Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Юное деревце ответило на ее призыв, а в следующее мгновение к нему присоединился глубокий, исполненный могучей силы голос, который мог принадлежать только Великому Белому Дереву. Его серебристые модуляции наполнили душу Рапсодии восторгом, вернули в прошлое, в давно ушедшее время, когда она впервые услышала пение Сагии, укрывшего ее, Акмеда и Грунтора от опасности и приведшего сюда, чтобы они начали новую жизнь в новом мире. Она вплела свою мелодию в музыку дерева и начала перечислять времена года, чтобы само Время встало на защиту Великого Белого Дерева:

Пусть прольется на тебя свет ранней весны
И согреет тепло летнего солнца,
Пусть украсят тебя алые листья.
Огонь тебя не тронет.

Гармония набрала силу, смешалась с песней исцеления, которую играла лютня, оставленная здесь год назад. Рапсодия довольно улыбнулась и повернулась к Ллаурону, с интересом за ней наблюдавшему.

— Боюсь, больше я ничего сделать не могу. И не знаю, получилось ли у меня что-нибудь.

Ллаурон ласково улыбнулся ей в ответ:

— Я уверен, что получилось. И благодарен тебе, дорогая.

Рапсодия кивнула и надела на голову капюшон.

— Не стоит меня благодарить. А теперь пора в путь. Нам предстоит дальняя дорога, и у нас еще много дел.

Они шли по тропе, ведя лошадей в поводу и останавливаясь время от времени, чтобы рассмотреть дорожные вехи, заросшие сорняками, погребенные под снегом, забытые людьми. Рапсодия прихватила с собой кинжал из драконьего когтя, но пользовалась им лишь затем, чтобы вскопать землю. Воспоминания о том, какую роль он сыграл в последние минуты жизни Джо, мешали ей относиться к нему как к оружию.

Она осторожно срезала замерзшие сорняки и колючий кустарник, которые закрывали мемориальные камни и доски. Ллаурон с теплой улыбкой наблюдал за ней. В каждом таком месте она пропела песнь исцеления, обращенную к полевым цветам, еще спавшим под снегом, с просьбой подарить им весной красоту. Сама тропа ее не трогала, она не встречалась с древними намерьенами и считала их диковинными и беспокойными людьми, но понимала, что для Ллаурона имеет большое значение ее желание почтить их память, и потому не стала предлагать ему повернуть назад, хотя ей очень этого хотелось.

Они пересекли ничем не отмеченную границу и вернулись в Наварн. По пути им все чаще стали попадаться заросшие колючими кустами, заброшенные памятники древней истории.

— Знаете, меня удивляет, что лорд Стивен ничего не делает, чтобы сохранить для будущих поколений напоминание о своих предках, — сказала Рапсодия, закончив очищать третью веху и убирая кинжал. — В конце концов, он же намерьенский историк.

— Быть правителем Орландана, да еще намерьеном, в наше время очень трудно. — Ллаурон наклонился, чтобы получше рассмотреть веху. — Королевскую линию еще признают, но война и преступления Энвин и Гвиллиама оставили очень глубокий след. Поведение Стивена отражает отношение многих намерьенов нового поколения: устроить в собственном замке небольшой музей можно, а все остальное, напоминающее о намерьенах, лучше предать забвению. Впрочем, скоро все изменится, верно, дорогая? Гвидион вернет нам право снова гордиться нашими предками.

— Не сомневаюсь, — очень серьезно ответила Рапсодия и вскочила в седло.

Укрывшись в зарослях деревьев к югу от тропы, Ларк жестом приказала всем сохранять тишину и прислушалась к затихающему топоту копыт.

Когда все стихло, она повернулась к своему отряду, состоящему из предателей-филидов, и кивнула.

— Ты готова, Мать?

Ларк снова кивнула.

— Хорошо, — проговорил Каддир, нервно теребивший край рясы. — Старайтесь держаться от него подальше. Нам нужно, чтобы он устал. Все понятно? — Молчаливые кивки были ему ответом. — Отлично. В путь.

50

Дорога до Гвинвуда, пролегавшая по северо-западному Наварну, заняла три дня, причем в основном они ехали по холмам. Рапсодия видела, что Ллаурон устал, он почти не спал ночами и, казалось, плохо переносил холод. Он начал кашлять, а настойки из трав, которые она прихватила с собой, не помогали. Вечерами она пела ему песнь исцеления, и ему становилось немного лучше, но, когда вставало солнце, его снова сотрясали приступы жестокого кашля. Наконец Рапсодия приняла решение.

— Ллаурон, это безумие. Вы больны, и вам становится все хуже. Мы должны вернуться. Я приеду сюда весной и приведу в порядок все вехи и памятники на тропе.

— В этой части Наварна осталось всего три штуки, до них совсем близко. Давай займемся ими сегодня, а потом заедем к Стивену. Его замок недалеко отсюда, и я не сомневаюсь, что он успел по тебе соскучиться.

Рапсодия согласилась, что так будет разумнее всего. Ллаурон находился в ужасающем состоянии и не смог бы добраться до Гвинвуда, по крайней мере быстро, а Стивен обязательно позаботится о его здоровье и будет рад принять своих друзей в Хагфорте.

— Ладно. — Она поцеловала Ллаурона в щеку. — Но не надейтесь, что вам удастся уговорить меня продолжить наше занятие. Три вехи — и все. Я не хочу попасть в сильную бурю вроде той, что помешала отряду, который вы послали мне на выручку в Сорболд. Я предпочитаю иметь чистую совесть.

— Ты права, — не стал спорить Ллаурон, но в его глазах заплясали смешинки.

Они приводили в порядок каменную веху, на которой были выбиты имена первых поселенцев в Западном Наварне, когда Рапсодия вдруг почувствовала порыв ледяного ветра, налетевшего на маленькую поляну. Ллаурон стоял у нее за спиной, наблюдая за тем, как она расчищает основание памятника от упавших веток. Повернувшись, она увидела Каддира и выпрямилась как раз в тот момент, когда на поляну выехал отряд — четыре мужчины и одна женщина. Рапсодия быстро взглянула на Ллаурона. Женщину звали Ларк, и она была одной из жриц и травницей Ллаурона, у которой Рапсодия в свое время брала уроки.

Ллаурон нахмурился:

— Каддир, я думал, ты занимаешься подготовкой к дню весеннего равноденствия.

Каддир кивнул, и остальные филиды окружили Ллаурона с Рапсодией плотным кольцом.

— Я и занимаюсь. И намерен проследить за тем, чтобы церемония прошла под руководством нового Главного жреца.

Внутри у Рапсодии все похолодело.

— Это в каком смысле?

— А в таком, что он решил использовать древний ритуал передачи полномочий, дорогая, — ответил Ллаурон спокойно. — Он бросает мне вызов — по закону Буда-Кай.

Рука Рапсодии невольно скользнула к рукояти Звездного Горна. Буда-Кай — так филиды называли смертельный поединок за обладание верховной властью, ритуал, к которому не возвращались со времен Намерьенской войны. Ей рассказал о нем сам Ллаурон, когда давал уроки истории. Победитель признается Главным жрецом.

— Какие глупости! — повернулась она к Каддиру. — Вы же сами говорили, что этот обычай кажется вам варварским и ушедшим в прошлое, что никто ему сейчас не следует.

Каддир улыбнулся, и Рапсодия невольно содрогнулась. В его глазах появилось жестокое выражение, когда он произнес своим хорошо поставленным голосом:

— Мы оба занимаемся одним и тем же делом. Вы восстанавливаете древние памятники, повествующие о давно прошедших днях славы людей, лишенных чести, а я решил возродить ритуал, чтобы вернуть уважение религиозному ордену, который возглавляет недостойный человек из их числа. Какая ирония: Ларк будет моим секундантом. Похоже, у Ллаурона нет выбора, кроме как предложить эту роль вам. Мне жаль, что вам придется стать свидетельницей нашего поединка. Я бы с радостью избавил вас от столь неприятного зрелища, но тут уж ничего не поделаешь.

— О нет, Каддир, ничего у вас не выйдет, — заявила Рапсодия, и в ее голосе прозвучала едва сдерживаемая ярость. — Я на стороне Ллаурона. И прежде вам придется сразиться со мной.

— Извините, нам нужно поговорить, — обратился Ллаурон к Каддиру, и тот молча кивнул.

96
{"b":"12286","o":1}