— Трудно, но все-таки возможно?

— Да, пожалуй. Однако с тех самых пор я ощущаю тошноту и боль.

— Причиной тому могут быть нервы, или страх, или и то и другое. Я знаю, мне доводилось попадать в похожее положение.

Рапсодия с трудом сохраняла спокойствие.

— Да, Элендра, возможно, ты права. Но нельзя исключать варианта, что я стала средством, при помощи которого ф’дор собирается вернуться в наш мир. — Она встала, подошла к стене и сняла плащ.

Элендра не могла смотреть ей в глаза.

— Неужели такое возможно? Демоны славятся умением лгать. Ф’дор способен из маленького зернышка правды выстроить целую башню лжи, сыграть на твоих тайных страхах. Быть может, он сумел убедить тебя вопреки очевидному?

Рапсодия пристегнула меч, вернулась к оставшейся стоять на коленях Элендре и коснулась щеки воительницы. Элендре пришлось поднять голову и посмотреть королеве в глаза. И ей стало еще страшнее от того, что она в них увидела.

— Я знаю, ты не хочешь в это верить, но такой вариант вполне возможен, — тихо промолвила Рапсодия. — Более того, чем больше я размышляю, тем более убедительными мне кажутся его слова. Но это не имеет значения, Элендра. Сейчас мне нельзя знать ответ: если ф’дор сказал правду, то я не справлюсь с тем, что мне предстоит. Пожалуйста, помоги мне, как помогала всегда. Мне необходимо пережить Совет и завершить объединение намерьенов. Кроме того, я должна убедиться, что Тириан в надежных руках, и здесь мне потребуется твоя помощь. После того как все проблемы будут решены, я узнаю правду. Однако уже сейчас я могу заверить тебя, Элендра: если это правда и в моем теле зреет ребенок демона, он не появится на свет. Я умру. Я уже обо всем договорилась. Позднее мы встретимся с Риалом. Спасибо за дол моул! — Она поцеловала Элендру и подошла к двери.

— Рапсодия?

Она обернулась и увидела, что воительница смотрит в окно.

— Да?

Элендра неотрывно смотрела в даль.

— Я люблю тебя так, словно ты моя дочь. Ты не представляешь себе, как бы я хотела, чтобы ты ею была. Будь осторожна.

Рапсодия еще несколько мгновений постояла на пороге, а потом тихо закрыла за собой дверь.

Убедившись, что Тириан находится в надежных руках, Рапсодия двинулась на северо-восток, к землям болгов. Началась долгожданная оттепель, из-под снега появились первые стебельки травы. На деревьях пробивались крошечные нетерпеливые почки, предвестники будущих листьев, повсюду зацвели ранние подснежники.

Рапсодия печально наблюдала за пробуждающейся природой. Она старалась отмечать все эти признаки весны, понимая, что, возможно, это последняя весна в ее жизни. И она не испытывала прежней радости.

Живот у нее оставался плоским, но с каждым днем он болел все сильнее. Рапсодия потеряла аппетит, а то, что ей удавалось съесть, задерживалось в желудке ненадолго. Кроме того, ночные кошмары становились все страшнее: Благословенный смеялся, а Ракшас вновь и вновь занимался с ней любовью, разговаривая голосом Эши, а потом демон проникал в ее тело, чтобы дождаться противоестественного рождения. Даже другие сны, в которых они с Эши нежно любили друг друга, всегда заканчивались появлением ф’дора.

Как Рапсодия ни пыталась, ей не удавалось избавиться от мучительных кошмаров. В результате она старалась спать как можно меньше. От недостатка сна она ужасно выглядела, ей стало трудно говорить и не всегда получалось сформулировать даже самую простую мысль. Риал боялся отпускать ее одну в таком состоянии, и Элендра вызвалась ее сопровождать, но Рапсодия наотрез отказалась, заявив, что очень скоро получит прекрасную возможность выспаться.

Перед уходом она попрощалась со всеми обитателями Тириана, которых любила: с Сильвией, слугами, Риалом, жителями города Тириана, солдатами и лиринскими детьми, а также со своими внуками. Но самым теплым получилось прощание с Элендрой. Наставница воздержалась от советов, они болтали о всяких пустяках и смотрели на танцующее пламя, а над головами у них мерцали звезды. Воительница держала Рапсодию за руку, а та пела вечернюю молитву, пока голос не перестал ей повиноваться. В ночь перед уходом Рапсодия распахнула дверь своих покоев в Ньюид-Дда и обнаружила на пороге Элендру со свертком в руках. Она быстро вложила его в руки Рапсодии, но войти отказалась.

— Я хочу, чтобы ты взяла это с собой, дорогая, — сказала она в ответ на вопросительный взгляд Рапсодии. — Это первый подарок Пендариса, и в нем больше любви, чем ты можешь себе представить. Надеюсь, тебе он принесет такое же утешение, как и мне. Встретимся на Совете.

Рапсодия попыталась протестовать, но Элендра повернулась и решительно зашагала прочь.

Рапсодия вышла на балкон своей комнаты и посмотрела вслед уходящей воительнице, широкие плечи которой опустились, словно она сгибалась под чудовищной тяжестью. Певица вернулась в комнату и открыла сверток. Внутри оказалось красное шелковое платье с вышитым изображением дракона, которое Элендра давала ей надеть, когда Рапсодия провела первую ночь в ее доме. Сердце Рапсодии сжалось: рисунок напомнил ей об Эши. Она торопливо сложила платье и спрятала в седельную сумку.

За несколько дней до отъезда Рапсодию навестил Анборн и снабдил ее множеством полезных сведений о различных Домах намерьенов и их главах, а также об их многовековой вражде. Как всегда, Рапсодии было очень легко с ним разговаривать. Перед уходом он обнял ее и нежно поцеловал, а потом слегка отстранился и с улыбкой спросил:

— Полагаю, ты не собираешься ложиться со мной в постель до свадьбы?

— Конечно нет, — беззаботно ответила она. — Так будет благороднее с моей стороны. Иначе ты подумаешь, будто я пользуюсь своими чарами, чтобы затащить тебя сначала к алтарю, а потом на трон. Я знаю, что ты бы этого не пережил.

Его смех еще долго звучал у нее в ушах после того, как он ушел.

Сейчас, когда Рапсодия ехала через поля Авондерра и восточного Наварна, она старалась выбросить из головы мысли о людях, к которым хорошо относилась. Ф’дор был мертв, но ей было невыносимо страшно.

Наконец после трудного путешествия, занявшего неделю, перед самым закатом она оказалась в уединенной лощине, где побывала год назад, и медленно двинулась вдоль берега удивительно красивого озера к пещере, расположившейся прямо посреди склона холма. Когда Рапсодия увидела увитый вечнозелеными растениями вход, ветер усилился, его ласковые руки любовно гладили ее волосы.

— Ты хочешь меня видеть? — прошептала Рапсодия.

— Я всегда хочу видеть моего друга, — долетел до нее удивительный голос, неистовый и нежный. — Заходи, Прелестница.

— Кажется, я беременна, и, возможно, это отродье демона, — едва слышно прошептала Рапсодия — никто, кроме дракона, не мог бы ее услышать.

От этих слов, которые до этого она лишь однажды произнесла вслух, ее голос пресекся, а глаза наполнились слезами.

— Не плачь, Прелестница, — ответил мелодичный голос. — Я люблю тебя.

Элендра вздрогнула, увидев лицо Эши, — он побывал во дворце, но его туда не впустили.

— Мне очень жаль, дорогой, — мягко проговорила она, пошире открывая дверь своего домика и приглашая его войти. — Она ушла. Зайди, отдохни немного.

Эши отвернулся.

— Нет, спасибо, Элендра, я должен ее найти. Пожалуйста, скажи мне, куда она пошла, я последую за ней.

— Зайди в дом, — твердо велела Элендра — так она говорила с Рапсодией, когда заставила ее открыть свою тайну. — На огне стоит дол моул, Рапсодия любит его с самого детства. Возможно, он смягчит немного и твое горе.

Эши вздохнул, неохотно опустил капюшон плаща и вошел в дом. Он сел в кресло-качалку перед камином, и Элендра протянула ему чашку с горячим напитком.

— Отправляйся на побережье, Гвидион, — сказала она. — Представители Второго флота скоро будут там, повинуясь зову рога Совета. Как глава Дома Новой Земли ты должен приветствовать их и отвести на Совет.

Голубые глаза Эши широко раскрылись.