наверняка, она очень забавна в таких ситуациях, видимо, сказывается наличие актерских данных.

Еще интереснее игра разворачивается, когда мы приезжаем домой. Она, девочка по вызову, устраивает стриптиз, а я сую ей пятерки в роскошное белье, заказывая то, чего хочу от нее. Ей это безумно нравится, и поэтому я всегда охотно иду навстречу. Деньги я потом, конечно, забираю. Ну, не все, но почти все – большую часть, во всяком случае.

Однако в данный момент мы находились в универсаме. Я как раз замешкался у овощного отдела, рассматривая пучок качественно упакованного шнитт-лука, пока Линдси набивала корзину картошкой, и в этот момент подал голос мой мобильник.

Номер оказался незнакомым. Я ответил.

– Мы незнакомы, – подтвердил голос, – но вам, наверное, известен человек по имени Филипп Бернс, Косматый. У меня есть к вам деловое предложение.

«Косматый» он произнес так, будто держал это слово в щипцах, на расстоянии вытянутой руки от себя.

– Да, конечно, – откликнулся я, гадая по ценнику, что такое «цикорий салатный».

– Мое имя Майкл Тиббс, председатель клуба «Бумажное Общество». Филипп рекомендовал вас, нам как раз не хватает игрока для сегодняшней игры.

Было что-то такое в его голосе, что я заволновался. Не скажу, чтобы волнение было неприятным. Это примерно такое же ощущение, как когда я играл в футбол за школьную команду и вдруг узнал, что мы пробились в финал первенства Восточного Суссекса. Выйдя на поле, я трясся как осиновый лист, меня бросало то в жар, то в холод, хотя я понимал, что нахожусь на вершине славы. Все это не повлияло на мою дальнейшую жизнь, просто я вспомнил, что чувствовал тогда.

Однако с футболом дело обстоит просто: все, что тебе нужно, это пара бутс и уверенность в себе. Надо ж до такого додуматься, финал первенства Восточного Суссекса венец моей жизненной карьеры. Боже мой!

Иное дело – покер.

– Простите, – сказал я, – с удовольствием составил бы вам компанию, останься у меня хоть пенни после вчерашних вечерних посиделок, но я без гроша в кармане. – И услышал в трубке пыхтение Тиббса. Видимо, он раскуривал сигару.

– «Бумажное общество» доверяет своим членам на слово. Мы очень осмотрительны в выборе кандидатов, и посему мы могли бы предложить вам кредит для игры.

Я знал, что случилось: Косматый Бернс рассказал этим подонкам, что я простофиля первого сорта и что они запросто могут раскрутить меня на такую игру, в которой я потеряю все – квартиру, контору и даже собственную тень. Я почувствовал, как внутри у меня закипает злоба. Эти подонки презирали меня!

Я попал в полосу невезения, но это должно было когда-то кончиться. Если мы сядем с ними по-крупному, еще посмотрим, кто будет выкладывать на стол ключи от машин, домов и сейфов.

– И сколько же вы намерены ссудить мне? – поинтересовался я.

– Сколько вам будет угодно, – ответил Тиббс.

С неограниченным кредитом игрок моего класса просто не мог потерпеть поражения. Этот тип просто не понимал, с кем имеет дело.

– Где и когда? – задал я привычный вопрос, краем глаза в то же время заметив, что Линдси зовет служащего магазина, чтобы тот помог ей добраться на стойке с пряностями до кориандра.

– Да, кстати, ничего, если я приду с собакой?

Возможно, мы, люди, также можем порой обладать сверхчувствительностью. Что-то насторожило меня в том, как Тиббс отреагировал на мое предложение прийти с собакой. Мне захотелось держаться от этого человека подальше.

– Пса поручил мне друг, я присматриваю за собакой в его отсутствие. Так сказать, друг моего друга. Оставить его одного дома нельзя – пес начинает грызть все что ни попадя. Может, в таком случае я приду в другой раз. Я смогу пристроить пса на неделе. – На самом деле я рвался в бой, но не хотел показать своего нетерпения.

– У нас как раз сегодня не хватает партнера, – повторил Тиббс, и тон его наводил на мысль, что терпение у этого человека не было неисчерпаемым. – Приходите с собакой, лишь бы она вела себя пристойно.

Майкл Тиббс, известный также как Майкл Кот, был одним из крупнейших воротил в области недвижимости на юге страны. В местных риэлтерских кругах он был известен как «маньяк с топором», благодаря особым успехам в освоении равнин Суссекса.

Его вилла с великолепным видом на море, фруктовым садом на южной стороне, тремя гаражами, конюшней и превосходным транспортным сообщением была выстроена на утесах, носивших поэтическое название Семь Сестер.

Одному Богу известно, сколько было комнат в этом «престижном» особняке, благо прежде мне не приходилось бывать ни в одной из них. Более всего меня интересовала игорная комната.

У входа нас приветствовал дворецкий. Когда я говорю «дворецкий», я имею в виду человека, одетого, как дворецкий. Сейчас люди этой профессии уже не те, что в былые времена, в дни молодости королевы. Профессии дворецкого можно обучиться в одной из специальных школ, выпускники которых, открыв дверь, приветствуют гостей восклицанием: «О!».

Должен сказать, что у Кота был «крутой стол». Обычно я играл в покер с людьми, которые считают, что под словом «масть» имеются в виду червы, бубны, пики и трефы. Здесь собралась «масть» иной расцветки, так что я несколько неуютно ощущал себя в своем черном костюме от Бартона. Но даже скромный костюм в сочетании с фирменной сорочкой и галстуком смотрится на уровне. Поэтому я купил несколько превосходных новых сорочек, у которых, в отличие от подарков тетушки Джиллиан, застегивалась верхняя пуговица, а также новый галстук.

Псу был куплен шикарный новый ошейник. Он также принял ванну накануне визита, нельзя сказать, чтобы по собственному желанию.

– Тебе это пойдет на пользу, – посулил я.

– Что значит – на пользу? Вы хотите отнять мой запах, идентификацию личности, единственный документ! И это вы называете полезным?

– Тем не менее, – сказал я, окатывая его струей из душа, – так положено!

– Пощадите хоть хвост! – взмолился пес. – Это же источник моей самости.

Я понятия не имел, о чем он там лопочет. Опять он переходил на философские термины. Где он наслушался этой ерунды – понятия не имею.

– Боюсь, по-другому не получится, – ответил я, брызгая шампунь «Грязная дворняжка» с лимонной отдушкой на его поджатый хвост.

– О, сжальтесь! – кричал он, пока я споласкивал его и вытирал полотенцем. – Я же… я… я… – Тут он осекся и осмотрел себя до кончика хвоста. Затем обернулся ко мне с возрастающим восторгом. – Ну, знаете ли… – вырвалось у него. – Да я просто промок. Ура! Вот это да! – Сбросив полотенце, он стал метаться по комнате как ошалелый. – Я мокрый, я мокрый, до ниточки мокрый, – голосил он, едва не врезаясь в стены.