Неожиданно сознание Акмеда окутала кровавая пелена: пульс, который он искал, начал биться в унисон с его собственным, да так громко, что чуть не оглушил Акмеда. И вот словно невидимые руки взяли его за плечи и развернули в нужном направлении — оказалось, он смотрит на кровать, расположенную слева от алькова. Не обращая внимания на оглушительный рев крови в ушах, Акмед приблизился, чтобы получше рассмотреть темноволосого юношу… но тут перед глазами у него поплыли красные круги, и видение исчезло.

Дрожащей рукой Акмед отер пот со лба, сделал несколько глубоких вдохов, неслышно пересек комнату и вышел в ночь.

Рапсодия вглядывалась в его лицо, пока он пил из меха воду, а затем принялась искать у себя в мешке трут. Она подожгла небольшую лучину, а от нее коротенький фитилек, который поднесла к глазам, чтобы получше рассмотреть Акмеда.

— Ты неважно выглядишь. У тебя все в порядке?

Акмед вытер губы.

— Да. Ты готова?

— Готова. У меня есть немного анисового масла, смажем петли, и они не будут скрипеть.

Он закрыл мех с водой и убрал его в мешок.

— Там есть веревки, которыми ты свяжешь учеников, если это ученики. Первым делом займись ублюдком демона. У него черные волосы, и он спит на кровати слева от алькова. Я займусь двумя другими: тем, у которого светлые волосы, и бритым наголо. — Рапсодия кивнула. — И еще: если возникнет хотя бы намек на опасность, убей его, или я сам его прикончу. Ты не забыла, что мы заключили сделку?

— Нет, не забыла.

Акмед несколько секунд вглядывался в ее лицо, пытаясь увидеть там волнение или страх, но Рапсодия была совершенно спокойна. Тогда и он постарался дышать ровнее. С тех пор как погибла Джо, Рапсодия казалась более сдержанной, более прагматичной, словно роль илиаченва’ар, воительницы, владеющей древним мечом, рожденным от света звезд, тяжелым грузом легла ей на плечи. Впрочем, что-то в выражении ее глаз ставило его в тупик, как будто там чего-то не хватало. Он накинул на голову капюшон и приготовил квеллан.

Акмед еще не оправился после своего видения и чувствовал слабость, но знал, что ради себя и своих друзей должен покончить с этим делом.

Он едва заметно кивнул, и Рапсодия, тоже надев капюшон, последовала за ним.

Дверь, ведущая внутрь фабрики, открылась без единого звука. Рапсодия смазала маслом петли и тихонько пропела имя тишины, затем Акмед отодвинул щеколду и толкнул тяжелую деревянную створку.

Огонь в печах радостно взревел, приветствуя Рапсодию. На мгновение яркое пламя осветило комнату — стеллажи, заполненные готовыми плитками и изразцами, мешки с цементом у стены, в дальнем углу Рапсодия успела разглядеть полки с продуктами, — но уже в следующее мгновение помещение окутали тени. В задней части комнаты, возле алькова, стояли кровати, на которых спали три ученика.

Рапсодия подняла руку с зажатым куском тряпки — кляпом, который ей дал Акмед, — показывая, что готова. Он кивнул в ответ.

Словно тень, Акмед метнулся к двум кроватям, стоящим справа. Около них лежал моток веревки, он быстро подхватил его с пола, разрезал на две части и одну бросил Рапсодии, затем принялся связывать спящих мальчиков.

Наклонившись над тем из них, у которого были светлые вьющиеся волосы, он прижал палец к артерии на его шее. Мальчишка открыл глаза, попытался сделать вдох, и Акмед тут же засунул ему в рот кляп. Прежде чем тот успел понять, что происходит, Акмед связал ему руки за спиной.

— Не вздумай шевелиться, — прошептал Акмед, обращаясь к другому ученику, которого разбудил непонятный шум.

Не переставая заниматься своими пленниками, Акмед слышал, что у Рапсодии возникли проблемы.

— Эй! Не дергайся, крысеныш… Ах, ты еще кусаться!

Акмед развернулся как раз в тот момент, когда Рапсодия, сражаясь с веревками, попыталась связать мальчишку. Он изо всех сил отбивался, и тогда она нанесла ему удар, который когда-то привел в восторг Грунтора, ставшего его жертвой. Эффект получился точно такой же. Акмед услышал отвратительный треск, и темноволосый ученик плюхнулся назад на кровать.

Рапсодия потирала руку.

— Если хочешь остаться при зубах, веди себя прилично, — прошипела она сердито.

Акмед взял Рапсодию за руку, стянул перчатку и принялся разглядывать следы зубов в неверном свете печей.

— Он тебя до крови укусил? — спросил он на болгише.

— Нет, а вот у него, кажется, кровь идет.

Они оба посмотрели на парня, который бросал на них злобные взгляды. У него была разбита губа.

— Особенно не горячись — мне она еще пригодится, — проговорил Акмед по-прежнему на болгише.

Рапсодия улыбнулась и снова надела перчатку. Парень попытался встать, и Рапсодия снова хорошенько ему врезала, затем уселась на него и начала связывать.

— Вяжи вот так, — велел Акмед, показывая на светловолосого ученика, щиколотки которого были крепко привязаны за спиной к кистям рук.

Рапсодия поморщилась.

— Ты уверен, что это необходимо? Мне кажется, ему больно.

— Совершенно необходимо. Они постоянно поглядывают на колокол, наверное, мечтают вызвать подкрепление.

— А что в алькове? — спросила Рапсодия, закончив связывать сына Ракшаса и стараясь не обращать внимания на злобный взгляд черных глаз.

Акмед приложил палец к шее другого ученика, который дрожал, точно осиновый лист.

— Что в алькове? — спросил он на орланданском языке.

Мальчишка хотел ответить, но не смог выдавить из себя ни звука. Он сглотнул и предпринял новую попытку.

— Туннель, — прошептал он.

— Куда он ведет?

— Я… не знаю. — Паренек побледнел, увидев выражение глаз Акмеда.

— Мне кажется, он говорит правду, — вмешалась Рапсодия, увидев, что Акмед сильнее нажал на артерию на шее паренька. — Я чувствую по тону его голоса. Дай я с ним поговорю, а ты отдохни.

Акмед с недовольным видом выпрямился, едва Рапсодия остановилась возле ученика с бритой головой. Затем он медленно подошел к темному алькову, пустому, если не считать огромного металлического диска, который стоял возле одной из стен, и заглянул в отверстие в полу.

Его глазам открылся выложенный плиткой спуск в шахту, похожий на колодец, глубиной примерно в два человеческих роста и узкий, вряд ли шире его вытянутой руки. Около самого дна он разглядел темное отверстие в южной стене, из которого тек маленький ручеек. На мокром полу валялись сломанные ведра и лопатки. Больше в тусклом свете печей ничего не было видно.

Рапсодия постаралась не слишком усердствовать со связыванием пареньку рук.

— Как тебя зовут?

— Омет.

— Кто придет, если ты позвонишь в колокол, Омет? — спросила Рапсодия.

Она на него посмотрела, и он немного расслабился, а потом заморгал.

— Старшие ученики, подмастерья. Они живут в другом крыле.

— Зачем в вашей мастерской туннель? — кивнув, спросила она.

— Там работают дети-рабы.

— Дети-рабы?

Он не успел ответить на ее вопрос, потому что Акмед вдруг повалился на пол.

— Что произошло? Ты в порядке?

Акмед нетерпеливо оттолкнул руку Рапсодии, заслонявшей ему мальчишку, в жилах которого текла кровь демона. Тот, продолжая бросать на них злобные взгляды, пытался вырваться из пут.

— Ни на секунду не выпускай его из виду, — прорычал Акмед.

Рапсодия обернула вокруг руки веревку и резко, словно хлыстом, ударила мальчишку по голой ноге. Тот взвыл от ярости и еще пару раз дернулся, пытаясь освободиться, но потом затих.

— Что случилось? — снова прошептала Рапсодия.

— Там, внизу, еще один.

— В колодце?

— Нет, очень глубоко. — Акмед вытер лоб, и в мечущемся свете печей Рапсодия увидела, что его лицо посерело. — Вертикальный колодец, перед которым ты сейчас стоишь, это вход. Дальше начинается длинный горизонтальный туннель, выложенный плитками, он уходит на северо-запад по меньшей мере на целую лигу. Что-то вроде катакомб.