1890 «Зной без сияния, тучи безводные...» Зной без сияния, тучи безводные, Шум городской суеты... В сердце тоскующем думы бесплодные, Трепет бескрылой мечты. Жду, когда новая туча надвинется, Думы прольются в слезах И над разбитою скорбью поднимется Лик твой, как солнце в лучах. <1890> «Пусть тучи темные грозящею толпою...» Пусть тучи темные грозящею толпою Лазурь заволокли,— Я вижу лунный блеск: он их тяжелой мглою Не отнят у земли. Пусть тьма житейских зол опять нас разлучила, И снова счастья нет,— Сквозь тьму издалека таинственная сила Мне шлет твой тихий свет. Края разбитых туч сокрытыми лучами Уж месяц серебрит. Еще один лишь миг, и лик его над нами В лазури заблестит. 7 августа 1891 Kумиp Небукаднецара <Посвящается К. П. П<обедоносцеву> Он кликнул клич: «Мои народы! Вы все рабы, я – господин, И пусть отсель из рода в роды Над вами будет бог один. В равнину Дуры [7] вас зову я. Бросайте всяк богов своих И поклоняйтесь, торжествуя, Сему созданью рук моих». Толпы несметные кишели; Был слышен мусикийский гром; Жрецы послушно гимны пели, Склонясь пред новым алтарем. И от Египта до Памира На зов сошлись князья земли, И рукотворного Кумира Владыкой Жизни нарекли. Он был велик, тяжел и страшен, С лица как бык, спиной – дракон, Над грудой жертвенною брашен Кадильным дымом окружен. И перед идолом на троне, Держа в руке священный шар И в семиярусной короне, Явился Небукаднецар. Он говорил: «Мои народы! Я царь царей, я бог земной. Везде топтал я стяг свободы, — Земля умолкла предо мной. Но видел я, что дерзновенно Другим молились вы богам, Забыв, что только царь вселенной Мог дать богов своим рабам. Теперь вам бог дается новый! Его святил мой царский меч, А для ослушников готовы Кресты и пламенная печь». И по равнине диким стоном Пронесся клич. «Ты бог богов!», Сливаясь с мусикийским звоном И с гласом трепетных жрецов. В сей день безумья и позора Я крепко к господу воззвал, И громче мерзостного хора Мой голос в небе прозвучал. И от высот Нахараима Дохнуло бурною зимой, Как пламя жертвенника, зрима, Твердь расступилась надо мной. И белоснежные метели, Мешаясь с градом и дождем, Корою льдистою одели Равнину Дурскую кругом. Он пал в падении великом И опрокинутый лежал, А от него в смятенье диком Народ испуганный бежал. Где жил вчера владыка мира, Я ныне видел пастухов: Они творца того кумира Пасли среди его скотов. Начало ноября 1891
«В час безмолвного заката...» В час безмолвного заката Об ушедших вспомяни ты,— Не погибло без возврата, Что с любовью пережито. Пусть синеющим туманом Ночь на землю наступает — Не страшна ночная тьма нам: Сердце день грядущий знает. Новой славою господней Озарится свод небесный, И дойдет до преисподней Светлый благовест воскресный. <1892> «Пусть осень ранняя смеется надо мною...» ……………………................................ Пусть осень ранняя смеется надо мною, Пусть серебрит мороз мне темя и виски,— С весенним трепетом стою перед тобою, Исполнен радости и молодой тоски. И с милым образом не хочется расстаться, Довольно мне борьбы, стремлений и потерь. Всю жизнь, с которою так тягостно считаться, Какой-то сказкою считаю я теперь. Январь 1892 «Был труден долгий путь. Хоть восхищала взоры...» ………………………........................... Был труден долгий путь. Хоть восхищала взоры Порой природы дивной благодать, Но неприступные кругом сдвигались горы, И грудь усталая едва могла дышать. И вдруг посыпались зарей вечерней розы, Душа почуяла два легкие крыла, И в новую страну неистощимой грезы Любовь—волшебница меня перенесла. Поляна чистая луною серебрится, Деревья стройные недвижимо стоят, И нежных эльфов рой мелькает и кружится, И феи бледные задумчиво скользят. Январь 1892 «Сказочным чем-то повеяло снова...» Сказочным чем-то повеяло снова... Ангел иль демон мне в сердце стучится? Форму принять мое чувство боится... О, как бессильно холодное слово! вернутьсяИли Деир, по неправильной греческой транскрипции, – равнина в Халдее близ Вавилона. (Примеч. Вл. Соловьева.) |
