Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Мисс Шифф, с другой стороны, как человек была неотразима. Так как его неодолимо влекло к ней, то ему не приходилось рассматривать ее критически, просто были отдельные аспекты внешности и поведения, которые его завораживали. Ее румяные щеки, ее странные пальцы, ее командирские ухватки: любой другой нашел бы эти черты непривлекательными, но его они трогали до глубины души. И опять, он не знал: не уговаривает ли она себя, что он ей нравится? Конечно, несмотря на притяжение, были еще и ежедневные трения и скандалы, которые разъедали влечение. Последнее время все было ужасно. Прошлой ночью она сказала ему, что любит его, таким тоном, будто благодарила за то, что он открыл ей дверь.

Барри налил кофе в термос и взял такси до больницы, жара стояла изнуряющая. Мириам выглядела хрупкой и далекой, как никогда. Она хныкала. Сегодняшняя медсестра тихо клевала свой обед. Джастин не было, но он увидел в ногах кровати золотые солнечные очки Кэрол. Неизвестно, сколько времени придется провести в одной комнате с умирающей и с Кэрол.

Кэрол появилась, преисполненная важности.

– Я, кажется, сказала уже, чтобы ты здесь не ела, – рявкнула она на медсестру, которая никого не трогала. – Она приносит сюда эту мерзкую ямайскую еду, – громогласно заявила Кэрол, когда медсестра направилась с едой к двери. – Тут все уже провоняло.

Барри был в ужасе. Говорить было нечего. Кэрол непробиваема.

– Вчерашняя медсестра, сегодня она – победительница. – Кэрол принялась подробно и многословно нудеть, между тем сегодняшняя сестра вернулась, чтобы проверить у Мириам пульс. Кэрол и Алекс были, должно быть, незабываемой парой. Джастин так воинственно нормальна. Всю эту ахинею она превратила в 90-часовые рабочие недели и шкафы, где все разложено по цветам.

Вошла Джастин, спокойная и очаровательная. Он был так рад ее видеть, что чуть не прыгнул на нее.

– Как она? – спросила Джастин, кладя сумочку на стул.

– То приходит в себя, то опять, – сказала Кэрол. – Как ты?

Джастин подошла к кровати и наклонилась. Мириам смотрела на нее, не узнавая. Вчера вечером Джастин сказала ему, что она считает, что Мириам все понимает, только ей все равно. Джастин налила себе чашку кофе и аккуратно встала у окна.

– Эй, мы с Джином идем потом в «Тессио'с», – громким шепотом произнесла Кэрол. – Вы к нам не хотите присоединиться?

Он терпеть не мог «Тессио'с» и был очень рад, когда Джастин отказалась.

– Нужна операция, – медленно сказала Кэрол. – Но доктор сначала хочет посмотреть, как она отреагирует на медикаменты.

Это было нелепо. Она не может не видеть, что ее матери будет лучше умереть, чем влачить такое жалкое существование.

– Доктор считает, что надежды мало.

– Пожалуйста, не обсуждайте при ней ее состояние, – твердо сказала Джастин. – Ей не станет лучше от того, что она это выслушивает.

– Она слышит то, что доктор предназначил ей слышать, – отмахнулась Кэрол. Джастин недоверчиво закрыла глаза и опустила голову.

– Эй, может, Нане прогуляться? – предложил он.

– Какая хорошая мысль, – сказала Джастин. Медсестра сняла покрывало. Руки Мириам были обернуты тканью.

Выражение лица Джастин соответствовало его собственным ощущениям: нужно срочно выпить.

– Это смирительная рубашка, – тихо объяснила им Кэрол. – Она ударила ночную сестру. И все время выдергивает у себя капельницу.

Мириам распеленали, и она начала шебуршиться. Медсестра отошла к краю кровати, и Джастин помогла Мириам встать. Они медленно, сантиметр за сантиметром, пошли к двери. Джастин повернулась к нему и сказала:

– Барри хочет с тобой прогуляться, Нана.

Он принял вахту. Морщинистая серая рука Мириам походила на кованое железо. Они дошли до конца коридора, метра три. Она шевелила губами и пускала слюни.

Каждый раз, как он поворачивал обратно, она сопротивлялась, губы сжимались в одну линию, безволосые брови гневно хмурились. Она тянула его к другому концу коридора – метров восемнадцать, по меньшей мере.

Он начал уставать от напряжения и от того, что приходилось нагибаться.

– Пойдем, Мириам, – воскликнул он и тут же пришел в ужас – он говорил с ней, будто с ребенком. – Ты разве не устала? Я, например, устал.

Давай вернемся в комнату? Ладно? – Она дала ему завести себя в комнату, но не хотела ложиться в кровать.

– Точно не хочешь с нами? – Кэрол подкрашивала губы в кресле для посетителей.

– Ага, – сказала Джастин.

Он был близок к спасению, но каждый раз, как он направлялся к кровати, старушка не шла. Он с надеждой посмотрел на медсестру, но та стояла у кровати безо всякого выражения.

– Она не хочет, чтобы мы уходили, – печально сказала Кэрол. – Вот в чем дело.

Позже, дома, Джастин сидела на диване, безжизненно глядя в пространство. Он встал за ее спиной и взялся руками ей за плечи, чтобы размять ей шею. Она отодвинулась и встала.

– Ладно – без рук, – пошутил он, и она улыбнулась, но безрадостно. – Джастин. Мне нужно с тобой поговорить.

– Хочешь обозвать меня стервой?

– Нет. И мне очень совестно за тот раз.

– И? – Она стояла и ждала.

– Не когда ты в таком настроении, – сказал он и вышел на кухню, принести вина.

– Прекрасно. – На какое-то время она ушла в спальню. В последнее время Джастин давала ему советы относительно его карьеры, а потом задавала вопросы о том, как он выполнил ее наставления. Она явно ожидала, что он в течение пяти рабочих дней пришлет ей по электронной почте служебное письмо, где будет говориться: «Я включил ваши идеи в свою новую стратегию и теперь могу сообщить вам следующие результаты».

Он несколько раз позвал ее по имени, сначала просто, потом жалобно, она не отзывалась, и это разозлило его настолько, что у него перехватило дыхание.

Это было чудовищно: она вышла из спальни одетая и готовая уходить.

– Ты уходишь? А что мне делать с ужином?

– Я не знаю, Барри, а что ты хочешь делать?

– Не говори со мной таким тоном.

– Не говори СО МНОЙ таким тоном.

– Каким тоном?

– «А что мне делать с ужином?» – прохныкала она.

Он ненавидел се всеми фибрами души.

– Как ты смеешь!

Она положила кошелек в сумку.

– Я ухожу отсюда, пока мы опять не подрались из-за ерунды.

– Это не ерунда.

– Это ЕРУНДА. Плохое настроение. Оно пройдет, как только я выйду за дверь, – сказала она, закидывая сумку на плечо. Почему эта сумка всегда под рукой и в любой момент готова унести ее за тридевять земель?

– Все пройдет для тебя, когда ты уйдешь, но не для меня.

– Все пройдет для тебя, когда ты снова заживешь нормальной жизнью. – Она вышла в прихожую накрасить губы.

Он схватил сумку и спрятал в нижний ящик около раковины. Она вошла и оглянулась. Он знал, что ухмыляется.

Джастин рассердилась не на шутку.

– Где она?

Он не сдержал смеха. Она принялась толкать его и бить по рукам. Наконец он выдвинул ящик.

– Среди гнилого лука? Ты больной! – воскликнула она, отряхивая с сумки луковую шелуху. – Это отвратительно.

– Да ладно, расслабься.

– Я больше НЕ МОГУ это терпеть. Я УХОЖУ.

– Хорошо. Иди.

Джастин пристегнула собаке поводок и хлопнула дверью.

Но ведь лето! Зачем все эти ссоры в душной квартире? А как же солнечный пляж, плеск волн и хот-доги? Хотя, когда нужно все время думать о том, где припарковаться, как не потерять бумажник и как не получить рак кожи, по-настоящему почувствовать бесконечность лета получится.

Джастин вернулась.

– Я какое-то время не хочу тебя видеть, – объявила она, не вынимая ключ из двери. – Если ты научишься себя вести, можешь позвонить. Но не раньше.

Разумное использование рожка никогда еще не вредило музыкальной группе. Музыканты «Чикаго» знали это. Ван Моррисон это знал. Ему хотелось обсудить это с кем-нибудь. Никто теперь о таких вещах не разговаривает. Где же они – его друзья?

66
{"b":"118622","o":1}