Я вспомнила нашу свадьбу: с какой горячностью он противился их приходу. «Они мне всю жизнь испоганили, — сердито кричал он тогда, — но этот день я им испортить не позволю!» И мы так редко их навещали. Мне приходилось чуть ли не силой его затаскивать… Я вспомнила письмо Роуз, в котором она признавалась мне, что Нед ее оттолкнул в подростковые годы. Что она стала вызывать у него отвращение. Может, он догадался?

— А вы никогда?.. — Я взглянула на Дэвида.

— Нет. Ему я никогда не рассказывал. Было бы несправедливо разлучать его с семьей. Но я всегда следил за его жизнью.

— Вы ему всегда нравились, — искренне проговорила я. — Он вас уважал, Дэвид. Он часто это говорил.

При этих словах что-то промелькнуло на лице Дэвида. Любовь? Или облегчение? Его сын, за взрослением которого он следил, которого наверняка до смерти хотел признать все эти годы… Когда мы только поженились, помню, как он приезжал в Незерби, чтобы познакомиться с нами. Мы тогда были неуклюжей молодой парочкой в побитой машине, с грудным ребенком. Дэвид широко улыбался, жал Неду руку и разливал нам коктейли в библиотеке, и мы оживленно болтали… пока не вошла Роуз, ледяная и безразличная снежная королева. Помню, я тогда подумала: какой добрый человек, как повезло Феллоузам, что у них есть такой друг семьи. Холостяк, который вечно напрашивается к ним в гости. Но теперь все встало на свои места. Они же даже внешне похожи — Дэвид и Нед. Оба небольшого роста, худощавые и красивые. Вот почему Нед и по характеру так мало был похож на Феллоузов, вот откуда у него интеллект и простые, непринужденные манеры. Все это от Дэвида. Я посмотрела на него через стол почти с благодарностью. Я была рада за своих сыновей. Значит, они Мортимеры, а не Феллоузы. Я почувствовала облегчение.

Все мы погрузились в свои мысли, и наступила тишина. Мы думали о лжи, о страсти и любви, обмане и одержимости, которые столько лет обуревали членов этой семьи, чтобы привести вот к такому концу.

— Значит, она вам все рассказала, Дэвид? — наконец спросила Мэйзи.

Он кивнул.

— Да. Когда умирала, в больнице. После того как Гектор и девочки побыли с ней наедине, Арчи пришел за мной. Он не сразу меня нашел, — Дэвид поморщился. — Я был в больничной часовне. Он сказал, что ей недолго осталось и она просила позвать меня. Хотела, чтобы я побыл с ней какое-то время. Никогда не забуду тот взгляд и слезы в его глазах, когда мы стояли друг напротив друга в той церкви: Арчи, с дергающимся лицом, с глазами, вперившимися в сводчатый потолок.

— Думаете, ему было совестно? — спросила я. Дэвид вздохнул.

— Я не знаю. Нет, наверное. Просто он очень грустил. И вот я пошел к ней. — Он замолк, и его рука потянулась к пачке сигарет Лукаса, лежавшей на столе. Я встряхнула ее, и он взял сигарету и закурил. Откинулся на стул и выпустил дым высоко в воздух голубой струйкой. И тут я увидела, что на его глазах тоже слезы. — Я пошел к ней и сел рядом. Погладил ее волосы, как раньше… — Он замолчал; слова давались ему с трудом. Мы потупились и подождали минуту. Потом он откашлялся и спокойно продолжил. — И тут я спросил про пожар, спросил, не хочет ли она мне что-нибудь рассказать. Не причастна ли она к этому. Она знала, что умирает, знала, что война окончена — а она была настоящим воином, я ее за это и полюбил, именно это меня в ней восхищало… Но она понимала, что ее часы сочтены. Поэтому она потянулась, взяла меня за руку и призналась во всем. — Он слабо улыбнулся. — Я не священник, но могу представить, как исповедь действует на людей. Они получают утешение. Я очень на это надеюсь. И перед смертью она просила тебя простить ее, Люси. И у Бога просила прощения. А потом умерла у меня на руках.

Я затаила дыхание, представив Роуз в белой больничной рубашке: всего лишь очередной пациент, старушка, умирающая в объятиях любимого. Седая голова Дэвида склонилась над ее белой головкой, их пальцы сплелись, и на смертном одре она сделала свое признание… Роуз просила отпущения грехов. Просила у меня прощения. Да неужели. За то, что пыталась отобрать у меня моих детей? Я подавила судорожный вздох и стала разглядывать узор на скатерти. Меня захлестнула волна отвращения. Ну уж нет, я так не думаю. Не могу я ее простить. По крайней мере, не сейчас. Подумаю об этом позже, но никак не сейчас, когда мне только что пришлось пережить самый жуткий час в моей жизни!

— Но почему вы все это мне утром не рассказали? — вдруг накинулась я на Дэвида. — Когда я была еще там, в Незерби, и видела вас в кабинете Арчи? Почему вы мне тогда не рассказали? И почему полиция ничего не знает? Ведь вы могли бы избавить меня от этого кошмара! Я ведь видела, как полицейская машина ехала по дорожке к особняку — наверняка они искали меня!

— Да, так оно и было, — невозмутимо произнес Джек — И мы знали, что они приедут. За десять минут до того мне позвонили из полицейского участка и предупредили, что сейчас приедут тебя допрашивать. Тогда я еще понятия не имел, что происходит. Дэвид собирался мне рассказать, но не успел, и по голосу полицейского у меня сложилось впечатление, что у тебя большие неприятности. Я хотел дать тебе время, поэтому просто сказал им, что не видел тебя. Это же правда. Поэтому я и не обернулся, когда ты постучала в кабинет.

— А я хотел рассказать Арчи и девочкам, что натворила Роуз, но только не в присутствии полиции, — тихо проговорил Дэвид. — Я хотел от них отделаться. Значит, надо было куда-то отослать тебя, так как им нужна была именно ты. Они заглотали наживку, но я понятия не имел, что они так быстро тебя разыщут. Я должен извиниться перед тобой, Люси, но, боюсь, разговор с Арчи и девочками стоял у меня на первом месте. Я хотел, чтобы они услышали о преступлении Роуз от меня, а не от сержанта полиции.

Я представила, как Джек и Дэвид заходят в гостиную, садятся перед Феллоузами и рассказывают им, что натворила Роуз.

— Они были в шоке?

— Просто в ужасе. Даже не могли поверить сначала. Особенно девочки. С Пинки случилась истерика. Но потом, немного позже, они вроде поняли…

Я кивнула.

— Думаю, теперь всем все понятно.

Мэйзи потрясенно качала головой, глядя на свои ладони. Повисла тишина.

— А полиция знает правду? — спросила я. Меня внезапно опять охватил страх. — Вы им рассказали?

— Я позвонил и сказал, что хочу дать показания. Они наверняка уже передали по рации. Я сейчас же еду в Оксфорд, — он посмотрел на часы. — Просто хотел сначала тебе все объяснить. Лично.

— Спасибо, Дэвид, — с благодарностью произнесла я. — И… как думаете, они вам поверят? — встревоженно спросила я.

Он улыбнулся.

— Не бойся. В палате за шторкой была еще медсестра, хотя Роуз ее не видела. В таких обстоятельствах, когда человек при смерти, медицинский персонал всегда должен быть рядом. Она все слышала.

Я кивнула и вздохнула с облегчением. Дэвид помолчал немного и тоже вздохнул.

— Ну, мне пора, — устало произнес он, положив руки на колени и поднимаясь со стула. Мне показалось, что он вдруг постарел. Он выглядел совсем изможденным.

— Но я все же одного не понимаю, — Мэйзи его остановила. — Почему Бен сказал, что это он устроил пожар?

Мы все обернулись, услышав в коридоре шум. Хлопнула входная дверь. По коридору застучали шаги, и открылась дверь кухни. Джек протянул руку.

— А давайте его и спросим, — тихо произнес он. — Он как раз пришел.