В этот момент раздался телефонный звонок. Полковник поднял трубку:

— Полковник Ричардс, — перешел он на грузинский.

То, что услышал Ричардс, заставило его встать из кресла, поправить застежку галстука. Майор Хунн также встал. Не мог же он сидеть, когда стоит старший по званию! Майор видел, как на глазах меняется, краснеет лицо Ричардса. Что-то случилось…

— Немедленно доставить их в Хашури! Всех! В максимально короткий срок! Если надо, обеспечьте охрану! — почти прокричал в трубку Ричардс. Уже по-английски.

— Что-то случилось, сэр? — спросил полковника Хунн, когда тот закончил разговор.

— Случилось, — выдохнул Ричардс. — Вы лучше сядьте, майор!

— У меня крепкие нервы, сэр, спасибо! Но что произошло?

Ричардс сделал глубокий вдох:

— Полчаса назад на старом полевом аэродроме в Гори приземлился американский военно-транспортный самолет. На его борту находятся около тридцати американских солдат и офицеров. Они утверждают, что прилетели из Ирака.

Хунна, несмотря на заверения в крепких нервах, ноги подвели. Он опустился на стул, снял фуражку, вытер пот.

— Господи Иисусе… — только и сказал он.

— …Слушаю вас, second lieutenant, — Ричардс и Хунн с интересом смотрели на младшего офицера, назвавшего себя старшим среди тех американцев, что перелетели в Грузию из Ирака.

Вид у второго лейтенанта в истрепанной полевой форме с американским флагом на рукаве был не сказать, что процветающий. Худой, лысый человек, с растрепанными седыми усами в сорок два года, с темными кругами и едва заметно подрагивающей правой рукой, подскочил с места и вытянулся в струнку:

— Second lieutenant Гудман, сэр! Говард Гудман. Шестой мотострелковый полк тринадцатой армии. Дата рождения — седьмое октября 1989 года. Место рождения — город Манси, штат Индиана, сэр. В Ираке — с августа 2010 года.

— Расскажите, что было после начала большой войны, и как вам удалось выжить, — спросил Ричардс.

Второй лейтенант задумался, прокашлялся, потом начал свой рассказ:

— Двадцать девятого июня наш полк выдвигался из города Баакуба в соседний город Самарра. Нам сообщили, что в городе находится большая террористическая группа, которая готовит атаку на нефтепровод… Потом, по рации нам сообщили, что операция отменяется, и мы должны срочно вернуться в точку постоянной дислокации… Мы вернулись на базу. Там нам сообщили о начале войны с Россией. Потом сообщили, что война перешла в ядерную фазу… Сначала говорили, что все атаки на Штаты отбили, а потом сообщили, что с Америкой и с Европой пропала связь… Потом армию просто бросили, сэр… Мы ждали эвакуации, но нам сказали, что эвакуироваться некуда, что из Европы на Ближний Восток идет радиоактивное облако. Армия разваливалась на глазах, сэр. К этому добавлялось все более нарастающее сопротивление местных террористов. Снабжение прекратилось, и нам пришлось использовать НЗ. Однако в течение следующего месяца все склады были взорваны террористами или разграблены местным населением. Старшие офицеры погибли, или бежали, или покончили жизнь самоубийством. К тому же достаточно быстро наступило похолодание, сэр…

— Разрешите, сэр? — поднял руку Хунн, обращаясь к полковнику. Тот кивнул.

— Когда, на какой день наступила «ядерная зима», лейтенант? Когда пошел снег? Хотя бы примерно?

— У нас не было снега, сэр, — отвечал Гудман. — Небо затянулось серыми облаками, через которое иногда пробивалось солнце. Было много пепла, сэр. Радиоактивного пепла. Спустя полтора месяца начали вспыхивать нефтяные месторождения. Вот тогда небо почернело от непрерывных пожаров. Говорили, что скважины поджигали местные. Тогда майор Селински, бывший заместитель командира танкового полка предложил перебраться в бункер. Старый бункер, еще со времен Саддама Хусейна, сэр…

— Вы выдвинулись к иранской границе? — прервал лейтенанта Ричардс.

— Так точно, сэр! — криво улыбнулся Гудман. — Откуда вы знаете?

— Мы хорошо помним Ирак, — Ричардс переглянулся с Хунном, улыбнулся. — Наш полк находился в окрестностях Багдада.

— Так точно, сэр…

— И вы добрались до этого бункера?

— Да, сэр. Правда, по дороге, в результате стычек с местными мы потеряли почти половину наших, сэр… До бункера добрались сорок два человека, из семидесяти. Неподалеку от города Ханнакин у иранской границы действительно было несколько бункеров. Но два были разрушены. Еще в двух обосновались местные сперемешку с остатками британских солдат. Они атаковали нас… Они начали первые… Первые… Мы сражались за места в убежище, и мы победили.

— Вы убивали союзников, Гудман? — скривился Хунн.

— Они первые начали, сэр! Они отказались впустить нас, а потом начали обстреливать. Они объединились с арабскими террористами, сэр. Но их было меньше. Потом мы заняли бункер, где провели около года. Питались старыми запасами еды, консервами, у кого что было. Ходили в города, ели мясо убитых верблюдов. Доедали старые армейские сухие пайки. Но за это время умерли еще десять наших, от радиации и отравлений. Сэр, разрешите немного воды?

— Да, пожалуйста, — Ричардс подвинул к лейтенанту графин.

Гудман снял стакан, дрожащими руками налил воды. Инстинктивно оглянулся по сторонам, будто кто-то хотел отнять у него воду. Потом долго и жадно пил.

— Ну а что было дальше? — спросил полковник Ричардс.

— Дальше, сэр, когда тучи начали рассеиваться, мы стали все чаще выходить на поверхность. Пытались охотиться на одичавших верблюдов и лошадей, ловили рыбу. К тому времени майор Селински поймал по рации сигнал с американской военной базы в провинции Тамим. Мы решили выдвигаться туда. Майор Селински был тяжело болен и не смог идти с нами. Он застрелился. До провинции Тамим мы добирались около двух недель вдоль старой дороги. На западе горизонт был непроницаемо-черным от пожаров. Один из наших сошел с ума и начал бросаться на нас с ножом. Пришлось убить его. За все это время мы часто видели вооруженных людей в черных одеждах на мотоциклах и лошадях. Старались не показываться им на глаза, но пару раз все же пришлось вступить в бой. Это были шииты. Они украшали лошадей и машины человеческими черепами. Многие были вооружены нашим оружием. По дороге мы несколько раз видели обломки наших вертолетов, сгоревшие самолеты и бронемашины. Но в двадцати милях от Киркука мы встретили отряд американцев на танках. Когда мы добрались до города, нас встретили достаточно дружелюбно. Провинция превратилась в небольшое государство, во главе стоял некий Шейх Акмад. Он сотрудничал с американцами, а в городе жило несколько десятков американских солдат и гражданских специалистов. Нам предложили вступить в армию этого Акмада. Они там враждовали с соседями на востоке, в том числе и с суннитами…

— Извините, — вновь оборвал Гудмана майор. — Подождите с Акмадом. Скажите, то время, пока вы добирались до Кирука, небо оставалось черным? Пожары продолжались?

— Уже в меньшей степени, сэр, — ответил лейтенант. — Хотя были дни, когда солнца не было видно, и тогда во всем городе зажигали факелы. Дышать было практически нечем, и в подвалах шла драка за воздух. Слабых и увечных выпихивали на улицу.

— Когда же пожары прекратились? — спросил Ричардс.

— Полностью? Спустя три года, сэр.

— А что было потом?

— Нас было пятьдесят человек. Мы почти десять лет жили в Кирукке, служа местному шейху. Даже пользовались определенным уважением. Гоняли пустынных бандитов, террористов, иногда сами совершали карательные вылазки. За десять лет большая часть населения этой страны вымерла, а остальная скатилась в средневековье. Потом была атака суннитов. Их было много, целая армия. Они дошли до города и сожгли его. Нам опять пришлось спасаться. На это раз те, кто остались, двинулись на север, в Турцию. У турецкой границы мы наткнулись на остатки американского гарнизона на старой авиабазе. Десять человек. Почти год мы общими усилиями приводили в порядок один из «Геркулесов». Когда взлетели, взяли курс на северо-запад, в Европу. Но поймали сигнал с вашей базы. И полетели сюда. К тому же уже над Грузией произошла поломка, и нам еле-еле удалось посадить самолет на один из заброшенных аэродромов. Вот и все, сэр…