У себя в офисе он изумленно уставился на фруктово-ореховое дерево. Как будут выглядеть дети Кантор-Шифф?

Пиппа проснулась, чувствуя себя мерзко. Она заварила чай, решила прекратить пить, начать делать зарядку и избавиться от всего того, что бесполезно поглощает ее время. Она не собирается снова встречаться с Винсом, в любом качестве. Винс – зануда и прохвост.

Зазвонил телефон. Это был Винс.

– Мне очень неловко, – начал он.

– Ага, ага. – Она насыпала в миску хлопья.

– У меня сейчас очень тяжелое время. – Он натянуто усмехнулся. – Позволь мне пригласить тебя сегодня куда-нибудь.

Ну, все равно прямо сейчас у нее больше ничего не происходит. Она согласилась. И он тут же ее взбесил: отказался идти на фильм Трюффо, который показывали только один день. Они обсуждали это снова и снова.

– Слушай, – наконец сказала она. – Я иду на сеанс в семь тридцать. Если хочешь прийти – приходи. Если нет, как хочешь. – Она почти надеялась, что он откажется.

– Ну, если так, тогда почему бы тебе не зайти за мной, – спокойно предложил он. – Мне так удобнее.

– Но так неудобно мне. Встретимся в кино. Она в раздражении повесила трубку и отнесла хлопья на стол.

Что-то метнулось за плиту. Хлопья и молоко полетели на пол. Пиппа с визгом выскочила в гостиную.

Нелепо. Это просто от неожиданности.

Вбежала Дарья в своем желтом индийском платье.

– Что? Что?

– Что-то прошмыгнуло вдоль стены, – сказала Пиппа, осторожно входя в комнату и взбираясь на стул. – По-моему, мышь.

– Ай! Ай! – Дарья вскочила на другой стул. – Где она?

Они обе стояли в кухне на стульях, как Этель и Люси.[10]

– Дарья! Не может быть, у тебя кольцо в носу!

– Я же говорила, что собираюсь. Слушай, тебе придется с этим разобраться…

– Я совсем не боюсь. Просто это было так неожиданно. – Пиппа слезла со стула. Весь пол был залит молоком и усыпан хлопьями. – Дома мы просто выгоняем их во двор.

– В Нью-Йорке они уходят, только чтобы вернуться с подкреплением. Двое приведут пятерых как минимум.

За печкой кто-то поскребся. Дарья захныкала. Пиппа бросилась в гостиную и позвонила первому же истребителю грызунов, который попался ей в справочнике.

– Как насчет следующего четверга? – спросил он.

– Вы шутите.

Из кухни донесся громкий, раскатистый визг. Дарья вбежала в комнату и пронзительно выдохнула, как свисток паровоза, за ней следом вбежала серая крыса размером с ботинок, скребя коготками по полу. Окаменев, они смотрели с дивана, как она скрылась в шкафу в прихожей. Пиппа подскочила к шкафу, захлопнула дверцу и бросилась обратно.

Дарья испустила целую серию истеричных воплей на итальянском. Пиппа позвонила еще в два места, и только «Городской контроль вредителей» пообещал, что пришлет кого-нибудь прямо сейчас.

Они оделись на улице, сидя на капоте машины, в ярком свете холодного утра.

– Сколько бы это ни стоило, – бормотала Дарья, натягивая куртку, – мы заплатим. Мама подпишет счет, никаких проблем.

Пиппа соскучилась по Дарье. Ей хотелось попросить совета насчет Винса. Ей хотелось наорать на нее из-за Брайана. Ей хотелось целый день бродить с ней по магазинам в центре.

– Что нового?

– Да ничего! – сказала Дарья, будто они разговаривали только вчера. – А у тебя?

Пиппа неожиданно принялась говорить о Винсе. Дарья слушала, зашнуровывая ботинки. Пиппа не рассказала Дарье, что он швырнул в нее бумажником.

– Как думаешь, почему он меня не целовал?

– Да уж, страннее некуда. Парень в тебе по самую рукоятку и вертит шеей, чтобы не целоваться, – хихикнула Дарья. – Ну и как оно было?

– Ну, мы этим занимались, или пытались, только один раз. И теоретически я на него работаю.

– Погоди, – Дарья помотала головой, нетерпеливо моргая. – Ты была в идеальном положении. Никаких баб, хорошие деньги, аккуратная квартирка. И ты все испортила! Почему?

– Так получилось, – ответила Пиппа. Но сама не была уверена, что «все испортила».

Дарья нетерпеливо взмахивала рукой.

– Давай сначала. Что ты имела в виду, когда сказала «пытались»?

– Ну, не думаю, что все получилось.

– С его или с твоей стороны?

– С моей стороны? Как я узнаю, получилось что-то с моей стороны или нет?

– На это требуется время, – сказала Дарья, несколько грустно, но в то же время несколько самодовольно, расчесывая блестящие на солнце иссиня-черные волосы. – У меня антропология, я уже на десять минут опаздываю – сможешь сама с этим разобраться? Ты меня сильно обяжешь.

Прямые, густые, длинные волосы Дарьи раскачивались из стороны в сторону, когда она шла через Бродвей навстречу солнцу.

Пиппа вдруг почувствовала, что на дух ее не переносит.

__________

Истребитель крыс приехал в ржавом грузовике. Он был толстый, краснолицый, в огромных рабочих ботинках и больших грязных серебристых перчатках.

– Меня зовут Гленн. Я этим зарабатываю. Хочешь, чтобы я и с тараканами разобрался?

– Иди к черту. – Она хотела, чтобы он сработал на совесть.

Он прошелся по комнатам, будто раздумывал, не снять ли ему эту квартиру. Он посветил фонариком в шкаф для верхней одежды и заверил ее, что там никто не притаился.

– Но у вас тут мост через Гудзон, – объявил он, показывая ей дыру в стене в комнату Бениты размером с футбольный мяч. Под кухонным столом он ткнул пальцем в дыру размером с теннисный мяч.

– А мы здесь ели все это время!

– А эти твари фланировали туда и обратно у вас прямо под носом, – заключил он, затыкая дырку коробкой с чайными пакетиками.

Она все потом выбросит. От всего придется избавиться. Она принялась сбрасывать еду в пакет для мусора: хлопья, крекеры, чипсы.

Гленн снял перчатки и бросил на стол мешок, в котором что-то громыхнуло.

– Пожалуй, поставлю парочку в каждой комнате. – Он заглянул в холодильник.

– Что вы ищете? А, сыр?

– Это подойдет, – жизнерадостно сказал он, открывая банку Бениты с арахисовым маслом и засовывая туда грязный красный палец. Он смазал пальцем каждую мышеловку, улыбаясь сам себе. Он отправился расставлять мышеловки, и Пиппа пошла за ним. В комнате Бениты он вытащил из-под кровати открытую коробку с печеньем.

– Да у тебя тут одни гении живут, ни хрена себе.

Послышался хлопок, кто-то принялся скрестись на кухне; он бросился туда, она – за ним. Крыса с бешеными глазами – меньше и темнее, чем первая, – билась на полу в ловушке. Во все стороны летела кровь, она кусала собственный хвост длинными, тонкими, острыми, влажными желтыми зубами. Пиппа сжалась на пороге. Гленн наступил крысе на голову огромным ботинком.

– Сдохни, падла, – спокойно сказал он. Послышался всхлип, потом сочный хруст. – Сдохла. – В его голосе слышалось удовлетворение.

Дарьиной деревянной лопаткой он толкнул раздавленную крысу в черный мешок для мусора. Пиппу передернуло. Окровавленная ловушка валялась на полу.

– О боже, – выдохнула Пиппа, когда Гленн бросил лопатку в раковину и сунул палец в банку с маслом, чтобы снова поставить ловушку. Под пакетом виднелись следы размазанной по полу крови.

– Приготовься. Вряд ли это был сирота или одинокая вдова, – ухмыльнулся истребитель, устанавливая ловушку.

Он побрызгал пол и внутреннюю поверхность шкафов отравой из жестяной канистры. Остановился.

– Я бы не отказался от стакана воды, – объявил он.

– Пожалуйста, вынесите это из квартиры, – попросила Пиппа, указывая на пакет с крысой, – я принесу вам воды.

Гленн бросил пакет в красный контейнер с надписью «Прочие отходы» и отнес его на лестницу, оставляя на полу рифлеными подошвами следы молока и крови. Она принесла ему воды, поливая по дороге очистителем пол, от кухни до парадной двери. Истребитель следил за ней.