Зима Морозная вьюга, в полях нет грачей, Сижу и пишу я в каморке своей. Весна Ласкается небо к цветущей земле, Грачи прилетели, а я – на столе. Октябрь 1894 Эфиопы и бревно В стране, где близ ворот потерянного рая Лес девственный растет, Где пестрый леопард, зрачками глаз сверкая, Своей добычи ждет, Где водится боа, где крокодил опасен Среди широких рек, Где дерево, и зверь, и всякий гад прекрасен, Но гадок человек,— Ну, словом, где-то там, меж юга и востока, Теперь или давно, На улицу села с небес, по воле рока, Упало вдруг бревно... Бревно то самое, что возле Мамадыша Крестьянин Вахромей В пути от кабака, не видя и не слыша, С телеги стряс своей. Лежит себе бревно. Народ собрался кучей, Дивится эфиоп, И в страхе от беды грозящей, неминучей Трясет уж их озноб! Бревно меж тем лежит. Вот в трепете великом Ничком к нему ползут! Бревно лежит бревном. И вот, в восторге диком, Уж гимн ему поют! «Могучий кроткий бог! Возлюбленный, желанный!» Жрецы уж тут как тут: Уж льют на край бревна елей благоуханный, Коровьим калом трут... [31]И скоро весть прошла о новом чудном боге, Окрест по всем странам. Богослуженья чин установился строгий, Воздвигнут пышный храм. Из Явы, из Бурмы, Гоа, Джеллалабада Несут к нему дары. Бревну такая жизнь, что помирать не надо, Живет до сей поры!.. Урок из басни сей для всех народов ровный — Глуп не один дикарь: В чести большой у нас у всех бывают бревна Сегодня, как и встарь. Между 3 и 13 октября 1894 <Н.Я. Гроту> О Грот сверхвременный, пещера созерцаний! Увы! не упразднил ты времени полет [32]Как встарь, оно – предмет скорбей и ожидании, Без устати бежит и нас с собой влечет. 26 декабря 1894 <Автопародия> Нескладных виршей полк за полком Нам шлет Владимир Соловьев, И зашибает тихомолком Он гонорар набором слов. Вотще! Не проживешь стихами, Хоть как свинья будь плодовит! Торгуй, несчастный, сапогами И не мечтай, что ты пиит. Нам всё равно – зима иль лето,— Но ты стыдись седых волос, Не жди от старости расцвета И петь не смей, коль безголос! Между 14 и 23 апреля 1895
<Пародии на русских символистов> 1 Горизонты вертикальные В шоколадных небесах, Как мечты полузеркальные В лавровишневых лесах. Призрак льдины огнедышащей В ярком сумраке погас, И стоит меня не слышащий Гиацинтовый пегас. Мандрагоры имманентные Зашуршали в камышах, А шершаво-декадентные Вирши в вянущих ушах. 2 Над зеленым холмом, Над холмом зеленым, Нам влюбленным вдвоем, Нам вдвоем влюбленным Светит в полдень звезда, Она в полдень светит, Хоть никто никогда Той звезды не заметит. Но волнистый туман, Но туман волнистый, Из лучистых он стран, Из страны лучистой, Он скользит между туч, Над сухой волною, Неподвижно летуч И с двойной луною. 3 На небесах горят паникадила, А снизу – тьма. Ходила ты к нему иль не ходила? Скажи сама! Но не дразни гиену подозренья, Мышей тоски! Не то смотри, как леопарды мщенья Острят клыки! И не зови сову благоразумья Ты в эту ночь! Ослы терпенья и слоны раздумья Бежали прочь. Своей судьбы родила крокодила Ты здесь сама. Пусть в небесах горят паникадила,— В могиле – тьма. Лето – осень 1895 <Я. П. Полонскому> С жизнью алмазная свадьба поэта! Боги – хранители прочных союзов! Дайте увидеть ему вслед за этой Свадьбу алмазную с верною музой. 4 декабря 1895 «Вы – стадо баранов! Печально...» Вы – стадо баранов! Печально... Но вот что гораздо больней: На стадо баранов – нахально Набросилось стадо свиней! 1895 <М.М. Стасюлевичу> Михал Матвеич, дорогой! Пишу Вам из казерны, Согбен от недуга дугой И полон всякой скверны. Забыты сладкие труды И Вакха,и Киприды; Давно уж мне твердят зады Одни геморроиды. Брега пустынные Невы Коснеют в скуке дикой, Виновен в том не я, не вы, А разве Петр Великий. В столице ни души живой, Как бы в степи безводной. Исчез Делянов молодой И Ратьков благородный. В печати трепет и застой И новостями бедно, Брошюру издал Лев Толстой О том, что пьянство вредно. Гуревич Люба гонорар У Зиночки стянула, Волынского задел комар, И он упал со стула. вернутьсяЭто не означает порицания. Статью твою о времени и третью, как вторую, в общем одобряю. Частные возражения сообщу при свидании. |
