Инспектор Службы безопасности полиции Сандра Пелоси нырнула под пластиковые ленты, которыми обнесли место происшествия в студенческом городке Крингшо, и села в свой автомобиль. Вставила ключ в замок зажигания, бросила взгляд в лобовое стекло.

Шеф, комиссар полиции Тур Скугволд, и ее коллега Фруде Танген стояли рядом с кем-то из следователей. Сандра завела машину, подождала еще. Отрегулировала кондиционер, поставила на плюс двадцать два. Но ее знобило не от зимнего холода, а от мысли, что всего через несколько часов в Осло мог случиться первый в истории города теракт. Во время обыска в общежитии нашли взрывчатку, которой обычно пользуются бомбисты-смертники и увеличенные схемы столичного метро.

Передняя дверца открылась, и на пассажирское сиденье тяжело плюхнулся Тур. Фруде сел сзади.

— Поехали. — Тур бросил на нее быстрый взгляд. — Предлагаю остановиться где-нибудь и перекусить.

Сандра тронула с места, выехала на дорогу. Вокруг по-прежнему толпились зеваки и журналисты, хотя смотреть было уже не на что. Над местом взрыва установили большую палатку.

— Куда поедем? Есть конкретные пожелания? — спросила она.

Они выбрали кафе-бар в Нюдалене, недалеко от офиса Службы безопасности. Утро, народу мало. Они сложили пальто на стулья у столика в углу, поодаль от единственного уже занятого, и пошли к стойке сделать заказ.

Сандра по обыкновению рассматривала Фруде. Никак не могла привыкнуть к почти женским чертам его лица. Из него вышел бы великолепный мим. Но вот поди ж ты, именно Фруде специализировался на международном терроризме.

Тур сел за столик последним. Он был из тех начальников, что занимали свою должность без малейшего смущения, шеф с большой буквы. От него всегда веяло бодростью и энергией, будто он только что вышел из душа, успев перед этим прекрасно выспаться.

Тур посмотрел на них — они уже сели за столик.

— Еще бы вот столько, и мы бы имели теракт в метро. — Он поднял руку, демонстрируя крохотный просвет между указательным и большим пальцами. — Сейчас бы в городе черт знает что творилось.

Сандра откусила кусочек круассана и тут же уронила на брюки каплю шоколадной начинки. Чертыхнувшись про себя, вытерла ее салфеткой, чувствуя, как запылали щеки. Что-что, а уж пятна на одежде сейчас совсем не ко времени. Если бы они хоть были знакомы как следует. Но их группу сформировали лишь несколько часов назад. Самой Сандре сообщили об этом только вчера вечером, в десять часов. По телефону.

Тур улыбнулся ей этакой отеческой улыбкой и подождал, пока она более-менее приведет себя в порядок.

— Давайте-ка вкратце суммируем, что мы имеем, — негромко сказал он. — Все четверо — иностранные студенты, мужского пола, около двадцати лет. Двое из Марокко, один из Ливии и один из Египта. Те трое, что остались в живых, задержаны. — Он пригубил двойной эспрессо. — Важнейшие улики, изъятые по горячим следам, это взрывчатка и детонаторы, самодельные, дешевые, но большой мощности. У каждого был пояс. Так что попади в метро хоть один из них… — Он сжал губы и покачал головой. — Кроме того, изъяты армейские ножи, несколько коробок ружейных патронов, подробные карты и схемы ословского метро, а также множество газетных вырезок и распечаток из Интернета, касающихся недавних терактов в Лондоне. Оружия, впрочем, не нашли. Компьютеры и ноутбуки переданы на экспертизу.

Дверь позади открылась, все трое обернулись: парочка, которая сидела за другим столиком, вышла из кафе.

— Я не уверен, что в их компьютерах что-нибудь найдется, — продолжил Тур. — Но будем надеяться, особенно на информацию о контактах. — Он перевел взгляд на Сандру. — На ближайшее время наша главная задача — выявить как можно больше нитей: людей, каналы связи и финансирования, а также, по возможности, другие террористические ячейки. Не может быть, чтобы эта четверка существовала в вакууме, но именно об их связях нам покуда ничего не известно.

Сандра поставила локти на столик, подперла ладонями подбородок:

— А что это за самодельная взрывчатка?

— Да простейшая формула, любой найдет ее в Интернете. Плюс начинка — гвозди и болты. Все перемешано и упаковано в плоский пакет, который легко обвязать вокруг тела.

— Простейшая формула?

— Да. Все ингредиенты есть в открытой продаже.

— Исламские фундаменталисты? — спросила Сандра.

Шеф пожал плечами:

— Когда их вечером схватили, они были отнюдь не похожи на воинов ислама. Но пропагандистские материалы, которые у них нашли, самого жесткого свойства. Масса религиозных брошюр и книг, а вдобавок видеозаписи, очевидно скачанные из Интернета. Съемки бомбистов-смертников и прочее, вроде отрезания голов заложникам под вой молитв и арабскую музыку. Дикое скотство.

— Они заговорили? — спросила Сандра.

— Пока нет, но заговорят, сопляки же совсем. — Тур улыбнулся. — Один точно расколется. — Он перевел взгляд на Фруде, дожевывавшего свой багет. — А ты что скажешь? Очень ты сегодня тихий.

Сандра напряглась, чтобы не разглядывать Фруде слишком долго и пристально.

Фруде дожевал, вытер рот салфеткой. Говорил он медленно, четко:

— Есть ряд признаков, характерных для всех исламских террористов, которые оказались на Западе. Об этом свидетельствуют многие исследования. — Он сложил салфетку пополам и бросил на тарелку. — Во-первых, практически все они выходцы из среднего класса и выше. Но связей с семьей на родине не поддерживают. Разрыв может быть и временным, и постоянным.

— Ты что, решил нам целую лекцию прочитать? — улыбнулся Тур.

— Это интересно, — сказала Сандра. — Продолжай.

Фруде переключил внимание на Сандру:

— Обосновавшись в том или ином месте, они создают прочное и тесное сообщество единомышленников. Зачастую такие группы можно назвать «кружками». Исследования, посвященные арестованным в разных странах исламским террористам, выявили, что подавляющее большинство из них составляют студенты-технари — с математических или естественных факультетов, но философов и других гуманитариев почти нет. Вероятно, причина в том, что именно технари предпочитают однозначные и четкие решения. К тому же эти ребята слабо адаптируются к новому обществу, в каком оказались. Учатся они чаще всего плохо, судя по оценкам, а потому почти наверняка становятся безработными или работают от случая к случаю. Иными словами, это люди социально неблагополучные, аутсайдеры. И еще одно: просто удивительно, насколько часто в рамках одной террористической ячейки обнаруживаются родственные связи.

— Значит, — сказала Сандра, — надо выяснить, есть ли у этих четверых родня в других городах Норвегии.

Тур нетерпеливо поерзал на стуле, будто его раздражало, что он перестал быть в центре внимания.

— Да, конечно, но есть и другие интересные особенности.

Сандра поймала себя на том, что слишком уж задержала взгляд на лице Фруде, и немедля опустила глаза.

— Такие маленькие террористические ячейки имеют, как правило, две линии внешних контактов. Первый, — Фруде поднял вверх длинный указательный палец, — обычно называют хуб. Нередко это человек социально благополучный, общительный, осуществляющий функции неформального связного между лидером первой ячейки и членами других групп, если, конечно, таковые есть. Об этой структуре мы пока знаем мало. Прямые контакты между ячейками отмечаются редко. Кроме того, хуб часто работает как связной с тренировочным центром. Фактически можно не сомневаться, что хотя бы один из этих четверых прошел подготовку в тренировочном центре — в Пакистане, Афганистане, Ираке, Судане или в других странах. Что касается известных нам терактов, то среди их исполнителей всегда хотя бы один обучался в том или ином тренировочном лагере — вроде аль-каидовских. Второе. — В воздух взмыл средний палец. — У них должен быть контакт с мечетью. Здесь, в Осло. Религиозная составляющая в такой группе очень важна. Ее члены наверняка прошли через серьезную промывку мозгов, иначе не смогли бы стать смертниками. И еще: мы вполне можем рассчитывать, что наш хуб обнаружится как раз недалеко от этой мечети.