Начало ноября 1893 Метемпсихоза Сочинено во время холерных судорог Подсолнечник желтый Цветет в огороде, А сердце открыто Любви и природе. В холерное время,— Недавно здоровый,— Лежу без движенья, Зелено-лиловый. Подсолнечник желтый Поблек в огороде. В тревоге родные, Печальна прислуга, Пришли издалёка Два старые друга: Один пьет как губка, Другой – сумасшедший, Но вспомнили оба О дружбе прошедшей. Подсолнечник желтый Увял в огороде,— И сердце закрылось Любви и природе. И в гроб положили. Снесли на кладбище!.. Довольны ль вы, черви, Присвоенной пищей? Подсолнечник желтый Погиб в огороде. Из праха и тлена Цветок вырастает, К забытой могиле Пчела прилетает... Сидит на балконе Прелестная дева; Сияет красою И справа, и слева. Подсолнечник желтый Расцвел в огороде. На блюдечке меду Приносят той деве. И вдруг я очнулся В прелестнейшем зеве! Но будь он стократно Прелестен, а всё же Мое помещенье С могилою схоже! И мрачно, и сыро, И скользко! О горе!.. Но с крошечкой воска Я выплюнут вскоре! Подсолнечник желтый Цветет в огороде. О счастье, о радость! Я вновь на свободе. Вновь сердце открылось Любви и природе! Подсолнечник желтый Цветет в огороде... Лето 1894 <М. С. Соловьеву> Жди, аспид, змий и свиния, Меня у пруда ночью звездной, Хотя в трудах по горло я И d'inachevé [30] зияет бездна. Но не изменится мой рок И d'inachevé не станет делом, Какую б я из всех дорог Ни выбрал сердцем охладелым. Любовный пыл совсем остыл, Лишь в дружбе я ищу опоры, А потому, о Михаил, С тобой увидимся мы скоро. Лето 1894 <Н.Я. Гроту и Л.М. Лопатину> Редакторы и друзья! Вас ругать намерен я. Сказал мне Радлов, вам знакомый, Что, духом новшества влекомый, Ты, Грот, решил Сатурна бег Ускорить, – дерзкий человек! Но не удастся и вдвоем Ноябрь вам сделать октябрем. ______ Я клянуся сей бумагой И чернильницею сей: Вам редакторской отвагой Не смутить души моей. Вдохновляемый Минервой, Отошлю статью вам я Лишь тогда, как ляжет первый Снег на финские поля. Съезжу санною дорогой По озерам, по рекам, И тогда на суд ваш строгий, Лишь тогда статью отдам. _______ «На берегу пустынных» вод Мне муза финская явилась: Я только вежлив был – и вот Злодейка тройней разродилась. Иных покуда нет грехов, Ничто страстей не возбуждает, И тихий рой невинных снов Прозрачный сумрак навевает. Живу, с заботой незнаком, Без утомленья и усилья, Питаюсь только молоком, Как Педро Гомец, «Лев Кастильи». ______ Годится ли, или негодно — Кто для меня теперь решит? Хоть Сайма очень многоводна, Но про свое лишь говорит. Кругом собаки, овцы, крысы — Не вижу судей никаких, Чухонцы, правда, белобрысы, Но им невнятен русский стих. Пишу. Глядят в окошки ели, Морозец серебрит пути... Стихи, однако, надоели, Пора и к прозе перейти. 1-3 октября 1894 Признание Посвящается гг. Страхову, Розанову, Тихомирову и Ко Я был ревнитель правоверия, И съела бы меня свинья, Но на границе лицемерия Поворотил оглобли я. Душевный опыт и история, Коль не закроешь ты очей, Тебя научат, что теория Не так важна, как жизнь людей, Что правоверие с безверием Вспоило то же молоко И что с холодным лицемерием Вещать анафемы легко. Стал либерал такого сорта я, Таким широким стал мой взгляд, Что снять ответственность и с черта я, Ей-богу, был бы очень рад. Он скверен, с гнусной образиною, Неисправим – я знаю сам. Что ж делать с эдакой скотиною? Пускай идет ко всем чертям! Октябрь 1894 Поэт и грачи Краткая, но грустная история Осень По сжатому полю гуляют грачи, Чего-нибудь ищут себе на харчи. Гуляю и я, но не ради харчей, И гордо взираю на скромных грачей... |
