Июль 1896 Михаилу Матвеевичу <Стасюлевичу> в день чуда Арх<ангела> Михаила в Xoнex Недаром в Хонех натворил Чудес Ваш омоним небесный: Хоть не архангел Михаил — Вы также Михаил чудесный. ......................... Низвергнул он уже давно Дракона гордого и злого,— И Вам, я верю, суждено Низвергнуть Ратькова-Рожнова. ............................... Конец августа 1896 <Л.М. Лопатину> Неврон финляндский, страждущий невритом, Привет свой шлет московскому неврону! Всё бытие земное – что ни ври там — Всё в реку брошено (в реку времен) – не в Рону! .................................... И, с каждым годом подбавляя ходу, Река времен несется всё быстрей, И, чуя издали и море, и свободу, Я говорю спокойно, панта рэй! Но мне грозит Левон неустрашимый — Субстанций динамических мешок Свезти к реке и массою незримой Вдруг запрудить весь Гераклитов ток. Левон, Левон! Оставь свою затею И не шути с водою и огнем... Субстанций нет! Прогнал их Гегель в шею; Но и без них мы славно заживем! 12 ноября 1896 «Эти финские малютки...» Эти финские малютки Бесконечно белокуры! Хоть попробовать для шутки Им всерьез устроить куры? От меня седых бы зайцев Родили они, наверно. Мяса я не ем, и был бы Им папаша я примерный. Пустяки! На белом свете Проживу без белых финок, А кому угодно зайцев — Их зимою полон рынок. 12 ноября 1896 <Л.М. Лопатину> Ты взвел немало небылицы На друга старого, но ax! — Такие ветхие мы лица И близок так могилы прах, Что вновь воинственное пламя Души моей уж не зажжет, И полемическое знамя, Увы! висит и не встает. Я слишком стар для игр Арея, Как и для Вакха я ослаб,— Заснуть бы мне теперь скорее... Ах! мне заснуть теперь пора б. «Феноменизма» я не знаю, Но если он поможет спать, Его с восторгом призываю: Грядем, возлюбленный, в кровать! 1896 <Надпись на книге «Оправдание добра»> Явился я на свет под знаком Водолея. Читатель, не страшись и смело воду пей: Она – не из меня, ее нашел в скале я, Из камня истины выходит сей ручей. <1896> «Уносит всё река времян...» Уносит всё река времян, Исчезнут все вельможи; Победоносцев Дон-Жуан, Аскет Филиппов – тоже... И моногамный Муравьев, И молчаливый Витте, И сообщительный Хилков,— Кого ни назовите. Один несокрушим вовек Ни смертью, ни фортуной, Один великий человек: Делянов – вечно юный. <1897> <Л.М. Лопатину> Левон! ты феномен! Российскому акцизу Феноменальный ты даешь доход. Взгляну ли на тебя я сверху или снизу — Ты феномен... Но феномен и Грот! Мы все феномены, всем тварям по закону Субстанциями быть запрещено,— Куда б ни метил ты: в корову иль в ворону,— Субстанцию минуешь всё равно. Итак, Левон, будь тверд, и царскому акцизу Потщись доход являемый платить Не прыгай слишком вверх и не спускайся книзу: Феномену субстанцией не быть! <1897> <Эпиграммы> 1 Придет к нам, верно, из Лесбоса Решенье женского вопроса. 2 Дал вечность Лесбии своей Катулл, хоть к ней отнесся строго... Катуллов нет у нас, ей-ей, Но Лесбий, батюшки, как много! <1897> «Некогда некто изрек „Сапоги суть выше Шекспира“..» Некогда некто изрек «Сапоги суть выше Шекспира». Дабы по слову сему превзойти британца, сапожным Лев Толстой мастерством занялся, и славы достигнул. Льзя ли дальше идти, россияне, в искании славы? Вящую Репин стяжал, когда: «Сапоги, как такие, Выше Шекспира,– он рек,– сапоги, уснащенные ваксой, Выше Толстого». И вот, сосуд с блестящим составом Взявши, Толстого сапог он начал чистить усердно. <1897> По поводу стихов Майкова у гробницы Грозного и стихов Фофанова на могиле Майкова Когда лукавыми словами Ты злую силу воспевал, Не мнил ты, Майков, что меж нами Уже отмститель восставал! И он пришел к твоей могиле, И дикий вой раздался вдруг, И стало тошно адской силе, И содрогнулся горний круг. А там в Архангельском соборе Прошел какой-то странный гул, И, несказанным виршам вторя, Сам Грозный крикнул: «Караул!» |
