Джастин спросила про детей. Жена Донни, Джойс, сказала, что они не приедут – они только вернулись из лагеря и очень устали. Кэрол посмотрела на нее со значением.

Глава похоронного бюро позвал Донни к телефону, и беседа разладилась.

Она смотрела, как ее дядя уверенно говорит по телефону, и в ней ожила целая череда детских воспоминаний. Ее впечатляло тогда, что Донни постоянно звонят важные люди по срочному делу и что им непременно нужно выслушать за ужином его трезвое суждение. Ее завораживали какие-то важные другие места, где он проводил все время. Он был единственный взрослый в семье, который себя контролировал, и, хотя он ей никогда не нравился, именно из-за Донни она стала юристом.

Барри приобнял ее и посмотрел на нее с такой нежностью, что она чуть не расплакалась. Она и забыла, как она счастлива, и забыла, почему. Голова раскалывалась. Джастин хотелось, чтобы он ее поцеловал.

– Итак, – Донни вернулся. – Я слышал, ты была главным поверенным в трехсторонней сделке во Флориде. Потрясающе, Джастин.

– Это было так просто, она буквально сама собой подписалась. А потом мне досталось маленькое пустячное дело, которое превратилось в кошмар. Кошмар, закончившийся двумя коллективными исками.

– Так оно и бывает, – кивнул Донни. – Алекс Шифф рассказывал мне о вас, – добавил он, имея в виду и Барри.

– Ты с ним общаешься? – удивилась Джастин.

– Я встречаю его время от времени в клубе – он друг одного из членов, – объяснил он с холодным превосходством, которое напомнило ей Дриггса. – Он звал меня присоединиться к сделке по недвижимости. Очень скользкая. Я так ему и сказал, но он не захотел слушать.

– А, – неопределенно бросила она.

– Он очень неуравновешен, – сказал Донни с неприязнью.

– Ладно, хватит, – резко оборвала она, удивляясь собственному раздражению.

– Я только говорю… – начал Донни, но она нетерпеливо подняла руку.

– Мы все знаем, что за человек мой отец. Оставь эту тему.

Тетя Перл медленно вошла в комнату, опираясь на трость. Она была похожа на Мириам как две капли воды. Это было жутковато.

Гроб был очень маленький. И белый. Джастин решила, что для гроба это вульгарно, хотя не смогла бы сказать почему. На нем лежали розы. Ребе говорил вибрирующим баритоном, который ему самому, несомненно, очень нравился. Церемония получилась короткой, почти без иврита. На улице было, наверное, градусов тридцать пять.

У могилы в Куинсе над их головами ревели самолеты. Кэрол повернулась к Джастин, пока гроб опускали в яму, и поежилась:

– Как страшно.

Джастин взяла мать под руку и постаралась не потеть на жаре.

– Я рада, что Барри пришел, – призналась мать, когда они возвращались к машинам; Барри и Джин шли следом. Каждый раз, как Джастин делала шаг, ее колени протестующее ныли.

Джастин сказала тихо:

– Он нашел работу.

– Слава богу! – прошептала ее мать, пока они шли на цыпочках по чужим могилам.

__________

Целый пир, даже обильнее, чем вчерашний, ждал их в столовой. Еда и цветы переполняли кухню.

– Боже праведный, только взгляни на все это, – поразился Барри, указывая на огромную корзину красивых маленьких фруктов.

– Думаешь, это что-то особенное? Посмотри на эту – в том же стиле, но в два раза больше. – Мередит Зазлоу стояла у стола в теннисном платье, поднеся к лицу очки своего мужа, чтобы прочитать карточку. – Маленькую прислала Пэт Чампион.

Вошли оживленно беседующие люди. Минди Фрейзер оскорбила Конни Тичлер тем, что не пришла на благотворительное заседание Детского комитета по искусству, хотя Конни и заказала целый столик во время сбора средств «Друзья Сиона». Ее мать включилась в разговор; Джастин сидела с Барри у камина, стараясь успокоить больную голову.

Рода Вайзенблатт подошла и встала перед ними.

– Ты не собираешься меня представить? – нетерпеливо спросила она.

– Рода Вайзенблатт, Барри Кантор, – сказала Джастин.

– Нам не хватало тебя эти дни, – сообщила Рода, внимательно рассматривая его.

– Ну, я тоже скучал по тебе, Рода. Джастин взяла Барри под руку и ухмыльнулась. Он сразу понял, с кем имеет дело.

Конни Тичлер подошла к их кружку.

– А вот и он, – сказала она буднично. – Я так и знала, что у тебя кто-то есть.

– А чем ты занимаешься? – продолжала инспекцию Рода.

– Я работаю в рекламе.

Рода подняла на Джастин брови, как будто говоря: «Не вижу никакой проблемы – и что твоя мать так волнуется?»

– Вы видели? – прошептала Рода Вайзенблатт, имея в виду теннисное платье Мередит Зазлоу. – Она могла бы и повнимательней отнестись к выбору костюма.

Арнольд Тичлер обратился к Барри:

– Так, ты играешь в гольф?

– Нет вообще-то.

– Не надо извиняться, – сказал тот солидно.

– Я не думал извиняться, – усмехнулся Барри. Перл пыталась идти и не выронить при этом тарелку с едой. Джастин помогла ей сесть за небольшой столик, принесла себе тарелку куриного салата и присоединилась к ней. Приятно было, что не нужно беспокоиться, оставляя его одного.

– Как поживает кузина Линда? – спросила Джастин.

– Линда? Я не получала от нее вестей десять, пятнадцать лет. Знаешь, Нил так и не пришел в себя после того, как она его бросила.

– Что? Она его бросила?

– Конечно. Ушла к этому парню с курсов по недвижимости.

– Погоди. Я думала, ее муж воровал перчатки в «Мейси».

Перл была непоколебима, это предположение ее шокировало.

– О, нет. Нил был далеко не гений, это правда. Но человек честный. Нет, его просто уволили после Рождества. Я помню, как Фрида и Джо приходили к нам, совершенно потрясенные. Нил потерял работу, но не мог ходить по собеседованиям – ее день и ночь не было дома, она продавала недвижимость, и некому было сидеть с детьми. В те времена это было неслыханно. Неслыханно. Никто не знал, что им посоветовать. Он довольно быстро все выяснил.

Джастин почувствовала, что ее охватывает грусть. Перл говорила точь-в-точь как Нана.

– А Стейси?

– Стейси – потерянная душа, Джастин, – сказала Перл, качая головой. – Она никогда не была особенно сообразительна. Выглядела – да, выглядела превосходно. У нее были такие огромные синие глаза. Ослепительные. Ослепительная фигура. Но дурочка, круглая дурочка! А эти дети! Сын наркоман. Провел год в Мак-Лин. А потом, ну, знаешь, продавал витамины по телефону. А дочь вышла за китайца. Врача-холиста.

Станет ли она такой же к старости? Она заметила, что Конни Тичлер грозит пальцем Барри. А сейчас она – такая?

Погодите минутку, разве Нил не доктор? Нана бы знала.

Уже вечером Кэрол закрыла дверь за своим братом и его женой.

– Он приходит на пару минут, – сказала она язвительно, глаза как щелочки, – и считает себя Господом Богом.

Она пошла на кухню, Джастин следом. Барри сидел у раковины на корточках, запустив руки по локоть в мусорное ведро.

Он покраснел.

– Я не роюсь в вашем мусоре, – заверил он Кэрол. – Только выбрасываю в ведро ваше столовое серебро.

Кэрол прошла мимо, будто он с ней и не заговаривал. Барри копался, пока не выхватил оттуда серебряный нож и не поднял его вверх с видом победителя.

– Рада, что ты его нашел, – сухо поблагодарила Кэрол.

Ну, раньше она же была с ним дружелюбна. Не может все пройти гладко. Почему Джастин решила, что все будет без сучка без задоринки?

– Не хочешь подышать воздухом? – спросил Барри, и они выскользнули на улицу.

– Невероятно, какие все бессердечные, – сказала Джастин, когда они проходили мимо припаркованных машин. – Человек пять минут как расстался с жизнью, а они уже – чья корзинка больше, кто больше помогает с организацией. Конни Тичлер водила экскурсии по дому вчера вечером. Она вошла в мою комнату, когда я была в кровати, и едва извинилась.

Воздух был душный, они слышали стрекотание кузнечиков и шум газонокосилки.